Стефани Майер - Рассвет
— Погоди-ка. Она тебе не разрешает. — От сарказма у меня стало кисло во рту. — А ты никогда не замечал, что силенок у нее — как у обычной девушки весом в пятьдесят килограммов? Или вы, пиявки, совсем отупели? Поймайте ее да усыпите!
— Я хотел, — прошептал Эдвард. — Карлайл бы…
Что, благородство помешало?
— Нет, не благородство, — ответил он на мой мысленный вопрос. — Личная охрана.
Ах, вот как. Если прежде я не видел особой логики в его россказнях, то теперь все сложилось в четкую картину. Понятно, что задумала белобрысая. Но почему? Неужели королева красоты желает Белле такой страшной смерти?
— Может быть, — ответил Эдвард. — У Розали свое мнение на этот счет.
— Так уберите сперва белобрысую. Вы же воскресаете, так? Порубите ее на кусочки, а сами тем временем займитесь Беллой.
— Эмметт и Эсми на стороне Розали. Эмметт никогда не позволит… а Карлайл не пойдет против Эсми… — Голос подвел Эдварда, и он умолк.
— Ты должен был оставить Беллу со мной.
— Да.
Ну, теперь-то в любом случае поздно. Ему стоило подумать об этом до того, как обрюхатить Беллу кровопийцей.
Эдвард посмотрел на меня из своего личного ада, и я увидел, что он полностью со мной согласен.
— Мы не знали, — едва слышно произнес он. — Я даже представить такого не мог. Других таких пар, как мы с Беллой, не существует. Откуда нам было знать, что простая женщина может забеременеть…
— Ведь ее полагается сожрать в процессе?
— Да, — громким шепотом ответил Эдвард. — Такие садисты существуют — инкубы, суккубы. Они есть. Но для них обольщение — лишь прелюдия к пиру. После такого еще никто не выживал. — Он затряс головой, словно гнал от себя отвратительные мысли.
— А я и не знал, что для таких, как ты, есть специальное слово, — выплюнул я.
У Эдварда было лицо тысячелетнего старика.
— Даже ты, Джейкоб Блэк, не можешь ненавидеть меня так, как я сам себя ненавижу.
«Ошибаешься», — подумал я, от ярости не в силах вымолвить ни слова.
— Моя смерть ее не спасет.
— А что спасет?
— Джейкоб, окажи мне услугу.
— Размечтался, паразит!
Он продолжал сверлить меня безумным взглядом.
— Ради нее.
Я крепко стиснул зубы.
— Я сделал все, что мог, пытаясь уберечь ее от тебя. Теперь уже поздно.
— Ты хорошо ее знаешь, Джейкоб. У вас с ней прочная связь, которую я никогда не понимал. Ты — часть ее, а она — часть тебя. Меня она не слушает: думает, я ее недооцениваю. Белла уверена, что ей хватит сил… — Эдвард задохнулся и сглотнул. — А тебя она выслушает.
— С какой стати?
Он с трудом поднялся на ноги. Глаза у него горели еще ярче, чем прежде, еще безумнее. Неужто он в самом деле спятил? Разве вампиры сходят с ума?
— Может быть, — ответил Эдвард. — Я не знаю. — Он покачал головой. — При Белле мне приходится держать себя в руках, ей нельзя нервничать. Ее и так постоянно рвет. Я должен быть спокойным и собранным… Впрочем, сейчас это неважно. Она тебя выслушает!
— Ничего нового я Белле не скажу. Да и что говорить? Что она дура? Она и сама в курсе. Что ребенок ее убьет? Это ей тоже хорошо известно.
— Предложи Белле то, что она хочет.
Я ничего не понял. Так дает о себе знать безумие?
— Ее жизнь превыше всего, на остальное мне плевать, — неожиданно спокойным голосом заговорил Эдвард. — Если Белла хочет ребенка, пусть у нее будет ребенок. Да хоть десять! Только бы она жила. — Он на секунду умолк. — Пусть родит щенят, раз ей так хочется.
Эдвард на мгновение посмотрел мне в глаза, и под тонкой коркой самообладания его лицо исказила мучительная гримаса. Мой оскал исчез без следа, когда я понял, что он имеет в виду. Я изумленно раскрыл рот.
— Только не эту тварь — прошипел он. — Не чудовище, которое высасывает из нее жизнь, пока я беспомощно сижу рядом! Я могу лишь смотреть, как она исчезает, гибнет. Как оно причиняет ей боль. — Эдвард со свистом втянул воздух, словно его ударили в живот. — Ты должен ее образумить, Джейкоб. Меня она больше не слушает. Розали все время рядом, подбадривает ее, защищает… Нет, защищает это. На Беллу ей плевать.
Я захрипел, как от удушья.
Что он несет?! Пусть Белла… что? Родит ребенка? От меня? Как?! Он от нее отказывается? Или он решил, что Белла будет не прочь стать одной женой на двоих?
— Мне все равно. Главное, чтобы она выжила.
— Такого бреда я от тебя еще не слышал, — пробормотал я.
— Она тебя любит.
— Не настолько.
— Белла готова умереть ради ребенка. Может, она согласится на менее радикальные меры…
— Ты ее совсем не знаешь.
— Нет-нет, я понимаю, уговорить ее будет нелегко… Для этого мне и нужен ты. Образумь ее. Ты ведь знаешь ход ее мыслей.
Я даже подумать не мог о его предложении. Это уж слишком. Невозможно. Неправильно. Извращение какое-то!
Забирать Беллу на выходные, а потом возвращать, как кино в видеопрокат?
Нет, это ненормально.
И так заманчиво.
Я не хотел об этом думать, не хотел представлять, но образы сами лезли в голову. Я так часто мечтал о Белле — давно, когда у нас еще могло что-то получиться, и даже потом, когда эти фантазии оставляли в душе лишь гноящиеся раны, потому что Белла никогда бы не стала моей. Я ничего не мог поделать с собой тогда, не смог и теперь. Белла в моих объятиях, Белла шепчет мое имя…
Хуже того, теперь я увидел новый образ: то, на что не мог рассчитывать даже в самых смелых мечтах. До сих пор. Образ, который не терзал бы меня еще много лет, если бы Эдвард не запихнул его мне в голову. А теперь он засел там и обвивал мой мозг ядовитыми и живучими плетьми. Белла, сияющая здоровьем, совсем не такая, как сейчас, но чем-то похожая: ее тело красиво округлилось, потому что она носит моего ребенка.
Я попытался вырвать ядовитый сорняк из головы.
— Образумить Беллу? С какой планеты ты свалился?
— Хотя бы попробуй.
Я затряс головой. Эдвард молча ждал, потому что слышал мои терзания.
— И откуда только берутся такие безумные затеи?
— С тех пор как я понял, что у Беллы на уме, я больше ни о чем не могу думать. Только о ее спасении. Я не знал, как с тобой связаться, по телефону ты не стал бы и слушать. Если бы ты не пришел, рано или поздно я бы отыскал тебя, но мне так трудно ее покидать… даже на несколько минут. Ее состояние меняется очень быстро. Эта тварь… растет. Постоянно. Я не могу отойти от Беллы.
— Кто это?
— Неизвестно. Но оно уже сильнее, чем она.
