Олег Рой - Старьевщица
— Ну как? Как тебе? Понравилось? — затараторила она, едва он сел в машину и джип тронулся с места. — А что больше всего понравилось?
Андрей только хмыкнул в ответ:
— Ну, уж спасибо тебе, Дарья! Удружила так удружила! Знаешь, я этот отдых на всю жизнь запомню. У меня еще никогда ничего подобного не было. И очень надеюсь, что больше и не будет.
— А что такое, Андрюша? — оторопела Дашка. — Что случилось? Условия были плохие? Но я вроде видела твою каюту, она очень приличная…
— Приличная? — прорычал он. — Вот сама бы и пожила две недели в таких «приличных» условиях!
— Знаешь, Андрей, я и не в таких жила, — начала было Даша, — а гораздо…
Он не дал ей договорить.
— Чтобы я когда-нибудь еще хоть раз стал отдыхать в Рашке! С нашим отличным советским сервисом!.. с нашей публикой… Да лучше умереть! Но ты, Дарья, тоже хороша! Такую свинью мне подложила… Признавайся — ты решила мне за что-то отомстить? Таким вот оригинальным образом?
— Андрей, ну что ты такое говоришь? — ахнула Даша. — Честно сказать, я не ожидала, что тебе не понравится. Да еще настолько… Мне всегда казалось, что этот круиз один из самых интересных в России…
В глубине души Андрей понимал: надо проявить великодушие, давно стоит прекратить этот пустой разговор, ничем хорошим он не закончится. Но, как говорится в бессмертном литературном произведении, Остапа несло… Он вышел из себя и не мог остановиться, так хотелось сорвать на ни в чем не повинной Дашке всю накипевшую за две недели досаду и злость. И он с ядовитой вкрадчивостью сказал:
— А даже так! Ты считаешь этот круиз одним из лучших… И после этого еще имеешь наглость думать, что ты профессионал в своем деле? Тогда я не понимаю, как тебя столько лет держат в твоем турагентстве! Я бы из своей компании давно бы погнал такого «работничка» пинком под зад!..
— Сергей Васильевич! — обратилась к водителю Даша, по щекам ее ручьем текли слезы. — Остановите, пожалуйста, машину, я выйду…
— Да как же я тебе ее остановлю-то посреди дороги? Дай хоть припарковаться… — ответил тот, а сам через зеркало заднего вида слегка покосился на шефа, не будет ли каких-то других распоряжений? Но Андрей, отвернувшись, уставился в окно и сделал вид, будто ни взгляда водителя не заметил, ни просьбы Даши не услышал. Через некоторое время джип, не без труда перестроившись в правый ряд, тормознул около троллейбусной остановки. Даша поблагодарила водителя и выскочила из машины, громко хлопнув дверью, не только не попрощавшись с Андреем, но и не взглянув в его сторону. Автомобиль покатил дальше.
Всю дальнейшую дорогу Васильич молчал, весьма, впрочем, красноречиво. Андрей не спешил нарушать молчание. А что тут скажешь? Ему вдруг стало не по себе. Стыдно, что он позволил себе поступить столь некрасиво и так сильно обидеть единственного, по сути, человека в мире, кто по-настоящему хорошо к нему относится. К тому же обидеть абсолютно зазря. Уж кто-кто, а Дашка никак не виновата в том, что ему этот круиз стал поперек горла. Она, бедняжка, изо всех сил старалась ему угодить… Обязательно нужно будет позвонить ей и попросить прощения. Только не сейчас, попозже… Или завтра утром. Да, он обязательно позвонит ей, поблагодарит… И скажет, что не так плох был этот круиз… Черт его знает, а может, он и впрямь был не так уж плох? Всем остальным понравилось, и даже очень, Андрей точно знал это — он не глухой, разговоры вокруг себя слышал прекрасно… Получалось как в старой армейской поговорке: вся рота не в ногу, один он в ногу. Может, и правда всему виной его дурное настроение?
Когда миновали железнодорожный мост у «Войковской», Андрей коротко бросил водителю:
— Отвези меня на Сокол.
Вошел в бар — Старьевщица. Сидит, ждет его — впервые за время их знакомства не он ее ждет, а она его. Сидит за его любимым столиком и с задумчивым видом подносит к губам чашку с зеленым чаем. Как всегда, безупречная внешне во всех мелочах. Она и головы не подняла при его появлении и, казалось, была погружена в свои мысли. Но стоило ему приблизиться к столику, она проговорила, все так же не глядя на него:
— С приездом! Как отдохнул? — В ее голосе слышалась нескрываемая ирония. — А вообще я должна сказать тебе, что сегодня ты пришел напрасно. Воспоминание об этом круизе я у тебя не куплю. Если ты помнишь, меня интересуют только хорошие воспоминания.
— Перестань издеваться, и без тебя тошно, — буркнул Андрей и отхлебнул сразу полпорции виски.
Старьевщица подняла голову и удостоила его взглядом.
— А ведь ты сегодня ничего не собираешься продавать. Ты пришел просто поговорить. Так?
— Ну, допустим, что так…
— Так говори…
Однако Андрей продолжал молчать. Как выразить ей словами то муторное состояние, что вдруг охватило его? И проклятый круиз тут был ни при чем, все началось раньше, гораздо раньше… Ему хотелось, чтобы она объяснила, что с ним происходит, поскольку — и он отлично это понимал, — одна она была в курсе того, что с ним творится. Знала точно…
— Ладно, ты только не раскисай, — вздохнула Старьевщица, видимо, поняв, что все равно ничего от него сейчас не дождется. — Если хочешь знать мое мнение, то я считаю — ты просто слишком долго засиделся без дела. А для мужчины, тем более такого, как ты, это смерти подобно. Но ничего, мы это исправим. У меня есть кое-какие идеи на этот счет, и на днях я ими с тобой поделюсь.
— Ты тоже считаешь, что мне нужно начать новый бизнес?
— А почему бы и нет? Надо же тебе чем-то заниматься. Строительство дома уже почти закончено…
После разговора с нею Андрею стало несколько легче. А когда он на другое утро съездил поглядеть на свой новый дом, то и вовсе повеселел.
Старьевщица как в воду глядела — работы близились к завершению, и недалек был тот день, когда можно будет переехать сюда и поселиться здесь навсегда. На радостях Андрей даже задумался о том, чтобы справить новоселье.
И решил, что первыми обязательно пригласит Пановых — Костю и Катю.
Воспоминание десятое
Катя. Несложившаяся семейная жизнь
Выйдя замуж за Костю, поначалу Катя очень старалась быть хорошей женой. Наладила замечательные отношения с его родителями, много общалась с ними, постоянно созванивалась, дарила подарки на все праздники и просто так, охотно ездила к ним на дачу, никогда не отказывалась, если свекровь просила ее что-то сделать, и безропотно следовала всем ее советам и наставлениям.
У себя дома Катя поддерживала почти что идеальный порядок, штудировала кулинарные книги, норовя чуть ли не каждый день удивлять мужа каким-нибудь новым вкусным блюдом, доставала через маминых знакомых спекулянтов модную одежду для своего Костика, нередко делая это в ущерб собственным интересам… Словом, заботилась о муже, как могла. А он принимал все как должное, будто иначе и быть не могло. Сначала благодарил, хвалил Катю, отмечая, какая у него хорошая жена, потом постепенно стал делать это все реже и реже. Ни разу, даже в первые годы их совместной жизни, ему не пришло в голову предложить ей помощь по хозяйству. Костя был ярым сторонником теории, что домашняя работа четко разделена на мужскую и женскую, как это было заведено у его родителей. Женская — ходить в магазин, готовить, мыть посуду, убирать, стирать, гладить. Мужская — отремонтировать кран, заменить патрон в люстре, прочистить засор в раковине и проследить за работой маляров, которые пришли белить потолок. Делать все это он умел, спасибо отцу, научившему сына всем этим премудростям, и делал неплохо. Однако, повесив в ванной купленное Катей новое зеркало, Костя с чувством выполненного долга укладывался на диван смотреть телевизор, спокойно предоставляя жене убирать мусор, мыть кафель и тащить старое, весьма, надо сказать, нелегкое, зеркало на помойку. И очень скоро в голову Кати невольно закралась мысль, что для современной действительности теория ее мужа не так уж и справедлива, очень уж неравное распределение сил получается. Одно дело, когда живешь в частном доме, там действительно мужской работы хватает, а в городской квартире все несколько иначе. Маляры-то приходят белить потолок раз в несколько лет, а есть хочется каждый день, притом по три раза, в завтрак, в обед и в ужин. Стало быть, хочешь не хочешь, а иди в магазин, стой в очереди, покупай продукты, приноси домой, приготовь, подай, убери, помой… И все одна, как говорила Гюльчатай, героиня знаменитого фильма «Белое солнце пустыни». Когда Катя думала об этом, то на ум, совершенно против ее воли, снова приходил Андрей, вспоминалось, как они вместе проводили время на кухне, работая в четыре руки. Поскольку он был профессионалом в кулинарии, Катя в основном выступала у него на подхвате, только помогала, что называется, ассистировала, и он, смеясь, называл ее своим поваренком. А еще он ни разу за все время их отношений не позволил ей поднять ничего тяжелее двухтомного словаря, всегда, когда был рядом, носил тяжелые сумки сам…
