Самая страшная книга 2024 - Тихонов Дмитрий
– Ты представляешь, как будет выглядеть «Винг Коммандер» на SVGA-графике? – невинно поинтересовался черт.
Лешка сглотнул слюну, внезапно наполнившую рот.
– Двести восемьдесят шестой? – уточнил он, пытаясь показать безразличие.
Черт расплылся в широкой улыбке:
– Держи выше. И даже не триста восемьдесят шестой. Последняя модель, четыреста восемьдесят шесть DX, процессор пятьдесят мегагерц, четыре мегабайта памяти, сто тридцать мегов – жесткий диск, кэш, сопроцессор – полный фарш. И это еще не все.
Лешка подумал, что он даже не знает, что может быть еще у такого компьютера.
– Больше никаких противных встроенных пищалок, – продолжил черт. – Новейшая звуковая плата «Саунд Бластер» с внешними колонками. Воспроизводит все – от любой музыки в реальном звучании до человеческого голоса. А еще…
Он отточенным движением фокусника открыл стеклянную дверцу шкафа и нажал на маленькую кнопочку рядом с той самой прорезью, назначение которой Лешка не понял. Что-то легко зажужжало, и из нее выдвинулась пластиковая полочка с ложементом для чего-то круглого.
– Что это?.. – прошептал Лешка.
– Устройство для чтения лазерных дисков, – с готовностью отрапортовал черт и продемонстрировал блестящий блинчик размером с пятидюймовую дискету. – На одной такой крошке можно записать до шестисот мегабайт информации!
Он сделал паузу, оценивая эффект. И торжествующе указал на компьютер:
– Это не просто самая продвинутая модель. Это мультимедийная станция. За ними будущее. И лучшие в мире игры сейчас разрабатывают только для таких.
Лешка с тоской вспомнил о калькуляторе с зеленым экраном, который ждал его дома.
– Ты же все понимаешь. – Черт пристально смотрел ему в глаза. – Это не просто счастье. Это твое будущее. Профессия. Любимая учеба. Любимая работа. Не на износ, как у остальных. А в удовольствие. И к тому же высокооплачиваемая.
Он замолчал, вернулся за стол и откинулся на спинку кресла. Пауза затягивалась.
– Предположим, – сказал Лешка. – И что вы хотите взамен?
– Как всегда. Что-то самое дорогое.
Лешка мысленно застонал. Что может быть дороже этого чуда техники? Что может стоить больше, чем его собственное будущее?
Деньги? Даже смешно. Столько ему не заработать никогда. Может быть, квартира? Лешка замер, обдумывая это. Квартира, доставшаяся от матери по наследству, наверняка стоила немало. Одно «но» – жилплощадь была не только его. По всем документам сестра имела на нее такие же права. А Олька никогда не согласится продать квартиру ради компьютера…
– Или кто-то самый дорогой, – добавил черт.
– Олька? – сразу вырвалось у Лешки.
Он и не думал, что черт польстится на нее. Но тот не мотнул головой. И Лешку затопило странное ощущение – смесь гадкого стыда и тайного облегчения. Он вдруг представил себе, что шагнет в новую жизнь с этим сверхмощным компьютером, с друзьями и их уважением, с блестящим будущим впереди – и одновременно сможет избавиться от занозы-сестры.
Разве это честная сделка? Разве черт пойдет на нее?
– По рукам, – улыбнулся тот.
Черт не обманул. В тот же день привезли несколько коробок, и в доме запахло пенопластом и пластиком. Лешка до вечера разбирался в проводах, шлейфах и джамперах, подключал, переподключал, жонглировал установочными дискетами и драйверами, а когда все заработало, сел прямо на пол и молча смотрел на экран с ярко-голубыми панелями «Нортон Коммандера».
Прямо перед ним, в его квартире, стоял сверхсовременный компьютер. Более того, он принадлежал ему, Лешке. Навсегда.
«Навсегда», – повторял Лешка. Пытаясь прочувствовать это. Пытаясь ощутить радость. И не ощущая ее.
Конечно, это давали знать о себе бессонная ночь, нервный день и утомительный вечер. Конечно, с утра все оказалось на месте – и радость, и счастье, и упоение от новых возможностей. Но тогда, перед сном, ему казалось, что что-то внутри него сломалось. Навсегда.
Свой компьютер, тем более такой, и вправду дал ему значительное преимущество перед другими школьниками. Остальные ходили на кружки и занятия, чтобы на час-полтора прикоснуться к основам программирования, а Лешка в любой момент мог тренироваться сколько угодно. Он освоил сначала «Бейсик» в нескольких вариантах, потом «Паскаль», сунулся было в «Ассемблер», но быстро передумал. И в итоге остался на «Си Плюс Плюс».
К окончанию школы Лешку уже знали все преподаватели программирования на факультете кибернетики и приглашали его поступать в Политех без экзаменов.
И, конечно, он наигрался вдоволь.
А Олька… Она смотрела на брата, невесть откуда получившего такой компьютер. На подруг, находивших парней из тех, кто сумел поймать волну и мгновенно разбогатеть. Тоже стала искать. И нашла.
Нашла, увы, совсем не то. Связалась с какой-то компанией то ли коммерсантов, то ли бандитов – по новым временам различить их было сложно. Обновила гардероб. Ходила на вечеринки, после которых возвращалась странная и непохожая на себя. И однажды не вернулась.
Говорили, что ее насиловали трое суток.
Говорили, что на теле нашли восемьдесят четыре раны от раскаленных шампуров.
Говорили, что патологоанатом, проводивший освидетельствование, после этого ушел в запой на две недели.
На опознание трупа пошел дед. Лешку решили не травмировать походом в морг. Тем более что он в тот день был очень занят – спасал галактику от владычества злых силикоидов.
– Вот скажи мне…
Алексей напрягся. Начало не сулило ничего хорошего. И дело даже не в словах, а в тоне. В той особой манере произносить эти слова, которую практиковала Вероника каждый раз, когда ей становилось слишком скучно. Каждый раз, когда она хотела устроить небольшой, но смачный скандальчик.
– Скажи мне, Леш… Почему мы никуда не ходим?
Отшутиться? Нет, это лишь подольет масла в огонь и даст повод для новых обвинений. Сделать вид, что не расслышал? Не поможет, лишь оттянет неизбежное…
– Ну почему не ходим, Вероника? Ходим…
– Когда? Скажи мне, когда последний раз мы куда-то вместе ходили? А?
Алексей вздохнул. Ей, впрочем, ответ и не требовался.
– Вот видишь! Ты даже вспомнить не можешь!
Молчать. Смотреть виновато и ждать, когда пронесет…
– Нечего сказать, да? Игнор? Тебе настолько пофиг, да?
– Да не пофиг мне, чего ты…
– Уткнешься в свой монитор вечно. И ничего не видишь. Зачем я тогда здесь? Что я тут делаю?
– Вероника, ну…
– Я даже помню, когда это случилось. Когда ты в первый раз провел вечер не со мной, а с ним!
Она ткнула пальчиком с острым красным ноготком в угол стола, где притулился старенький четыреста восемьдесят шестой.
– Я вообще-то работаю, Вероник…
– Ой, да ты что! Мы, оказывается, работаем! И как, получается?
Алексей пожал плечами. Хотелось огрызнуться. Жутко хотелось.
– Много наработал-то? Жене надеть нечего, работничек! Да и то правда, зачем мне? Все равно сидим дома, не выходим…
Она продолжала ругаться. Только не отвечать. Сидеть, слушать и молчать. А лучше не слушать вообще, так надежнее. Выговорится, устанет, несколько дней будет спокойно…
И да, он все понимал. Что и она права. Что, по-хорошему, ему надо просто встать, просто обнять ее, просто поцеловать в макушку – и она утихнет. И снова посмотрит на него снизу вверх своими акварельными глазками, в которые он когда-то влюбился. Но…
Но заставить себя это сделать было почти невозможно. Прикоснуться к этой злой мегере, которая давно сожрала его Веронику, не легче, чем обнять кастрюлю с кипятком. Инстинкты запрещают, что ли.
Ту Веронику обнимал совсем другой Леша. Тот, которым ему никогда не стать опять. Который знал, что жизнь только начинается, что нет ничего невозможного и что впереди у него – самое светлое будущее.
А будущее незаметно стало настоящим. А потом и прошлым. Как тот компьютер, что стоит в углу, – через год он из крутого превратился в обычный, а еще через три – в безнадежно устаревший. И талантливый школьник Лешка вырос в посредственного программиста Алексея. На хлеб заработать может, но ни одной звезды с неба так и не сорвал.
