Крис Грин - Царство полуночи
Может, напомнил о себе Друг, который за ней присматривает?
Доун смущенно поставила на стол воду и попкорн, чувствуя легкую тошноту и тяжелое оцепенение во всем теле — будто за ней кто-то наблюдает!
«Это Друг и ничего более», — убеждала она себя.
— Что случилось? — спросил Мэтт. — То на звонки странным голосом отвечаешь, а сейчас и вид у тебя странный…
— В каком смысле «странный»? — Доун повернулась спиной к окну и попробовала улыбнуться.
— Перепуганный, — ответил детектив. — Ты чего-то боишься.
— Вот еще!
Она рассмеялась, нервно и наигранно. Мэтт погладил ее по щеке; тронутая его заботой, Доун притихла, отбросив напускную веселость.
«Настоящий…» — думала она, размышляя, как сильно отличались ее встречи с Голосом от свиданий с Лониганом. Она видела Мэтта, чувствовала его грубоватую кожу, ощущала его касания. Ей так нужно утешение! Сердце неровно забилось, дыхание перехватило… Ей хотелось забыться, как раньше она забывалась с другими мужчинами. Забыть о бродяжке, забыть о Фрэнке и Эве, ну хоть ненадолго!
Мэтт неторопливо провел пальцами по ее лицу и дотронулся до мочки, где раньше висела серебряная сережка с кроваво-красными рубинами.
— Расскажи мне, — попросил Мэтт.
— А ты?
Опять игра в кошки-мышки — и опять ничья. Неужели он за тем ее и приглашал? Доун не могла даже как следует рассердиться, потому что тоже пришла с умыслом.
— Я имею в виду не только нашу работу. — Лониган погладил Доун по плечу, чуть не задев спрятанный под мышкой пистолет, и взял ее ладони в свои.
Она не сняла куртку, потому что по карманам было разложено оружие. Еще не хотелось демонстрировать пистолет, даже если Мэтт о нем уже догадался. Сзади, за окном кто-то маячил — не то Друг, не то враг. По спине пробежал холодок. Доун в очередной раз порадовалась, что вооружена.
Но тревожные мысли не остудили ее пыл: охваченная жаркой истомой, Доун предвкушала, что сейчас произойдет между ней и Мэттом, — он, похоже, преодолел робость.
— Сейчас я вся в работе, — вздохнула она. — От меня почти ничего не осталось.
Словно доказывая, как она ошибается на свой счет, он наклонился и потянулся к ней губами, теплыми, влажными… И Доун отпустила тормоза. Ее будоражило его возбуждение, загадочный наблюдатель за окном… Она разомкнула губы и порывисто подалась навстречу Мэтту. Надо стереть из памяти агрессию и жестокость, с которыми она сталкивалась по работе, посредством другого вида агрессии — тут все будет под контролем, она не раз это практиковала. Тело к телу, кожа к коже… Доун всегда одерживала верх в такой игре — то ли над партнером, то ли над Эвой, то ли над собой.
Она просунула язык в рот Мэтта — жадно, настойчиво. Мэтт со стоном сгреб в кулак прядь ее волос. Доун оттолкнула его, собираясь сесть сверху, раздавить, превратить в ничтожного раба.
— Подожди, — пробормотал он.
— Нет! — Она впилась в его нижнюю губу, скользя рукой вниз по груди, не давая ему подняться. В ответ он крепко схватил ее за запястье и сжал со всей силы.
Чудесно…
Ее тело еще помнило ту прекрасную ночь в больнице, когда Лониган совсем потерял голову. Доун, волнуясь за раненого Кико, хотела как-то отвлечься, и Мэтт откликнулся на ее бурные ласки.
От сладких воспоминаний она застонала. Стон отозвался эхом в груди — внутри была пустота.
«Иона!.. — подумала она. — Будь, как Иона. Используй меня, как я использую тебя. Той ночью тебе почти удалось…»
— Ну… — Желание знакомо изменило его голос. Невероятно знакомо…
В порыве страсти Доун укусила Мэтта за шею. Сердце выпрыгивало из груди, как вышедший из повиновения механизм. По венам разлилось приятное тепло, и Доун почувствовала горячую волну желания.
Мэтт, видимо, догадался, что она вот-вот бросится на него, как тогда, в больнице. Наверное, поэтому он сбавил темп, выпустил ее запястье, положил ладонь ей под голову, и его поцелуи стали неторопливее и глубже.
Доун сначала растерялась. Обычно к этому времени она успевала стянуть с партнера штаны, сбросить с себя одежду, довести дело до конца и принять душ.
Но Мэтт не позволил ей сделать по-своему. Он действовал медленно, наслаждаясь каждым поцелуем, каждым укусом, каждым касанием. Доун безуспешно пыталась выровнять дыхание. Сердце бешено стучало, а тело трепетало и таяло.
Неужели это секс?
Она решила ускорить процесс и как только дотронулась до его бедра, он, не прерывая поцелуя, перехватил ее пальцы.
— У меня для тебя что-то есть, — жарко выдохнул Мэтт.
Доун ощутила новый прилив желания.
— Не сомневаюсь.
— Доун… — Он волнующе засмеялся. — Ну, ради меня. Ты же любишь поиграть, вызов бросить…
Она мурлыкнула в ответ, и Мэтт улыбнулся.
— Иди сюда. — Он помог ей встать. — У меня для тебя что-то… В общем, увидишь.
О Господи!
Доун посмотрела на ширинку, предполагая обнаружить эрекцию, но выпущенная рубашка все закрывала — вот досада!
Мэтт подмигнул и скрылся в спальне. Без нее… Без нее?!
— Мне с тобой? — растерянно спросила она, мысленно скрестив пальцы. Какое разочарование!
— Нет-нет! Стой где стоишь. — Мэтт явно веселился.
Обалдеть. Она осталась в гостиной и, изнемогая от желания, с нетерпением ждала, когда же вернется Мэтт. Почему он столько копа…
Доун почувствовала странный озноб. Она нащупала револьвер и повернулась к окну, надеясь — и опасаясь — кого-нибудь увидеть.
«Стреляй же!» — скомандована темная часть ее души.
В саду никого не было, лишь ветер качал цветы.
— Готово! — объявил Мэтт.
Она вздрогнула и быстро спрятала оружие. Лониган вышел из спальни.
«Чуть снова не потеряла контроль, — раздраженно подумала Доун. — Ну-ка, соберись!»
Детектив ничего не заметил. Со свертком в руках он выглядел забавно.
— Ой, — обрадовалась Доун, — белье?
— Не совсем. — Мэтт покраснел. Покраснел!
Его смущение тронуло ее, и Доун ободряюще кивнула.
— Ну, что там?
— Я подумал… Это…
— Да не томи же! — Доун подлетела к нему. — На костюмчик французской горничной вроде не похоже…
Он не отдал ей подарок.
— Позволь сначала объяснить…
Доун налетела как ураган, выхватила у Мэтта пакет и развернула: платье — тонкое, полупрозрачное, с цветочным рисунком. Она не могла прийти в себя от удивления.
— Я увидел его в витрине одного винтажного магазина, — пояснил детектив, еще больше пунцовея. — Представляешь?
Представлять не хотелось.
Доун застыла, перебирая пальцами ткань, не веря — не желая верить — глазам. Она держала копию платья, в котором снималась Эва Клермонт в знаменитом фильме «Мечтательница». Однажды за ланчем Доун упомянула Эву, и на лице Лонигана тут же возникло глупое выражение… Как, впрочем, и у всех мужчин!
