Владимир Талалаев - Чёрное Солнце
Ковать… Слой за слоем, блок за блоком, схему за схемой. Это сейчас просто говорить о плёночном строении и интегральных схемах…
Увы - времени на завершение работы нет. Надо спасать начатое, иначе вместо Сети останется только горстка разрозненных колечек лёгкой магической силы.
Взять банку с раствором, заготовки - и в путь, лишь на минуту опередив друга-эльфа. Опередить, чтобы затем, на вершине горы, сжать, обжать полосами свой средний палец, сунуть руку в едкий раствор и, превозмогая боль, отдать команду: «Срастить воедино!». Жжение. Рука словно в огне. Когда-то Артано шутя доставал раскалённый металл из горна голыми руками - он не способен обжечься. Но сейчас - иное дело. Пламя изнутри, когда тысячи тысяч крошек, обитающих в растворе, начинают дёргать атомы и крепить их между собой.
Боль постепенно спадает. Блаженство. А за ним - отчаяние! Кольцо не работает. Оно родилось мёртвым! Нельзя совместить несовместимое, и Время с Пространством уживутся в одном предмете только в сказках фантастов грядущего!
А Сеть может быть разрушена в любой момент. Достаточно кому-то смекнуть, что пока Сеть не замкнута, уничтожение ЛЮБОГО из Колец сделает в ней смертельную, фатальную прореху.
Оставалось только одно - ОДУХОТВОРИТЬ Кольцо! Себя, большую часть своей души загнал Артано в металлическую золотистую побрякушку. Загнал ровно столько, чтобы даровать Кольцу жизнь.
Сеть встрепенулась, и владельцы Колец впервые почувствовали её мощь. Знания, чувства, способности! Видение друг друга! Так, два Эльфийских не у адресатов! Одно у Гиль-Гэлада, второе - у Галадриэль. Ну, второе-то понятно, Келебримбэр всегда был влюблён в эту надменную королеву. Но первое! Он же не сможет администрировать здраво, оно ни ему, ни остальным так и не принесёт добра, оставайся оно в руках этого короля-мечемашца!
Шёл год тысяча шестисотый. Четырёхсотый с момента начала Проекта. И вот - вместо празднования юбилея - изгнание и почти осада.
Артано решился на дерзость. Он шлёт петицию Гиль-Гэладу и требует возвращения Кольца. Зная неторопливость Первенцев Эру, даёт на размышление сто лет. Эх, лучше бы он не делал этого!.. Лучше бы сразу кинулся в бой или прошёл изменившимся до неузнаваемости.
До истечения срока ультиматума оставалось всего четыре года, когда войско Светлых двинулось в бой. Не в Мордор. В Эрегион.
От Линдона до Казад-дума шёл Старый гномий тракт - прекрасная нахоженная дорога, которой Гномы пользовались ещё с Предначальной Эпохи, протяжённостью около 500 миль. Перебросить по нему войска из Линдона к Эрегиону было делом девяти-десяти дней, даже если не шибко напрягаться. Слишком поздно… Даже узнав о начале похода в тот самый миг, когда он и начался, Саурон уже не успевал. Подняв по тревоге все готовые подразделения, он двинулся кратчайшим путём - через Каленардон, и его войску пришлось форсировать три реки, не слишком-то для форсирования удачные: Андуин, Исен и Гватло (причём последнюю дважды - ибо следуя левым её берегом, он рисковал завязнуть в топях Нин-ин-Элф, что находятся при впадении Гландуина), плюс перевалить Белые горы (Эрэд Нимрайс), то есть по бездорожью, по весьма и весьма пересечённой местности преодолеть свыше 1000 миль.
Не успеть…
Когда Саурон добрался-таки до Эрегиона, он сразу увидел пронзённое множеством стрел тело того, кто называл его Аннатаром. - Дарованным отцом.
Вспомнился разговор трёхсотлетней давности:
- Аулендил, Галадриэль сказала мне в свой последний визит: «Прогони его, ибо он обманывает тебя…» Она заявляет, что никакого Аулендила среди учеников Ауле в Валиноре не было! Она не верит, будто ты пришёл в Эндор от Ауле, ибо сама Галадриэль была в Валиноре ученицей Ауле и Йаванны. Может быть, можно звать тебя как-нибудь иначе?
- У меня много имён… Хотя я действительно был учеником Ауле… Давно… Ты ведь и так знаешь, кто я на самом деле. Так как выберешь - будешь величать меня Сауроном или Гортхауром? Наверное - Сауроном: так меня и на Западе, и на Востоке величают… А? Чего ты смеёшься?!
Келебримбэр смеялся. И сквозь смех еле выдавил:
- Смешно! Такой каламбур пропадает! На языках Запада это - «ненавистный», на языках Востока - «солнечный»! Слово одно! Но содержание! Ненавистный свет восточного солнца для владык Запада!
- Ты знаешь язык Ханатты?
- Ага… Как-то общался с их мастерами!..
- И всё-таки твоя дева вряд ли обрадуется, если ты при ней назовёшь меня Сауроном. Боюсь - она не такая ценительница каламбуров…
- Да и Гортхаур не лучше: «Ужас Ужасов» и «Владеющий силой Пламени»! Так как же тебя мне назвать? Предложи сам.
- Да хоть горшком называй, только в печь не сажай! - отмахнулся тогда Саурон.
И тогда Келебримбэр произнёс Имя - заветное, выстраданное: Аннатар. Два сплетённых воедино слова: «Анна» и «Атар». Дарованный отец. Дарованный самим небом; такой отец, какого у него никогда не было и о каком он всю жизнь мечтал!..
А теперь Келебримбэр лежит, утыканный стрелами. Грубой подделкой под орочьи стрелы, сделанной эльфами.
Он назвал Саурона, Владыку Тьмы, Аннатаром. Дарованным отцом. А названный отец так и не сумел его спасти.
Это потом уже напишут в хрониках: «В чёрной ярости Саурон бросился в бой; и, подняв на шесте пронзённое орочьими стрелами тело Келебримбэра, как знамя, он повернул войска на Элронда».
Правду напишут. Он поднял над своим войском как знамя тело убитого своего друга. Своего названного сына.
Как призыв к отмщению.
И броситься в бой с его убийцей.
Войска Элронда дрогнули. Они никогда не видели Саурона таким яростным. Таким злым и свирепым. Они не понимали, за что он мстит им, у них в головах просто не укладывалось, что Тёмный может дружить со Светлым. Они-то никогда неспособны были даже выслушать Тьму, не то что попытаться её понять…
Не знал он, как, век назад, едва надев Белое Кольцо, Нэнъя, подаренное ей Келебримбэром, Галадриэль ощутила и великую силу его, и власть, которую оно возымело над нею. И Владычица испугалась. Она орала на Совете, распинаясь перед Гиль-Гэладом: «Это что же: всякие Гномишки, Людишки и прочий смертный сброд, получив от Саурона Кольца, тоже обретут силу больше той, которая им на роду написана? А то, глядишь, и вовсе мудростью да силой с Избранным народом сравняются!»
Уже тогда она прекрасно знала, что Аннатар - Саурон. Знала она это и раньше, только помалкивала. Видимо - думала затянуть и его в свои интриги… А теперь испугалась. И из-за недоступности Саурона подписала смертный приговор его другу, отступнику Келебримбэру.
Войны, кровь… Даже в мирные годы на Саурона накатывало волной безумие. Словно прорастали в нём зёрна ярости. Зёрна чужого, чуждого разума, старающегося подавить его.
