Таня Хафф - Дым и тени
Все, кроме него, поглядели наверх.
Тони смотрел на Арру, а она — в потолок, но не на лампы.
Ее лицо побледнело, она задыхалась. Даже через десять футов, разделявших их, парень видел, как поднималась и опадала грудь волшебницы. Он почти разглядел, как из нее сочился ужас, словно… Словно черви, лезущие из трупа.
«Да, мне очень нужен этот образ».
Вибрация стала сильнее.
— Кто-нибудь это чувствует? — поинтересовался Николас.
Тони и Арра уставились на него.
— Чувствует что? — с любопытством спросила Лаура.
Актер нахмурился и потер челюсть.
— Это похоже на… Не знаю, как будто в голове у меня жужжит пчела.
Тони сравнил бы это со сверлом дантиста, но «пчела» тоже неплохое описание ощущений. Все остальные вроде бы ничего не замечали.
— Это из-за тени в нем? — одними губами спросил Фостер Арру.
Та пожала плечами. Тони понятия не имел, был ли этот жест ответом на его вопрос или заявлением, что она не умеет читать по губам.
— Все в порядке, люди. Если мы сможем поддать газу, то реакции отца будут у нас в коробке перед ланчем. На второй камере, вы готовы?
— Готов, босс.
— Ли?
Тень скользнула по лицу Николаса. Он напрягся и завопил.
Глава седьмая
Тони прыгнул вперед, когда колени Ли начали подгибаться. Он ухитрился подсунуть руку под его голову и не допустить, чтобы затылок актера ударился о бетон.
«Ее голова слегка подпрыгнула, когда затылок ударился о бетон».
Тони среагировал не только из-за Николаса, но и ради себя самого. Он вряд ли вынес бы, если бы снова услышал этот отчетливый звук.
Струя холодного воздуха слегка мазнула его по щеке. Фостер повернул голову и увидел, как тень стекала с его плеча, а вторая скользила по полу.
Когда Ли завопил снова, Тони опять повернулся к нему, причем так быстро, что резануло в шее. Он увидел завиток тени во впадинке на шее актера. Она начала струиться вниз, присоединилась к тени, отбрасываемой телом Ли, сразу же отползла от нее и исчезла за штативом камеры.
— Что, черт побери, происходит? — не выдержал режиссер.
— Тени.
Шепот Арры заставил Тони посмотреть мимо Питера, туда, где стояла волшебница. Она заметно дрожала.
— Тени?.. — Хадсон тоже посмотрел на нее, не дождался ответа и адресовал свой следующий вопрос полу: — Проклятье, что это значит?
Несколько пар плеч приподнялись и опустились.
Больше никто не видел теней или, возможно, не желал признать, что такое вообще могло происходить. Тони уже сотни раз видел подобное действие механизма, защищающего человека.
Генри и его род выжили благодаря именно ему. Фицрой сделал так, чтобы Тони не всегда мог использовать этот механизм.
Парень сказал наобум:
— Судороги?
Кто-то опустился по другую сторону Ли. Руку Тони осторожно убрали и положили скомканную тряпку под затылок актера. Фостер поднял глаза и увидел, что Лаура стоит на коленях, без свитера, нащупывая пульс на горле Ли.
— Не знаю, как насчет судорог, но его сердце бьется слишком быстро, температура повышена, мускулы чересчур напряжены, — сказала она. — Мне это не нравится. — Молчание, последовавшее за этим, содержало столько вопросов, что женщина подняла глаза и нахмурилась. — Я двадцать лет проработала медсестрой. Не думаете же вы, что я могу заработать на жизнь, играя эпизодические роли на канадском телевидении?
Исполнители и съемочная группа загомонили, соглашаясь. В гуле этих голосов явно слышался намек на облегчение. Хоть кто-то знал, что здесь происходит.
— Мы тесно связаны и с американским рынком сбыта, — пробормотал Питер себе под нос.
— Я не о том.
Лаура села на пятки, когда Ли открыл глаза.
Всегда ясные жадеитово-зеленые глаза теперь казались темными, какими-то не такими.
«Может, я просто слишком бурно реагирую?» — спросил себя Тони, сердце которого тоже колотилось очень быстро.
— Ли, вы снова с нами? Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась женщина.
Николас уставился в лицо Лауры с отчаянным желанием кое-что узнать.
— Все уже позади?
— Похоже.
Ли спрашивал не о том, и Тони порадовался, что отвечать пришлось не ему.
«Нет. Еще не все позади».
Фостер насчитал уже четыре тени, включая первую, которая заставила Ли пуститься в бега. Но внимание парня было сосредоточено на Ли, поэтому он не мог поклясться, что этих темных клякс не было на дюжину больше.
Адам стоял в ногах у Ли, постукивая карандашом по краю своего планшета, сощурив глаза, как будто сосредоточенно размышлял о чем-то.
— Надо вызвать доктора?
Николас внезапно осознал, что лежит на полу, в центре всеобщего внимания, причем вовсе не такого, которое требуется актеру, и с трудом сел.
— Я в полном порядке.
Тони слегка подался назад. Он понимал, что не имел права находиться так близко к другому человеку, но не желал полностью оставить занятую позицию.
— Завопить и рухнуть — это не говорит о полном порядке, — заметила Лаура, помогая Ли сесть.
Она говорила столь будничным тоном, что в зародыше пресекла начинающуюся панику.
Николас сделал глубокий вдох и ухитрился выжать из себя неубедительную улыбку.
— Это было раньше, а не теперь.
— Вы можете рассказать, что случилось?
Улыбка актера стала еще более неубедительной.
— Нет. Я почувствовал холод…
— Ему нужно к врачу.
— Эй, я в порядке!
Судя по тону, Ли и вправду был в порядке. С другой стороны, три недели назад он, волею канадского сценариста, говорил как итальянский дворянин пятнадцатого века, поэтому Тони не особенно поверил его заявлению.
Лаура тоже.
— Что-то же вызвало такую реакцию. Умнее было бы показаться врачу.
Николас встал. Тони тоже поднялся. Он был уверен в том, что актер понятия не имел, на чье плечо опирался. Учитывая, что произошло между ними два дня назад, это было к лучшему. Фостеру меньше всего хотелось, чтобы Ли бессознательно связал его персону со своими несчастьями. Хотя, учитывая потерю памяти, вопли и падения, пожалуй, было уже слишком поздно беспокоиться об этом.
Николас посмотрел на людей, собравшихся вокруг него, и сказал:
— Мы уже отстаем от графика.
Многие кивнули. Кое-кто умер, но сериал продолжался. В сравнении со смертью вопли и падения явно были незначительным событием.
— Мы отстанем еще больше, если такое будет продолжаться, — резонно заметила Лаура. — Это может быть чем-то серьезным или же оказаться пустяком. Но вы должны выяснить, в чем причина.
Многие снова кивнули. Это были те же самые люди, что сделали это и в первый раз.
