Лилия Руднева - Ключи от ада
Дмитриев с Тулиным стояли в комнате с большим окном, через которое можно было наблюдать камеру для допросов. С той стороны это казалось всего лишь зеркалом. Естественно, такую роскошь для отделения приобрёл Андрей. Первые месяцы сотрудники ходили сюда как на экскурсию, чувствуя себя при этом американскими копами.
— Ты всё понял?
— Да, Андрей Владимирович, — Тулин с беспокойством поглядывал на своего настоящего шефа.
— Почему ты на меня так смотришь? — без всякого выражения спросил Дмитриев.
— С вами всё в порядке? — осторожно поинтересовался майор, — у вас такое выражение лица…
— Какое?
Андрей лишь слегка повысил голос, но Тулин понял, что от ответа ему не отвертеться. Он опустил глаза и, проклиная своё любопытство, произнёс:
— Будто вы только что кого-то похоронили.
Дмитриев заставил уголки губ подняться в подобие улыбки, чем поверг майора почти в прострацию — никто никогда не видел, чтобы Андрей Владимирович улыбался.
— Просто устал, наверное. Ты тоже выглядишь как покойник. Бессонная ночь вымотала нас всех.
Тулин закивал, словно деревянный болванчик.
— Давай заканчивай с этим побыстрее и иди отсыпаться.
Оперативнику не надо было повторять дважды. Дмитриев остался наблюдать за процессом на месте.
Иннокентия Родимова будто подменили. Он занимался любимым делом, и сейчас перед Тулиным стоял собранный, умный, хитрый человек, знающий цену человеческим порокам, и готовый расшибиться в лепёшку, чтобы этим «человекам» за их пороки не попало от закона.
— Господин майор, я адвокат Эвелины Лемешевой. И я официально заявляю, что для ареста моей подзащитной вы не имели никаких оснований!..
Дмитриев размышлял о своих дальнейших действиях. "Как там майор сказал: "Будто кого-то похоронили?". Скорее, воскресил. Неожиданная нежность, возникшая к девчонке, позволила осознать, что он ещё не окончательно превратился в морального урода. Но это открытие не порадовало. Он ведь так старался истребить привязанности. Позволил в себе остаться только одному хорошему чувству — чувству глубокого удовлетворения — от удачно проведённой сделки, от лишнего куска власти, от новоприобретённой любовницы. Ненависть и жестокость в себе Андрей культивировал и поощрял, считая это наиболее сильной защитой от всего, что может ранить душу. И вот, пожалуйста — неприятность по имени Лина! Он даже решил выпустить её под залог, видя, что девчонка в тюрьме не выдержит… Ну да ладно, на воле она, возможно, скорее приведёт его к разгадке. А нежность и сочувствие, тем более страсть — пинком под зад! В первый раз, что ли! Нет, то, от чего он отказался тогда, в этой новой жизни ему даром не нужно. Так что — поскорее разобраться в непонятном деле — и вернуться в свой нормальный мир".
Андрей прислушался к разговору Тулина с адвокатом. Майор был разъярён, видимо, защитник попался въедливый. Адвокат, напротив, с довольным видом развалился на стуле, привинченном к полу.
— Хорошо, — глаза оперативника хитро блеснули, — я отпущу гражданку Лемешеву под залог, и, если она покинет город…
— Не переживайте, — Иннокентий сыто улыбнулся, — завтра же сверху придёт постановление, и Эвелина Александровна уедет из города без вашего позволения, — Кеша встал, намереваясь победоносно прошествовать к двери.
— Ну, это будет только завтра, — Тулин заступил ему дорогу, — забыл вам сказать — прокурор назначил сумму залога в один миллион рублей.
Иннокентий застыл вместе с сияющей на его лице улыбкой. Так же замер и Дмитриев: "Что этот недоумок себе позволяет? Ведь не станет же Соловьёв выкладывать такие деньги, да и не найдёт он их быстро!"
Теперь пришёл черёд майора оседлать стул и в притворном огорчении развести руками.
— Мне нужно позвонить, — Родимов быстро вышел из комнаты.
Дмитриеву выходить было не нужно, он мог всё наблюдать на месте. Оглянувшись по сторонам, Кеша быстро набрал номер Соловьёва.
— Виктор Владимирович, её отпускают под залог и под подписку… Пока только так, завтра устрою всё окончательно… Но залог большой… Даже если мы снимем со счетов все деньги агентства… Миллион рублей, — сказав это, Иннокентий схватился за сердце, — Как есть?.. На кредитке?.. Платить?..
Дмитриев с невольным уважением подумал о человеке, у которого на кредитке есть миллион рублей. И ещё его заинтересовало, чем же директора агентства так зацепила эта девчонка, что он согласился платить не раздумывая?..
"Да вы, батенька, влюблены!" — Андрей порадовался новому козырю, оказавшемуся у него в руках.
Больше делать здесь было нечего, и Дмитриев направился к выходу… "Нет, нужно ещё накостылять Тулину за самодеятельность!"
Довольный Иннокентий вышел к порядком истомившемуся Лапе.
— Ну что?
Родимов, забывшись, послал напарнику воздушный поцелуй
— Кеша, не томи, а то врежу! — Лапа «нежно» оскалился.
— Отпускают. Под залог. Знаешь, сколько Соловьёв выложил? Миллион рублей! — у Иннокентия заблестели глаза от одного упоминания о сумме.
— Ну, Васильич! Настоящий мужик! Повезло Линочке с ним! — консультант по системам безопасности заулыбался как ребёнок.
— Да уж, — Иннокентий вздохнул, — мне бы такого мужчину…
Детская улыбка Лапы тут же сменилась уркаганским прищуром, и Кеша поспешил отойти подальше от напарника. С другой стороны на него бросал косые взгляды дежурный милиционер. Заметавшись между двух огней, адвокат остановился посередине, готовясь в любую минуту заорать, если Лапа предпримет карательные санкции.
Тулин лично проводил Лину из камеры до выхода, попутно напоминая, что её ждёт, если надумает уехать домой. На улице стоял адвокат Иннокентий Родимов, девушка не сомневалась, что Соловьёв пришлёт именно его. И — она не поверила своим глазам — рядом с Родимовым был её друг Лапа! Вот уж кого Лина была рада видеть! К этому человеку девушка испытывала особо нежные чувства. Не смотря на то, что Лапа много раз сидел, было в нём что-то настоящее. Преданность друзьям, готовность всегда прийти на помощь и обострённое чувство справедливости. Он оценивал людей по поступкам и человеческим качествам, а не по принципу — что я могу от тебя иметь. Как говорил сам консультант по системам безопасности — нужно жить по понятиям! А его детская наивность в некоторых вопросах иногда Лину просто умиляла! С радостным визгом девушка кинулась на шею своему другу. Лапа сгрёб её в медвежьи объятия.
— Господа, ведите себя прилично, — Иннокентию претили такие публичные изъявления радости.
— Ну как ты, дочка? — старый уголовник погладил Лину по голове.
