Олег Шовкуненко - И настанет день третий
Я хорошо помнил, что на подарке старого еврея окошко отливало тусклым пепельно-шаровым цветом. Это было вначале, но после того, как бумажник побывал в ведре с высококачественным семьдесят шестым бензином, прозрачный материал сделался мутным и грязно-коричневым. Как раз то, что мне и надо! Много раз я порывался выкинуть старый, покрытый пятнами кошелек, но всякий раз передумывал. Талисман все-таки, память какая-никакая. И вот, глядишь ты, действительно пригодился.
Трясущимися руками я приложил добытую пластину к правому глазу. Страшно? Конечно страшно. Вдруг я сейчас открою глаз и увижу сверкающий, манящий сказочными богатствами мир. Вот тут-то мне и кранты! Правда, есть еще и другой вариант. Гляну я сквозь старый поцарапанный пластик и не увижу ничего, одно густое бесформенное месиво. Те же самые кранты, только еще сдобренные страхом и горечью полного поражения. Однако, хватит жевать сопли! Смелее! Будь что будет, другого выхода все равно нет. Я собрался с духом и слегка приоткрыл глаз, самую малость, так, как делал, путешествуя в объятиях «душки» циклопа.
После вынужденной слепоты свет больно резанул по зрачку. Я зажмурился, выждал несколько секунд, а затем попробовал вновь. На этот раз вышло получше. В мозг мой потекла слегка размытая картинка в лучших чефирных тонах. Есть! Получилось! Зловещего желтого свечения практически не было, на все прелести подземного пейзажа я реагировал спокойно, без эйфории и чрезмерного восхищения. Правда, был один минус. Видеть можно было только вблизи. Уже шагов этак через двадцать предметы сливались в одну сплошную массу. Узнать на таком расстоянии было возможно лишь что-то большое и специфическое, пожарную машину, например, и то, если рядом, случайно, не окажется рекламного щита фирмы «Coca-Cola».
Правда, как выяснилось, существовали и некоторые исключения. На двадцати шагах становились различимы и движущиеся предметы. Вот это самое движение я и засек справа от себя. Сперва лишь тень, затем по мере приближения четкий силуэт, и, в конце концов, фигура человека. Мужик. Почему-то голый. Все тело покрыто какими-то темными пятнами. Не поймешь, то ли синяки, то ли язвы, то ли свежие раны. Через мое импровизированное пенсне такие тонкости просто не разглядишь.
– Ты чего тут сидишь и не работаешь? Притаился чего? – прогудел незнакомец с подозрением в голосе.
– Я тут новенький. Пока не разобрался что к чему.
Я постарался как можно незаметнее подобрать прижатую коленом заточку. Хотя для драки с бессмертным существом гвоздя будет мало, тут понадобится что-то посолидней. Я вспомнил о кирке, которую оставил циклоп. Присмотрелся. Точно, вот она, Т-образный предмет валялся в метре от меня. Однако, я разглядел и не только это. Точно такую же тонкую «Т» сжимал в руках мой новый знакомый, и держал он ее наготове, как будто вот-вот собирался пустить в дело.
– Новенький, говоришь, – мужик покатал эту фразу на языке, словно пробуя на вкус. – Это вместо Ромиреса, что ли?
Я слыхом не слыхивал ни о каком Ромиресе, поэтому неопределенно пожал плечами:
– Не знаю, циклоп сказал, что буду работать здесь, и над моей кладовой болтается прибитая голова.
– Ну, точно… вместо Ромиреса. Я этого кубинского красножопого и пришиб. А голову над дверью прибил. Пусть, недоносок, любуется.
– За что ж ты его так?
Я невинно поддерживал разговор, а сам как бы между прочим потянулся к кирке. Это ведь, так сказать, мое персональное орудие труда. Вполне логично, если оно будет в руках своего законного владельца. Вернее сказать в руке, так как сейчас я вроде как однорукий. И так будет до тех самых пор, пока не придумаю, как пршпандолить на глаз спасительный кусочек тонированного пластика.
Мое движение не осталось незамеченным. Мужик зарычал как дикий зверь и замахнулся своим отточенным инструментом. То, что отточенным, я понял по ослепительному блику, сверкнувшему на стальном острие. Ударит или только пугает? Ответа дожидаться я не стал. Зажмурился и прямо с колен кувыркнулся навстречу противнику. Разделявшее нас расстояние мигом исчезло. Оказавшись под ногами у незнакомца, я вновь прозрел на один глаз и двумя ногами остервенело ударил в волосатое колено. Удар получился мастерский, как будто я всю жизнь только и делал, что участвовал в рукопашных потасовках. Колено хрустнуло и подломилось. Мужик взревел от боли и упал. Однако, он даже и не подумал схватиться за переломанную ногу. Наоборот, он еще с большим остервенением кинулся на меня.
Мы были так близко друг к другу, что кирка из смертоносного оружия превратилась в обузу. Абориген отшвырнул ее и голыми руками вцепился мне в горло. Дурак, он ведь даже и не предполагал, что в моей правой руке зажат заветный восьмидюймовый гвоздик.
Опять пришлось взять грех на душу. Опять под моими ударами рвалась кожа и трещали мышцы, а стальное шило все било и било. И этому казалось не будет конца. Я превратился в бездушную швейную машинку, которая ритмично и безотказно всаживала в ткань свою острую иглу. Самое страшное, что враг мой не умирал. Он кричал от боли, бился и извивался, бессознательно молотя по мне обессиленными руками. Мразь, гнида, сволочь, ненавижу! Резать, душить, рвать на куски! Я вдруг ясно увидел лицо этого человека, опухшее, рыхлое, изрытое сочащимися язвами. В тот же миг меня словно окатило ушатом ледяной воды. Чудовищное зрелище, и я его ВИЖУ!
С криком «Нет!» я выронил заточку и трясущимися руками зажал глаза. Как маленький испуганный ребенок я так и сидел, закрыв лицо руками. Сидел и ждал, пока в голове улягутся страх и безумие. Если, конечно, они улягутся.
Произошло самое страшное, что могло произойти. В пылу борьбы я выронил драгоценный кусок пластика. Не мудрено, в драке не на жизнь, а насмерть нужны обе руки. И если бы я не пустил в дело левую, то вполне возможно сейчас бы не мой противник, а я сам лежал бы рядом, превращенный в булькающий поддергивающийся бифштекс.
Слава богу, если я это все понимаю, значит, пронесло, значит, еще не свихнулся и могу контролировать свои мысли и поступки. Итак, каков мой следующий шаг? Конечно же отыскать бесценною пластинку. Трудно, но выполнимо. Главное успеть до того, как в подземную долину свалят новую порцию расплавленного металла, или пока меня не обнаружат другие обезумевшие старатели. И первое, и второе весьма неприятно, особенно когда ты встречаешь эти «радостные» события с плотно закрытыми глазами.
Подгоняемый страхом, я принялся на ощупь обшаривать гладкий золотой пол. Наша схватка была яростной, но короткой. Укатиться далеко мы не могли. Поэтому пластик где-то недалеко, где-то здесь. Вот ощупаю метра три-четыре и обязательно его найду.
