Александр Мазин - Слепой Орфей
– Вы когда-нибудь имели дело с шайтанами, гуру?
– Не имел чести! – Йог-экстрасенс попытался высвободиться, и, надо сказать, мускулы у него присутствовали. Но Зеленцов был на двадцать кило тяжелее и несравненно лучше подготовлен.
– Жаль! – проникновенным голосом воскликнул Слава.– Но ведь со всякими духами и астралами вы, безусловно, знакомы?
– Это мой дар,– сухо ответил хозяин.– А теперь уберите руку, сядьте вон туда и говорите толком!
– О’кей,– согласился Зеленцов и опустился на ковер.
Рассказ занял минут двадцать. Слава уложился бы в десять, но йог-экстрасенс все время перебивал вопросами.
Вытянув из Зеленцова все что мог, хозяин погрузился в размышления. Слава тем временем разглядывал голых индийских танцовщиц, изображенных с большим реализмом.
– Кхм! – изрек наконец йог-экстрасенс и, сунув руку под куртку, почесал грудь. Судя по звуку, грудь была достаточно волосатая.
– Нет у меня желания ввязываться в эту историю,– признался он.– Почему бы вам просто не обратиться в милицию?
– Хороший вопрос! – Слава рассмеялся.– Особенно для специалиста по духам!
– Сам я за это дело не возьмусь! – твердо сказал йог.– Но попробую заинтересовать человека, который мог бы справиться. Собственно,– добавил он несколько смущенно,– это мой учитель. Сейчас я ему позвоню, подождите…
И вышел.
Ждать пришлось довольно долго, но когда йог-экстрасенс вернулся, по выражению его физиономии Слава сразу догадался: новости неутешительные.
– Я очень сожалею, молодой человек,– произнес хозяин, стараясь не смотреть Славе в глаза.– Очень сожалею, но мой учитель отказался помочь и рекомендовал мне никоим образом не ввязываться в ваше дело. Так что извините, но – всего хорошего.
– Может, подскажете, к кому еще обратиться? – спросил Зеленцов.
– Не подскажу.– Тон был мягкий, но достаточно категоричный.– Желаю удачи!
И Слава ушел.
Приехав домой, он обнаружил, что здорово проголодался. Поев, с часок почитал Макбейна (Слава любил детективы). Вспомнив, что утром так и не потренировался, он поднялся и еще часок помучил организм. Это успокоило. Но не сняло проблемы. Слава даже подумал: не позвонить ли Грише, чтоб подменил вечером на занятиях. Вспомнил: Гришка же остался в зале. И может рассказать, что было дальше. Однако номер не отвечал.
Зато стоило положить трубку, как телефон тут же разразился трелью.
– Слава?
Голос был очень знакомым, но Зеленцову понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, кто это.
– Ванька! Басов! Чудак! Рад слышать! Где ты пропадал?
– А сам? – в трубке раздался смех.
– И сам! Ванька, черт! Сколько ж мы не виделись?
– Три года. Зеленец, три года в полный рост! Как делишки?
– Да по-всякому. А у тебя?
– Как надо. Эй, а что значит – «по-всякому»?
– Это и значит. Долго объяснять.– Слава тут же решил, что не станет втягивать Ваньку в свою историю. Друзей так не подставляют, а Басов – друг. Хоть и разбежались по жизни…
– Черт, Бас, как же тебя надоумило позвонить?
– Что, рад? А вот дай, думаю, позвоню Еленцу-Зеленцу. Короче, что у тебя стряслось?
– Ванька, не влезай ты в мои заботы! – вложив в голос всю свою силу убеждения, сказал Зеленцов.– Верняк тебе и своих хватает…
– А пошел ты на хер, Зеленец! – сердито заявил школьный кореш.– Урод ты! Три года не виделись, а он – «мои заботы!».– Ванька с такой точностью передразнил Славину интонацию, что тот не выдержал, рассмеялся.
– Короче, через час – я у тебя,– заявил Басов.– За водкой не беги, я ее, заразу, теперь не пью. Пока, Славик!
От телефона Зеленцов отошел с неожиданным чувством облегчения. А пожалуй, и впрямь не худо посоветоваться с малышом – котелок у Ваньки с начинкой.
Басов заявился через сорок минут.
– А ты забурел! – заявил он, вешая куртку рядом с итальянской кожанкой Славы.
– А то! – отозвался Зеленцов.– Пошли ко мне в комнату.
«И ты изменился, Бас»,– подумал он.
Такой же маленький, ловкий, тонкий, как вьетнамец. Но остроконечная бородка, сеточка морщин вокруг глаз – вот этого раньше не было.
– Ого! – Иван оглядел тренажер, макивары.– Значит, не бросил? – И с удовольствием треснул локтем по кожаному покрытию.
Свой парень Ванька. Сколько не виделись, а никакого напряга.
– Не бросил. Наоборот. А ты чем промышляешь?
– Да больше духовными делами…
– В семинарию, что ли, подался? – заинтересовался Зеленцов.
– Нет. Духовными – в смысле духовным развитием.
– Грибочки-травка?
– Дурак! Духовным – это ума и сердца.
– А ты часом не йог? – осторожно спросил Зеленцов, причем настолько осторожно, что Басов не упустил возможности, сострил:
– А вы случайно не педераст?
– Это я не педераст?! Нет, это вы не педераст!
Старый школьный прикол, но оба с удовольствием поржали.
– Нет, Зеленец, я не йог,– сказал Басов.– Я человек православный. Хотя в йоге тоже кое-что шуруплю.
– Старик! – нежно проговорил Слава.– Ты-то мне и нужен!
– Ну! Вот и я подумал: чего это я такому уроду решил позвонить? – и ткнул Славу острым кулачком.
– А ты ведь и в бесах-шайтанах всяких разбираешься? – чуть ли не жмурясь от удовольствия, спросил Зеленцов.
– Ну-ка вяжи темнить! – решительно потребовал Басов.– Выкладывай!
– Только не говори, что это я тебя втянул! – ухмыльнулся Зеленцов.
– Ну ты и говно!
– Угу,– согласился Слава,– говно. Еще какое!
В отличие от йога-экстрасенса, Иван слушал, не перебивая.
– Да уж… – изрек он, когда рассказ был закончен.– Спасибо, старик!
– Это за что же? – удивился Слава.
– Что втягивать меня не хотел.
– Значит, отвалишь? – без малейшей обиды спросил Слава.
С чего это он решил, что малыш решит его проблемы?
– Дурак ты, Зеленец! – фыркнул Басов.– Послать бы тебя в самом деле!.. Когда это я отваливал? А надо бы! Да ты ж потом костей не соберешь. Для такой твари ты – цыплячье мясо!
– Ну, Бас…
– Ладно, заткнись. Дай подумать.
Басов закрыл глаза, лицо его будто окаменело.
«Какой он маленький,– подумал Зеленцов.– Маленький и злой. Как хорек. Ухватит за горло – не отпустит, пока не задушит. Боец был – гранит. Ему бы еще чуток росту да весу, и я перед ним – трава. Но – пятьдесят шесть кило. Среди наших рубак – несерьезно. Прямая дорога к вьетнамцам. Да он вроде туда и ушел? Или нет? Эх, стыдно, потерял Ваньку!»
Когда их тогдашнего сэнсэя посадили, группа, ясное дело, развалилась, а тут еще у Зеленцова закрутилась свирепая любовь с Ксенькой… Уж он-тогда все на свете забыл…
«Какой друг Ванька! Почуял! Прибежал!..»
– Короче, Зеленец,– Басов поднял голову,– собирай манатки – в церковь поедем!
– Поедем? – удивился Зеленцов.
