Александр Варго - Льдинка
– Еще нет. Когда тюленей уже можно было выпускать в море, Гринпис решил сделать это торжественно и с помпой. На берегу собралось много народа: были и представители власти, куча репортеров, от вспышек разлетались птицы. И вот тюленей привозят в специальном контейнере, начинает играть музыка. Клетки с животными медленно опускают в воду, и через минуту тюлени в море. А еще через минуту к ним подплывает громадная касатка и сжирает их.
– Грустный конец, – заметила Злата.
Аммонит, словно извиняясь, пожал плечами:
– Это естественный отбор.
– Знаете, когда гринписовец сходит с ума? – спросил Антон, очевидно, тоже желая блеснуть остроумием.
– Это что, загадка? Или шутка? – удивилась Яна.
– Вроде того.
– Ну и когда?
– Когда находящееся под угрозой вымирания животное ест другое находящееся под угрозой вымирания животное.
Костя засмеялся, но Яне, похоже, шутка пришлась не по вкусу.
Когда Дильс закончил с веревками и тросами, было решено собрать на завтрашний поход паек. Обычно этим занималась Злата, но в силу последних событий Дильс поручил сделать это Артуру и Яне.
Уже засыпая, Тима неожиданно подумал о другом. Никто из них, по сути, даже не задумывался о том, в какой жопе застряли. Вертолет куда-то исчез – раз. Уже за это Дильс и его команда огребут по полной программе. Советским чиновникам бесполезно что-то втулять про скачки во времени и тому подобное. Впаяют двадцать лет строгача, а то и к стенке, не посмотрят на боевые заслуги перед Отечеством… На чилийской зимовке засветились – два. Теперь доказать, что они не имели отношения к тем убийствам, будет достаточно сложно. И, что самое парадоксальное, они до сих пор с Тух-Тухом. Получается, они его сообщники. Сообщники того, чьи друзья распотрошили пятерых чилийских исследователей. Как теперь объяснить, почему они не остались в зимовке, а если и ушли, то не обратно, к своей станции, а сюда, к Белому Савану, и топчутся здесь уже вторые сутки?!
Глаза слипались, тревожные мысли постепенно вытесняла болеутоляющая пилюля: клад. Клад, – шептал Тиме на ухо приятный женский голос, и он со спокойной совестью уснул. Все предельно просто. Возможно, завтра он станет богачом…
Штиль, который стоял все эти дни, закончился. С самого утра небо недовольно хмурилось, ветер значительно усилился, снаружи стало намного холодней. Дильс приказал всем дополнительно утеплиться. Когда с завтраком было покончено, он подошел к Злате. Наверное, не нужно описывать, о чем шел разговор (он уговаривал ее спуститься с ними), интересно другое. Дильс со стороны смотрелся как пьянчужка муж, который пришел клянчить у бывшей жены рубль на опохмел. Естественно, жена такому «чуду» вряд ли что даст. Злата поступила так же. Она даже не стала ничего говорить, просто покачала головой. Аммонит хотел остаться с ней, но тут взъярился Дильс, пригрозив, что если еще раз увидит его возле своей жены, то отрубит его мужское достоинство.
И лишь когда они покидали лагерь, Тима взглянул на Злату. Глаза ее блестели от слез, и сердце юноши сжалось от недоброго предчувствия.
Давненько не было такой пурги! Ног не было видно вообще, густая поземка полностью скрывала их. Видимость составляла не более десяти метров, дышать можно было только через шерстяной шарф или «горло» теплого свитера. Дильс размотал моток веревки, и все держались за нее, чтобы не потеряться. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, Белый Саван будто очнулся от дремы и понял, что его секрет практически раскрыт, и вскоре эти восемь смертных будут внутри легендарной скалы, бесцеремонно ползая и обследуя ее подземный мир, и призвал на помощь всю силу и мощь шестого континента, чтобы любой ценой не допустить этого.
Но, так или иначе, через час они были на месте. И даже несмотря на сильную метель, лаз был найден сразу.
– Кто первый? – прокричал Дильс. Его усы заледенели до такой степени, что напоминали две стеклянные колбаски, которые вот-вот оторвутся под тяжестью собственного веса.
Тух-Тух с иронией посмотрел на него и спрыгнул в углубление. «Об этом не нужно даже было спрашивать», – говорил его вид.
Тиме показалось странным, что в яме почти не было снега и лаз был девственно чист. Тух-Тух включил фонарь и полез внутрь. Дильс проскользнул за ним.
– Ну чего встали? – крикнул Тима, видя, что оставшиеся члены группы в нерешительности остановились. Яна вообще выглядела испуганной.
– Давай, Константин! – подбодрил язвительно Тима. «Или ты только по чужим ширинкам лазить горазд», – хотел он добавить, но вовремя удержался. Мгновением позже он спустился в яму, Костя и Яна продолжали стоять истуканами, нестройно покачиваясь под усиливающимися порывами ветра. Антон тоже выглядел озабоченным.
– А ты чего? Тоже здесь будешь ждать?
– Ну-у… – проблеял Антон, робко поглядывая в отверстие. – А вдруг там какая-нибудь радиация?
– Ой ли, Тоха? – всплеснул руками Тима. – Какая, на хрен, радиация? И от кого я это слышу, неужто от тебя? Ты, который на спор пил одеколон в общаге, ехал на санках за «КамАЗом»? Пердел на дне рождения Яны и под аплодисменты поджигал спичками свой выхлоп?
– Это было давно, – защищаясь, оправдывался Тоха, но лицо его залила краска – он тогда немного переборщил со спиртным и решил показать фокус, который видел в какой-то глупой американской комедии.
– Как хотите, – с этими словами Тима спустился вниз, зажег фонарь, и его накрыла ночь. Лаз был пологим и постепенно углублялся вниз. Ему даже показалось, что руками и коленями он чувствует что-то вроде стершихся ступеней. Вскоре проход немного расширился, превратившись в необычайной красоты туннель, окруженный голубоватыми сияющими стенками. Ниже голубизна темнела, плавно переходя в синий, а затем и вовсе в темно-фиолетовый цвет. Перед собой он видел спину Антона и старался не отстать от него.
Через некоторое время Тима услышал за спиной быстрое дыхание – значит, не выдержала душа поэта, и Костя с Яной все же решились спуститься.
– Дильс! – раздался впереди голос Тух-Туха, и Тима вздрогнул. В подземном туннеле (интересно, насколько глубоко они находятся?) он совершенно не был похожим на его голос, он был каким-то низким, утробным, мрачным, эхом разлетающимся по всему проходу. Может, дело в особенной акустике подземелья?
– Ну? – послышался голос Дильса, тоже искаженный до неузнаваемости.
– Ты не поверишь, но впереди светлеет.
– Ага, и сейчас мы увидим несущийся на нас поезд, – пыхтя, сказал ползущий за Тимой Костя. – Радует, что хоть не первым под колеса попаду.
Тима, усмехнувшись про себя, продолжал ползти, вместе с тем с изумлением обнаруживая, что вокруг действительно становится светлей, и фонарь можно было выключить. Свечение было успокаивающего василькового цвета, так светится уютный ночник в темной комнате. И, странное дело, этот свет как бы пульсировал. Лаз продолжал неуклонно расширяться, и скоро путники могли спокойно встать на корточки, правда, ползти на четвереньках было все-таки намного удобнее.
– Будет весело, если мы сейчас выползем с другой стороны скалы, – задыхаясь, проговорил Антон. Он тоже выключил фонарь.
Наконец туннель стал настолько просторным, что все без труда поднялись на ноги. Правда, голова немного цепляла потолок, но в остальном проход стал похож на обычный коридор (если бывают коридоры, от которых исходит неземное свечение непонятно из каких источников), разве что очень узким – пройти можно было только по одному.
– Так, стоп! – донесся голос Тух-Туха. – Передо мной большое помещение, оно чуть ниже. Можно спрыгнуть, тут невысоко. Метра два.
– Ты видишь что-нибудь? – осведомился Дильс.
– Да, тут еще светлее. Вот, смотри, за этот камень можно привязать веревку, когда будем вылезать обратно. Так, на всякий случай.
Все остановились в ожидании, пока Дильс с Тух-Тухом возились с веревкой.
– Давай, пошел, – донесся приглушенный голос Дильса.
Впереди началось какое-то движение, и вскоре Антон снова пошел вперед. Слева стал виден небольшой выступ, который был обмотан веревкой, Тух-Туха с Дильсом уже не было.
– Так, все, кто меня слышит, прыгайте сюда! – крикнул Дильс.
– Уда-а-а… уда-а-а… да-а-а-а… да-а-а-а… а-а-а… – кривляясь, выкрикнуло следом за ним эхо.
Туннель закончился, впереди распростерлась большая пещера, освещаемая тем же голубоватым свечением. Антон спрыгнул вниз, Тима за ним. Отряхнувшись, он оглянулся и обмер, будто оглушенный. Некоторое время (он даже затруднялся сказать, сколько) он стоял в полной неподвижности, не в силах вымолвить и слова. Хотя слов и не требовалось.
Пещера представляла собой прямоугольное помещение, размером приблизительно как волейбольное поле. Свод пещеры постепенно поднимался к центру, как конус, навевая ассоциации с цирковым куполом. И повсюду росли сталактиты и сталагмиты, но какие! Тиме доводилось видеть этот феномен природы, но то, что он увидел здесь, не вписывалось ни в одно мало-мальски схожее определение «сталактиты», которое дает энциклопедический словарь. Они были прозрачные как стекло. Причем прозрачность была такой высокой, что зачастую были видны лишь поблескивающие контуры наростов (природного или еще неизвестно какого происхождения). Они были похожи на огромные волшебные сосульки, только даже сосульки не могли бы сравниться своей прозрачностью с тем, что было здесь. У самого основания того или иного сталактита трепетал клубок нежнейшего голубого цвета, и именно от этого в пещере было светло как днем. Глядя на эти крошечные голубые язычки, цвета умытого ливнем неба, Тима вспомнил про наматывающуюся на палочку сахарную вату, эти язычки также крутились и вертелись в стороны, как шаловливые ежики, излучая божественный свет.
