Дарья Кошевая - Коринн из Некрополиса
— Мы войдем? — преувеличенно ласково уточнил Николас. Алан напирал с другой стороны. Хозяин помрачнел и нехотя посторонился. Внутри царил сумрак и пыльный воздух. Немного пахло старым деревом и полиролью, но это были скорее воспоминания о запахе, чем он сам. Почти пустые полки, если не считать несколько ларцов и коробок, обветшалые кресла с уставшими, провисшими спинками и сидениями. на полу — редко такое увидишь в нынешние времена, — истертый паркет с рисунком. Коринн предположила, что некогда узор складывался в огромную, загнутую кверху трубу. Хотя точно сказать было трудно.
Хозяин лавки торопливо закрыл дверь за посетителями. Его плечи то и дело вздрагивали, будто он ожидал удара сзади. Коринн заметила багровый синяк на тощей шее.
— Ну? — еще раз попытался Бишоп. — Говорите, что вам нужно. Я очень тороплюсь. Давайте решим это побыстрее.
— Что случилось с вашим магазином? — спросил Николас, ероша рукой безупречно лежащие волосы.
— С ним все в порядке, господин, — мужчина махнул рукой, указывая на полки, будто только он не видел, какие здесь поселились запустение и грязь. — Хотите что-то приобрести? Может быть кларнет? У меня есть превосходный кларнет, — Бишоп зашарил взглядом по пустым стенам. Его лицо впервые тронуло что-то, похожее на смущение, — Э… То есть был. Его купили. Совсем недавно. на прошлой неделе, кажется… Или… Впрочем, у меня еще есть…
— Нам нужно, чтобы вы изготовили флейту, — вмешалась Таис. в ее голосе мелькнуло раздражение. Хозяин магазина затряс головой, будто отгоняя навязчивое воспоминание.
— Я не изготавливаю музыкальные инструменты. Уже много лет, госпожа.
— Вы должны это сделать, — сказал Коринн, сурово сдвинув брови, — Мы вам хорошо заплатим.
Она поощрительно кивнула, довольная сама собой. Именно так разговаривали перерожденные столетние дамы. Наверное. на нее устремилось сразу несколько взглядов. Хм, а она ведь не знает, как дорого это может стоить… Столетняя дама тут же сникла, превратившись обратно в растрепанную девчонку. Бишоп Хмелье этого не заметил. Он, прикрыв глаза, задумчиво щипал бледный подбородок.
— У меня нет материалов, — отозвался он, наконец. Таис показала ему палочку.
— Флейта получится вот из этого.
Продавец даже не пытался скрыть своего удивления. Его брови поползли вверх, а под приподнятой губой обнаружились желтые клыки. Коринн поежилась, вспомнив, что он упырь. Она восстановила в памяти образ продавца сыра на рынке — тоже низкорослого, но краснощекого и довольно упитанного. Странно, что отец выглядит лучше, чем сын. Из школьного курса Коринн знала, что упыри не пользуются перерождением. «Им и так неплохо», — любил говорить учитель.
Бишоп Хмелье тем временем осторожно взял у Таис прутик. Сначала он выдавил снисходительную улыбку, но чем больше вертел палочку в руках, тем серьезней становились его глаза.
— Она полна колдовской музыки, — сказала девочка, будто отвечая на незаданный вопрос.
— Я чувствую… — тонкие серые пальцы с крепкими, чуть загнутыми ногтями, погладили древесную кору, — Да. Чувствую. Музыка… Я… я согласен, — упырь с усилием сглотнул. — Я сделаю флейту…
— Как можно скорее, — добавила Таис, не оставляя и возможности для спора. — Завтра?
Продавец растерянно заморгал бесцветными ресницами. Его явно ошарашила такая поспешность.
— Нет! Извините госпожа, но я не могу так быстро…
— Когда? — девочка не сводила с него голубых глаз.
— Через два дня, — глухо произнес Бишоп. — На третий приходите в то же время, что и сегодня.
Таис обдумала эту информацию и серьезно кивнула.
— И мне потребуется задаток.
— Конечно, — легко согласился Николас. — О какой сумме идет речь?
Разговор прервал скрип половиц. Из подсобного помещения, скрытого невзрачной занавеской, медленно и грозно выплыла внушительная черная фигура. Коринн не сразу поняла, что перед ней женщина — такой она была громадной. Но когда тусклый свет, проходящий сквозь стеклянную витрину упал на черное лицо, то стали видны угольные глаза с поволокой, хищный нос и пухлые красные губы. Волосы походили на вороньи перья, а заплетенные в прическу разноцветные бусины казались ягодами, упавшими в гнездо. Женщина несла себя в многослойном кружевном платье, так же черном.
— Милый, вот ты где, — басом проворковала вошедшая, но в ее словах послышалось эхо угрозы. — А я тебя повсюду ищу. Куда же ты ушел? Мы ведь обедали!
Бишоп втянул голову в плечи, став еще более маленьким и жалким.
— Покупатели, — прохрипел он натужно, будто сухость в горле вдруг помешала ему говорить, — видишь, дорогая? Ко мне пришли. У этих господ срочное дело…
— Вот как? — женщина окинула «господ» обманчиво ласковым взглядом. — Тогда возьми тройную цену. и скорее возвращайся ко мне; я жду тебя в гостиной.
Бишоп торопливо закивал. Удовлетворенная его покорностью, женщина обнажила в улыбке клыки, и плавно, не смотря на внушающие размеры, удалилась за занавеску.
Бишоп стал теснить посетителей к двери.
— Приходите на третий день, — бормотал он, то и дело оборачиваясь, хотя занавеска даже не колыхалась, — все будет готово.
— Похоже, боится своей упырихи, — прошептал Алан. — Понимаю! Я бы тоже боялся!..
И только когда компания оказалась на улице, а дверь перед ними — вновь заперта, все поняли, что денег хозяин с них так и не взял.
— Забыл? — предположила Коринн, вновь постучав. Сделала она это весьма неохотно — огромная женщина все еще стояла перед мысленным взором. Может поэтому им никто не открыл.
— Что ж, потом отдадим… а она правда упыриха?
— Еще какая! — подтвердил Алан, — Это… Вивиана-Мари Лякость, — последнюю часть фразы он произнес одновременно с Николасом.
— Наследница самой богатой семейки упырей в Некрополисе, — добавил брюнет. — Ее отец владеет большей частью рыночных рядов.
— …устраивает подпольные бои на нижних улицах, — сказал Алан.
— Что? — бывший Губернатор с удивлением приподнял бровь.
— А? Э… Ничего. Тебе послышалось про подпольные бои? Я понятия не имею, что это такое.
— Да знаю я про бои! — раздраженно ответил он, — просто впервые слышу, что их устраивает Лякость.
Алан по-мальчишески несерьезно пожал плечами.
— Но упыри ведь редко женятся на своих? — продолжала недоумевать Коринн.
— Почти никогда, — подтвердил брюнет. — Никому в здравом уме не захочется, чтобы дражайшая половина питалась твоей кровью и жизненной силой.
Коринн передернуло от отвращения.
— Вот ужас! Упыриха пьет кровь несчастного продавца!
