Лори Хэндленд - Охотничья луна
Сигарета потухла, и Дэмьен щелчком отбросил окурок. Тот приземлился между моих ног.
— Убиваешь и сжигаешь волков. Вламываешься в дома. — Дэмьен пересек комнату и остановился передо мной так близко, что я слышала запах дыма в его дыхании. Мне хотелось облизать его зубы. — Обыскиваешь мою комнату и находишь пистолет.
Он не касался меня, но это было необязательно. Хватало лишь его запаха, жара, восхитительно бледной кожи и бугрящихся мышц. Тело помнило все это и ныло от желания.
Дэмьен понизил голос до такого тихого шепота, что пришлось напрячь слух, чтобы расслышать:
— Кто ты, Ли?
Опасность, опасность. Пора еще немножко солгать.
— Я же тебе говорила. Работаю на ДПР. Волки…
В голове было пусто. Какое там у меня прикрытие?
— Да-да, — кивнул он. — Новый вирус бешенства.
— Точно, — с облегчением вздохнула я.
— И где пистолет? — спросил он.
Черт.
— Я его… э-э… конфисковала.
— Конфисковала? А тебе это можно?
— Конечно. — Я не была уверена, но ему и это необязательно знать. — Он твой?
— Нет.
— Тогда?..
— С момента переезда сюда, можешь не сомневаться, я ни разу не заглядывал за бачок. Кто знает, кто жил тут до меня?
Говорит ли он правду? Я вроде как поверила.
Если пистолет принадлежал ему, то Дэмьен очень хороший актер. Если пистолет принадлежал ему, какой толк от единственной серебряной пули?
Следующий вопрос: чей это пистолет?
Еще одна работенка для Джесси Маккуэйд.
— Мне пора, — сказала я.
Дэмьен по-прежнему стоял так близко, что волоски на руках поднялись дыбом. После злополучного поглаживания по спине он и пальцем меня не тронул. А я желала его прикосновений и поэтому пошла к двери.
— Погоди.
Уже взявшись за ручку, я остановилась. Дэмьен последовал за мной и положил руку мне на плечо. Я напряглась, но он не убрал ладонь. Жаждая его прикосновений, я вовсе не имела в виду спину.
Из-за того, что я хотела его и ненавидела себя за это, ненавидела его, я рявкнула:
— Это было глупой затеей.
— Знаю.
Его тихое согласие словно ушатом ледяной воды остудило мой гнев. Я не знала, что сказать. Секс заставил меня ненадолго забыть о реальной жизни. Но как только безумие сошло на нет, ко мне вернулся здравый смысл.
Я врала Дэмьену. Он совсем не знал, кто я. Чем занимаюсь. Даже не догадывался, насколько опасно водить со мной знакомство. Если он окажется рядом, когда начнется свистопляска, — а она начнется, — то пострадает. Возможно, даже погибнет.
Я распахнула дверь. Замерла на крыльце. Все машины по-прежнему стояли на парковке.
— Здесь вообще хоть кто-нибудь уходит домой? — спросила я.
— Многие предпочитают прогуляться пешком.
Я оглянулась. Дэмьен замер в дверях, обнаженный и возбужденный. Я снова хотела его. Для моего самообладания это слишком. Чувства к Дэмьену весьма напоминали то, что когда-то я испытывала к Гектору, и это пугало.
Я заставила себя перевести взгляд на машины.
— Идут пешком в темноте?
— Это лучше, чем вести машину, если пил с середины дня.
— Но…
— Большинство клиентов живет в городе. Домой проще добираться как ворона.
И что это за постоянные упоминания ворон?
— Не понимаю, — призналась я.
— Ворона летит напрямик из одного места в другое. Этим птицам все равно, как проложены дороги. Если ты пойдешь домой как ворона… — Он вытянул руку перед моим лицом, указывая пальцем на лес.
— То есть, твои клиенты ночью идут домой через лес?
— А почему нет?
Могу навскидку озвучить несколько причин. И все мохнатые.
— В последнее время никто не пропадал?
— В смысле?
— Сегодня здесь, а завтра нет.
— Конечно.
— И тебе не интересно, куда они подевались?
— Люди приходят и уходят. Переезжают. Становятся завсегдатаями других баров. Я им не отец. А почему ты спрашиваешь?
— Да просто так.
— Думаешь, их убили волки?
Я пожала плечами. Дэмьен слишком близко подобрался к правде.
— Волки не агрессивны, — заметил он.
— Агрессивны, если бешеные.
По крайней мере это было правдой. Все сообщения о нападении волков гласили, что животные болели бешенством — во всяком случае, мы хотели, чтобы население так думало. Нехорошо, если станет известно, что повсюду водятся оборотни.
— Что ты недоговариваешь? — спросил он. — В Кроу-Вэлли были нападения бешеных зверей? Поэтому ты сюда приехала?
— Да.
Что такое еще одна маленькая недоговорка в таком нагромождении лжи? Нужно любым возможным способом заставить его прекратить любопытствовать.
— Но мы не хотим это обнародовать, — поспешно добавила я. — Начнется паника. В лес набегут идиоты с оружием, люди примутся стрелять в домашних животных, а потом и друг в друга.
— Не говоря уж о прессе.
Я быстро глянула на него. Об этом я не думала, но Дэмьен прав. Только представьте себе репортажи о бешеных волках, нападающих на людей в северной части штата. Какой информационный повод!
— Теперь ты понимаешь, почему я такая скрытная, — сказала я. — Мы решаем проблему.
— Говоря «мы», ты имеешь в виду себя и шерифа?
— Да.
Мы действительно решаем проблему. Только другую.
— Ты никому не расскажешь? — настаивала я.
— А кому мне говорить?
Я покосилась на бар, затем снова посмотрела на Дэмьена.
Бармен фыркнул:
— Я им ничего не рассказываю. Только слушаю.
— Хорошо. Спасибо.
Дэмьен двинулся ко мне, но я сбежала, пока он не успел снова меня поцеловать. Ещё один его поцелуй сверх тех многих уже подаренных, и я позабуду все, о чем должна помнить.
Я взбежала по лестнице в свою квартирку. Посмотрела на часы. Семь утра. В полдень нужно быть у Джесси, чтобы вместе изучить доклад ФБР о серийных убийцах. Дождаться бы.
Выйдя из кабинки после долгого горячего душа, я пахла цитрусами и медом, а не ветром и землей. Мышцы расслабились, мозг превратился в кашицу. Я легла в постель и мгновенно провалилась в сон. И впервые в жизни мне приснился кошмар при свете дня.
Во сне белый волк говорит голосом Гектора: «Querida, а чего ты ожидала?».
Он всегда называл меня «querida», хотя в том, что между нами было, не наблюдалось никакой любви. По крайней мере, для меня.
Волк надвигается на меня, и я пячусь, выставив руки перед собой. Прихрамывающая походка и вздыбленная холка пугают, а от рычащего голоса тело покрывается гусиной кожей.
— От них нужно было избавиться, чтобы ты стала моей навечно.
— Нет!
Я слышу, что говорю во сне, и это слово эхом раздается в кошмаре. Гектор улыбается, оскаливается и тяжело дышит. Зубы красные, как и язык.
