Елена Усачева - Большая книга ужасов – 24
Снежкин тяжело вздохнул.
Как после этого можно общаться с женщинами?
Нам чуть-чуть осталось пройти, – попытался он успокоить Цветочницу. – Пару остановок, и мы на кругу. Хочешь, пойдем прямо по трамвайным путям? Ты когда-нибудь раньше ходила по трамвайным путям? Наверняка не ходила! Это классная вещь! Гошка потащил Наташку на дорогу. – Смотри, есть такая игра. Я буду идти по одному рельсу, ты по другому. Кто первый свалится, тот проиграл!
Снежкин пробежал по квадратикам трамвайного полотна и вскочил на рельс.
Давай!
Наташка вытерла слезы и встала скользким ботинком на блестящее железо. Ее тут же качнуло в сторону.
Не стой! – позвал ее Снежкин. – Двигайся! – Засунув руки в карманы, он легко шагал вперед. – И не смотри вниз! – добавил он.
Первые несколько шагов Цветочнице дались с трудом. Но с каждым пройденным метром она чувствовала себя все уверенней и уверенней. Вскоре она уже стала догонять убежавшего далеко Снежкина.
Давай за мной! – подбодрил ее Гошка. Наташка побежала следом. Жесткий рельс гулко отзывался на ее шаги. Вдруг Цветковой пришло в голову новое правило игры.
До библиотеки нужно дойти именно по рельсам. Если она ступит на квадратик полотна, то тут же сгорит.
Острота игры подхлестнула ее. Цветкова побежала быстрее. Вдруг впереди показался разрыв. Наташка легко перешагнула его. Следующий разрыв уже был больше. Пришлось прыгать. С каждым разом разрыв увеличивался. Последний Наташка взяла после хорошего разбега. С трудом удержала равновесие. Квадратик, на который она чуть не наступила, накалился докрасна. Появились первые языки пламени. Огонь побежал вперед.
Цветкова остановилась. Посмотрела назад. За спиной тянулась спокойная линия рельсов. А впереди полыхал костер.
Она уже подумывала повернуть обратно, когда сзади звякнул трамвай.
Из-за поворота показались вагоны.
Машинально Цветочница прошла вперед.
Трамвай, скрипя, набирал ход.
Наташка побежала. Языки пламени жадно тянулись к ее ногам. Трамвай догонял.
Показался разрыв. Он был такой большой, что не видно было, где вновь начинаются рельсы.
Цветкова метнулась назад. Но на нее уже, слепя фарами, летел трамвай.
Она глянула на далекий тротуар. Три прыжка, и она спасена.
Словно угадав ее мысли, огонь взметнулся еще выше.
Подпалит волосы. Больше с ней ничего не будет! Трамвай звякнул над самым ухом. Наташка прыгнула.
Ботинок скользнул на рельсе. Девочка потеряла равновесие и плашмя упала в пламя. Истошно трезвоня, сзади на нее налетел трамвай. Споткнувшись о разрыв, состав кувыркнулся и повалился прямо на Наташку.
Глава X
Когда скрипки молчат
Здание библиотеки было таким же угрюмым и Ау темным, как и окружающие строения. Над ним безмолвными тенями носились вороны. Библиотека была рядом. Площадь перейти. Но этого сделать Наташка уже не смогла.
Почему они не каркают? – безжизненным голосом спросила она.
Голос потеряли, – хрипло ответил Гошка. – Зато ты громко орала.
За мной трамвай гнался… А кругом огонь.
Нет никакого огня. И трамвая не было. Одна ты визжала.
– Но он был! – Наташка приподнялась на локте. Лицо и руки у нее были в копоти, край юбки обгорел.
Слушай! – разозлился Снежкин. – Перестань бояться всякой ерунды. Непонятно о чем думаешь, вот оно на тебя и бросается. Тебя мама в детстве не учила, как от всей этой чертовщины избавляться?
Я и сейчас темноты боюсь, – пожаловалась Цветочница, собираясь вновь заплакать.
Тьфу ты, беда какая! Чего там бояться? Темно и темно. Ты себе сама страхи придумываешь. Скажи, что там ничего нет, – и все.
А если есть? Трамвай ведь был как настоящий, – не сдавалась Цветкова.
Не было трамвая! – вскочил Гошка. – Ты увидела то, что захотела увидеть. Ты боялась, что он поедет?
Наташка кивнула.
Он и поехал. Поняла?
А если он все же появится? – шепотом спросила девочка.
Скажи: «Не верю!» – и все, – буркнул Снежкин.
Как он ее еще мог успокоить? Не держать же ее все время за руку?!
Цветкова встала. Охнула от боли в коленке. Размазала по мокрому лицу гарь.
В крайнем случае зови меня, – решительно заявил Гошка. – Я приду и всех разгоню.
Яолько ты не уходи далеко, – жалобно попросила Цветочница. За последние пять минут она растеряла всю свою уверенность, вновь почувствовав себя маленькой и беззащитной. На Снежкина она смотрела как на спасителя.
– Тут идти некуда. Вон она – библиотека. Гошке, конечно, льстило, что такая девчонка, как Наташка, просит у него помощи, что без него она и шагу боится ступить. Но уж очень это покровительство его тяготило. Другое дело с Любкой. С ней ему было бы попроще.
Снежкин сжал Наташкину ладонь и решительным шагом направился к темному зданию. Девочка покорно пошла за ним следом.
Цветочница старалась смотреть себе под ноги и больше ни на что не отвлекаться. Она с трудом сдерживалась, чтобы от страха вновь не закатить истерику.
Трамвайные пути кончились, началась земля с притоптанной травкой. Под ногами зачавкало. В ботинки набралась вода. Трава росла редкими кустиками, ее острые края кололи голые коленки. Еще через несколько шагов топь начала засасывать. Наташка с трудом вытаскивала ноги из хлюпающей жижи. Она посмотрела на Гошку. Тот шагал вперед как ни в чем ни бывало.
Следующий шаг стоил ей ботинка.
Цветочница почувствовала, как ледяной страх вновь схватывает горло цепкими пальцами.
Не верю! – пробормотала она.
Но все осталось по-прежнему. Только ближайшая кочка подозрительно зашевелилась.
Мне здесь только утопленников не хватает! – в ужасе прошептала девочка.
И утопленник появился. Он поднялся из-под болотной жижи, весь увешанный тиной, как модница бусами.
Ноги у Наташки подкосились.
Если она сейчас упадет, то наверняка утонет.
Нет вас! Нет! – завопила она, отчаянно хватаясь за Гошкину руку. – Не верю! Я вас придумала!
Ты чего на ногах не стоишь? – повернулся к ней Снежкин.
Наташка перевела дух. Она снова стояла на площади. Под ногами был асфальт. До библиотеки оставалось десять шагов. Никакого болота не было.
Я ботинок потеряла. – Цветочница показала на перепачканный белый носок. Ее туфля лежала в стороне.
Надевай в темпе и пойдем! – подогнал ее Гошка. Ему не терпелось скорее добраться до места и все выяснить.
Дверь в библиотеке была призывно распахнута. Но внутри никого не было. Коридоры пусты. В концертной комнате тоже никого. По сцене все еще разбросаны обломки Любкиной скрипки. Дверь в отдел нот и пластинок выломана. Разбитая табличка с фамилией Виктора Львовича оказалась на полу.
