Кристофер Пайк - Последний вампир. Черная кровь. Красные кости
Я въезжаю в Мейфэр в третьем часу ночи. Когда я вхожу в дом, Рей сидит возле огня. Он изменился. Он — вампир. Никаких глупостей вроде того, что его зубы стали длиннее. Но все признаки налицо: в глубине прежде однородных карих глаз появились золотистые крапинки; загорелая кожа стала слегка прозрачной; движения приобрели грацию, какой не может быть ни у одного смертного. Увидев меня, он встает.
— Я живой? — невинно спрашивает он.
Вопрос не смешит меня. Не думаю, что можно ответить простым «да» или «нет». Я подхожу к нему.
— Ты со мной, — говорю я. — Ты такой же, как и я. Когда мы познакомились, ты думал, что я живая?
— Да.
— Тогда ты живой. Как ты себя чувствуешь?
— Могущественным. Ошеломленным. Мои глаза, мои уши — у тебя такие же?
— Мои более чувствительные. Они становятся все более чувствительными со временем. Тебе страшно?
— Да. Он вернется?
— Да.
— Когда?
— На рассвете.
— Он убьет нас?
— Он хочет убить.
— Почему?
— Он думает, что мы — зло. Он чувствует, что обязан уничтожить нас, прежде чем покинет эту планету.
Рей хмурится, проверяя свое новое тело, его реакции.
— Мы — зло?
Я беру его за руки и усаживаю.
— Не обязательно. Вскоре ты начнешь жаждать крови, и кровь даст тебе силы. Но чтобы получить кровь, тебе не придется убивать. Я научу тебя.
— Ты сказала, что он хочет покинуть планету. Он хочет умереть?
— Да. Он устал от жизни. Такое случается — мы живем слишком долго. Но мне жизнь не надоела. — Я так взволнована, когда Рей рядом, это изумляет меня. — У меня есть ты, чтобы вдохновлять меня.
Он улыбается, но это печальная улыбка.
— С твоей стороны это было жертвой — спасти меня.
У меня перехватывает дыхание.
— Как ты догадался?
— Когда я умирал, я видел, что ты боялась дать мне кровь. Что с тобой происходит, когда ты делаешь это? Это ослабляет тебя?
Я обнимаю его, радуясь, что могу сжать его изо всех сил и не бояться переломать ему кости.
— Не волнуйся за меня. Я спасла тебя, потому что хотела спасти.
— Мой отец действительно мертв?
Я отпускаю его и смотрю ему в глаза:
— Да.
Ему все еще сложно смотреть мне прямо в глаза, несмотря на то, что теперь он тоже вампир, хищник. Его мышление также уже начало меняться, он не протестовал, когда я говорила ему о необходимости пить кровь. Но любовь к отцу сильнее страха пролить чужую кровь.
— Это было необходимо? — спрашивает он.
— Да.
— Он страдал?
— Нет, меньше минуты. — Я сжимаю его руку и добавляю: — Извини.
Наконец он поднимает глаза:
— Ты дала мне свою кровь еще и из–за чувства вины.
Я киваю:
— Я должна была дать что–то взамен того, что отняла.
Он кладет ладонь на голову. Он еще не до конца простил меня, но пытается понять, и за это я ему благодарна. Он до сих пор тоскует по отцу.
— Не будем говорить об этом, — говорит он.
— Хорошо. — Я встаю. — Нам надо многое сделать. Якша вернется на рассвете. Силой мы не сможем уничтожить его, даже вдвоем. Но, возможно, нам удастся его перехитрить. Поговорим, пока будем работать.
Он встает:
— У тебя есть план?
— У меня есть больше чем план. У меня есть ракетоплан.
У нас не заняло много времени сварить несколько листов металла, чтобы получилось пятнадцать сантиметров брони. Я работаю со сваркой на улице, чтобы Якша не почувствовал запаха, когда войдет в дом. Ему придется войти, потому что я к нему не выйду. Много времени ушло, чтобы вырезать огромный прямоугольник в полу под стальную пластину. Я волнуюсь, видя, как бежит время. От Рея мало толку, у него еще нет такого разностороннего опыта, как у меня. В конце концов я говорю ему просто сесть и наблюдать. Он не возражает. Он безостановочно смотрит по сторонам, глазеет на предметы, попадающие в его поле зрения, видя в них то, о чем он даже не представлял. Я называю его обкуренным вампиром. Он смеется. Приятно слышать смех.
Пока я работаю, я не чувствую, что Якша где–то поблизости.
Это большая удача.
Я набираю темп, когда прикручиваю кресла к пластине, накрываю ее паласом. Здесь нет нужды работать слишком аккуратно; огрехи скрывает кайма чехлов на креслах. Когда я заканчиваю, гостиная выглядит как обычно. Я хочу использовать край стола, чтобы спрятать детонатор бомбы, который прикрепила под стальную пластину. Я высверливаю в столе длинное отверстие и вставляю в него стальной прут, который идет к пластине. Я прячу конец прута под основание настольной лампы, установив детонатор под прутом. Когда придет время, я ударю по крышке стола, прут раздавит взрыватель, и первый заряд взорвется, отправляя нас в полет.
Второй заряд должен взорваться практически сразу после первого. Я постоянно возвращаюсь к этой части плана, это его самое слабое место. Надеюсь, мы будем достаточно высоко, чтобы стальная пластина защитила нас от второго взрыва.
Всего за несколько минут я прикрепляю заряд под пластину. Я использую двадцать крепко связанных шашек динамита. Пятьдесят шашек, целый ящик, я ставлю возле камина в гостиной, рядом с самым удобным креслом во всем доме. Это место я предложу Якше. Будем мы жить или умрем, зависит от того, насколько точны мои расчеты и насколько убедительно мы сыграем наши роли перед Якшей. Это еще одно очень слабое место в моем плане: Якша может почувствовать, что что–то не так. Поэтому я прошу Рея говорить как можно меньше или вообще молчать. За себя я уверена, что смогу солгать Якше. Лгать мне так же легко, как говорить правду, может, еще легче.
Мы с Реем сидим в наших летательных креслах и разговариваем. Ящик с динамитом стоит в девяти метрах прямо перед нами. Я открыла застекленную крышу, и мы ощущаем приятную ночную прохладу. Даже с открытой крышей мы все равно врежемся в стекло, когда будем вылетать. Я предупреждаю Рея, но он не переживает по этому поводу.
— Я сегодня уже один раз умер, — говорит он.
— Наверное, ты стоял, уткнувшись носом в стекло, раз выпал вместе с ним.
— Нет, пока он не поднял флейты.
Я киваю:
— Он тогда посмотрел на дом. Должно быть, он придвинул тебя к стеклу силой взгляда. Он способен на такое. Он на многое способен.
— Он более могуществен, чем ты?
— Да.
— Почему?
— Он — первый вампир. — Я смотрю на часы: час до восхода. — Хочешь услышать историю его рождения?
— Я хочу услышать все твои истории.
Я улыбаюсь:
— Ты прямо как Сеймур. Я была у него вечером, пока ты спал. Я сделала ему подарок. Как–нибудь расскажу.
Я делаю паузу и глубоко вдыхаю. Мне это нужно для восстановления сил. Я вымотана простой террористической работой. С чего начать свой рассказ? Когда он закончится? Чем его закончить? Мне кажется неправильным, что через час может наступить конец. Неправильно, правильно — что за слова для вампира. Для меня, которая нарушила каждую заповедь Вед, Библии и всех остальных священных книг на земле. Смерть никогда не приходит в правильное время, как бы ни верили в это смертные. Смерть всегда приходит как вор.
