Елена Кулик - Пробуждение
— Я надеюсь, ты помнишь, что мне велено не спускать с твоей подопечной глаз ни на минуту, ни днем, ни ночью. Поэтому ни о какой гостинице не может быть и речи. Я буду жить у тебя.
— Что значит «у меня»? — опешил Макс.
— А то и значит, — Зигфрид не сдержал ехидной улыбки. — Мы будем жить все вместе большой дружной семьей… в твоей квартире.
Глаза Макса поползли на лоб от услышанного.
— Но у меня только две комнаты: Лизина и моя.
— Ну, тогда, если ты не хочешь, чтобы я спал с Лизи, я буду спать с тобой… В одной комнате, я имею в виду.
— Что?
— Ты против? — спросил Зигфрид с абсолютно серьезным выражением лица, но его с головой выдавали горящие дьявольским блеском глаза.
Насмешливый вид немца и стал для Макса тем самым ведром ледяной воды, которое быстро остудило его пыл и помогло взять себя в руки, поэтому через минуту он совершенно спокойно ответил:
— Я, конечно же, против твоего соседства, но если ты так хочешь спать со мной… в одной комнате, что ж, мне, как гостеприимному хозяину, стоит уступить тебе. Однако, если хочешь знать, я не в восторге оттого, что мне придется видеть твою наглую рожу двадцать четыре часа в сутки.
— Ну, не драматизируй ты так, — засмеялся Зигфрид. — Не буду я ходить за тобой по пятам. У меня есть и свои дела. Так что не стоит обо мне беспокоиться.
— Обрадовал, — недовольно буркнул Макс, и они снова замолчали. Умел все же немец вывести его из себя только одним словом, да что там словом — взглядом. Вроде бы ничего оскорбительного и не говорит, но в сочетании с его наглой и самоуверенной улыбкой, с дерзко горящими глазами, это почти всегда получалось колко и обидно.
Макс исподлобья посмотрел на Зигфрида, который с довольной физиономией допивал свой кофе, изящно поедая яблочный штрудель. И странное дело — ничего его не может вывести из равновесия. Как у него это только получается? Макс покачал головой и вернулся к своему начатому кусочку тирамису, продолжая лениво колупать его в тарелке.
— Подожди, если ты будешь жить у меня, то это надо как-то объяснить Лизи. А то двое взрослых мужчин, спящих в одной комнате, могут вызвать у нее нездоровые ассоциации, — вдруг сказал Макс, отложив бесполезную вилку.
Зигфрид посмотрел на него, так и не донеся последний кусок штруделя до рта. Потом он начал весело и громко смеяться. Макс только скривился, наблюдая за неадекватной реакцией на свои слова.
— Да уж, надо что-то придумать, — сквозь смех произнес Зигфрид. — А то меня не поймут, и ребята явно не оценят мой выбор. Скажут, что у меня совсем нет вкуса.
— Я не понял, что ты этим хочешь сказать? — в голосе Макса появилась наигранная обида. — Неужели, я тебе не нравлюсь? — томно протянул он и игриво подмигнул Зигфриду.
Тот сначала удивленно заморгал, а потом, также вызывающе улыбнувшись, погладил лежащую на столике руку Макса, и сказал:
— Дорогой, ну не злись. Что я могу сделать, если ты не соответствуешь моим извращенным вкусам!
Официант, который как раз в этот момент проходил мимо их столика, странно крякнул, ошарашенными глазами разглядывая сидящих мужчин.
— Зигфрид, прекрати дурачиться, — тихо сказал Макс и убрал руку со стола.
— Да ладно тебе, — улыбнулся немец. — И кстати, ты первым начал, я только подыграл тебе.
— Уж очень правдоподобно подыграл, — отчего-то еще больше разозлился Макс, оглядываясь на присутствующих в кафе людей. Все смотрели только на них, и от этих взглядов Макса бросило в дрожь. Он никогда не понимал этого странного немца, он никак не мог определить, когда тот серьезен, а когда просто шутит. Возможно, поэтому у них никогда не складывалось нормальное общение.
— Макс, я бы хотел как можно больше времени находиться рядом с твоей подопечной, — прервал затянувшееся молчание немец.
— Черт, Зигфрид, неужели тебе так трудно запомнить, что ее зовут Лизи?
— Макс, не кипятись ты так. Поверь, перспектива видеть твою недовольную рожу и день, и ночь, мне тоже не нравиться, но у нас нет выбора. Поэтому давай придем ко взаимовыгодному соглашению и поживем мирно … хотя бы какое-то время. Пока ты… окончательно не определишься.
Макс смотрел на немца, с удивлением осознавая, что только что Зигфрид впервые высказался так откровенно и серьезно, без своих едких подколок и насмешек. Даже его взгляд был слишком сосредоточенным и серьезным. Вот только Макс никак не мог понять, о чем именно он говорил, на что так непрозрачно намекает? Но по выражению лица Зигфрида, Макс понял, что тот не собирается продолжать и не будет ничего объяснять. Он молча смотрел на Макса, ожидая его ответ. Но какой? Что Зигфрид хочет услышать от него? Макс мысленно перебирал варианты, но так и не решился озвучить ни один из них. Он боялся ошибиться, боялся просчитаться, поэтому молчал, глядя на немца. Видимо, понимая, что сейчас ему ничего толкового от Макса не дождаться, Зигфрид вздохнул и спросил:
— Что ты предлагаешь?
— Ты о чем? — не понял его Макс.
— Хорошо было бы что-то придумать, чтобы я мог находиться рядом с … Лизи. Я бы хотел наблюдать за ней и дома, и в школе.
— Наблюдать? — усмехнулся Макс. — Так и скажи, что собираешься следить за ней. Вот только не представляю, как ты намереваешься это провернуть? — с недоумением спросил он. — Ты что же, рассчитываешь ходить за ней по пятам и подглядывать из-за угла, надеясь, что она тебя не заметит?
— А вот ты и придумай, как лучше мне это сделать. Ты же тут … директор.
— Вот черт, — выругался Макс, наконец-то сообразив, какую западню подстроил ему этот компаньон. Минуту назад немец был абсолютно серьезным, а вот сейчас в его глазах опять светилась насмешка, а губы уже растянулись в ехидной ухмылке.
Макс все больше хмурился и ругался. Быть под наблюдением и дома и в школе его совсем не устраивало. Он стиснул зубы, и желваки заходили на его бритых щеках. Надо придумать этому навязанному соглядатаю какое-нибудь занятие, чтобы иметь хотя бы несколько часов свободного времени. Зная пронырливый характер Зигфрида, тот будет совать свой аристократический нос в каждую дырку. Макс лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, и тут навязчивая реклама на мониторе в кафе навела его на одну каверзную мысль.
— Что ж у меня есть одна идея, но вот понравится ли она тебе… Справишься ли с таким делом? — потирая подбородок, протянул Макс.
— Ты скажи сначала, а там посмотрим, — хмыкнул Зигфрид. Он все это время не спускал сосредоточенных глаз с лица Макса и не упустил тот момент, когда в голову директора пришло решение этого щекотливого вопроса. И по выражению его лица Зигфрид понял, что идея ему явно не понравится.
