Бен Мецрих - Кожа
Скалли подошла к носилкам, но ровно настолько, чтобы не приближаться к монахам вплотную и не оскорблять их религиозных чувств.
— Судя по качеству шва, вы учились в Штатах.
— Вы правы, — подтвердила Филдинг. — В Чикаго. Вы тоже врач?
— Патологоанатом. Но сейчас у меня несколько другие служебные обязанности.
— Мы расследуем инцидент почти пятнадцатилетней давности, — сказал Малдер. — В связи с этим нас интересуют люди, которые работали здесь еще в полевом госпитале — Эмайл и Эндрю Палладии…
Филдинг закашлялась и быстро взглянула на монахов. Услышав фамилию Палладии, служители быта, как по команде, подняли головы.
— Я думаю, ФБР известно, что Эмайл Палладии давно умер, — с расстановкой проговорила Филдинг.
К счастью, Малдер был человеком, а не охотничьим псом — иначе все увидели бы, как он втягивает носом воздух и возбужденно колотит по земле хвостом. Он сразу заметил, как многозначительно переглянулись монахи, как занервничала доктор Филдинг. Откуда столько эмоций по поводу давно умершего человека?
Лайана Филдинг наткнулась на его подозрительный взгляд и торопливо пояснила:
— Эмайл Палладин — часть истории Альката. Для большинства здешних жителей его госпиталь, по сути дела, стал первым… подарком из внешнего мира. У тайцев, вы знаете, очень образный тип мышления. Все непривычное порождает слухи, потом слухи обрастают легендами и очень часто появляется страх. Насколько я понимаю, Эмайл Палладин считался здесь крайне необычной личностью.
Малдер инстинктивно подался вперед.
— А если конкретнее? Ответить Филдинг не успела. С улицы послышался шум, дверь с грохотом распахнулась, и в помещение ввалились два рыбака в мокрых робах, несущие стонущего старика. Доктор схватила свежую пару перчаток и бросилась к ближайшим свободным носилкам, выкрикивая что-то по-тайски. Рыбаки кивнули и осторожно опустили старика на носилки.
Правая штанина бедняги была наспех оторвана; нога выглядела ужасно — багровая, вспухшая, покрытая круглыми волдырями. Филдинг сказала пострадавшему что-то ободряющее, один из монахов подал ей пузырек с прозрачной жидкостью, и доктор стала осторожно промывать пораженные участки. Запахло уксусом.
— Медуза, — сказала Скалли, наблюдая, как споро работает Филдинг. — Судя по симптомам — медуза-воин. Очень болезненный ожог, в отдельных случаях возможен смертельный исход. Уксус стягивает стрекательные клетки и нейтрализует действие яда.
Доктор взяла у второго монаха скальпель и начала аккуратно счищать верхний слой пораженной кожи. Старик стонал уже тише — либо подействовал уксус, либо несчастный впал в шоковое состояние. Малдер увидел его помутившиеся вытаращенные глаза и вспомнил Стентона. Именно так он смотрел на Малдера за мгновение до гибели — с мукой и ужасом.
Потому что его, как и этого старика, терзала уносимая боль, боль, рождающаяся в коже! Доктор положила скальпель в кювету и снова принялась промывать рану. Старик шумно вздохнул, и хотя он по-прежнему морщился от боли, его взгляд приобрел более осмысленное выражение. Филдинг решила продолжить прерванную беседу, не отрываясь от дела.
— Видите ли, вы обратились немного не по адресу. Я не местная и не была лично знакома с Палладинами. Однако есть человек, который, возможно, окажется вам полезен. Аллан Троубридж, один из основателей этой клиники.
Скалли достала из кармана блокнот, стряхнула с обложки дождевые капли и приготовилась записывать.
— Троубридж знал Эмайла Палладина?
— Во время войны Аллан служил в госпитале санитаром. Война закончилась, но он решил остаться. Очень многое из того, что вы здесь видите, добыл именно он — связывался с Красным крестом, договаривался о поставках оборудования. В городке его очень уважают.
«Это уже интереснее!» — подумал Малдер и бросил:
— Он сейчас в клинике?
— Нет, сегодня у него выходной. Но если хотите, можете навестить его — я расскажу, как дойти. И еще… Дружеский совет… Если вы будете расспрашивать о госпитале и Палладине, приготовьтесь к тому, что друзей вас не прибавится. Прошлое не всегда стоит ворошить.
Филдинг даже не подозревала, что, говоря это, добьется прямо противоположного результата. После подобного предостережения Малдера уже ничто не могло остановить.
16Кровь ударила Малдеру в лицо, в голове зазвенело. Агент протянул руку, чтобы схватить стакан, но слезы, хлынувшие из глаз, лишили его возможности ориентироваться. Вместо крика о помощи из горла вырвался отчаянный лающий кашель…
Эта драматическая сцена была встречена дружным смехом хлебосольных хозяев. Аллан Троубридж даже захлопал пухлыми ладонями.
— Я предупреждал: сомдтам — очень сердитая штука, — напомнил он виновато. — Даже здешние тайцы относятся к нему с опаской.
Малдер наконец нашел свой стакан с биатайским пивом и жадно припал к нему, чувствуя, как пенистая жидкость постепенно гасит огонь, пылающий во рту. Утерев слезы, он посмотрел на Скалли, сидящую рядом на полу, скрестив ноги. Она держала палочки над большим блюдом
и озадаченно поглядывала — то на его содержи мое, то на Малдера.
— Смелее, Скалли! — просипел Малдер. — Не одному же мне мучаться.
Она пожала плечами, подцепила палочкой макаронину и отправила в рот. Прошла секунда после того, как сомкнулись ее губы… и вдруг лицо Скалли сделалось пунцовым, глаза вылезли из орбит, в горле забулькал сдавленный кашель, она выхватила у Малдера стакан и залпом осушила его.
Троубридж не сдержался и опять захохотал.
— Напоминаю: попытка нанести увечья агентам ФБР — государственное преступление! — с шутливой строгостью изрек Малдер. — Так что, вы говорите, там намешано?
Прежде, чем Троубридж успел ответить, в комнату вошла его жена и, поклонившись, заняла свое место за приземистым деревянным столиком. Супруги являлись полной противоположностью друг другу: он — человек-гора, шесть футов ростом и весом не менее двухсот фунтов;
она — миниатюрная, тонкая как тростинка. Огненно-рыжий, бородатый Аллан был похож на викинга, Рина — типичная представительница своего теплолюбивого племени — на бронзовую тайскую статуэтку.
— Сначала берем сырую папайю, — сказала она по-английски, с легким акцентом, — потом добавляем сок лайма, пригоршню молотого чили. сушеных креветок и маленьких береговых крабов. Затем толчем это в ступке и скатываем вот такими тонкими колбасками. А мой муж — садист, он должен был вас предупредить…
Теперь засмеялся Малдер — подобная характеристика совсем не вязалась с внешностью добродушного толстяка.
Несмотря на пророчества Филдинг, Аллан Троубридж довольно спокойно отреагировал на вопросы о деятельности Эмайла Палладина в госпитале МЭШ. Скалли и Малдер ждали настороженности и отчуждения — а встретили радушие и любезность. Вместо того чтобы выпроводить агентов за дверь, Троубридж пригласил их к столу.
