Сергей Пономаренко - Лик Девы
Но вещи с собой им не удалось взять, за исключением одной сумки Ирки, так как багажник у Рустема оказался полным, а салон в «Москвиче» был маленьким. Спать этой ночью девушкам не пришлось, хотя кишлак оказался недалеко, но пока дождались, когда сонный тракторист, тяжелый на подъем среди ночи, доберется до поврежденного автомобиля и дотащит его до кишлака, обозначился рассвет. Следуя советам Рустема, чья помощь была неоценимой, они оставили автомобиль ремонтировать в татарском кишлаке, где, со слов Рустема, были «самые лучшие и дешевые мастера», а сами на его освободившемся «Москвиче» вместе с вещами добрались в Судак. Рустем помог им найти недорогое жилье на самом берегу, у подножия горы, на которой сурово вздымалась старая Генуэзская крепость.
6-лунный день. Луна в Деве
Двор хозяев представлял собой прямоугольник, окруженный высоким глухим забором из ракушечника. Девушкам досталась комнатушка на две койки в небольшом, длинном, узком домике, больше похожем на сарай. В хозяйском доме все пять комнат были заняты отдыхающими, а сами хозяева ютились на застекленной веранде. Под навесом была устроена бильярдная, а посреди двора, утопающего в зелени и цветах, располосованного бетонными дорожками, на небольшой возвышенности располагалась деревянная беседка. Несмотря на то, что кухня была общей, а удобства — во дворе, в целом новое жилье подружкам понравилось. А самое главное, море было рядом! Чтобы оказаться на пляже, надо было только выйти из двора, перейти неширокую бетонную дорогу, оставив слева столики открытого татарского кафе «Арзы», и спуститься по бетонным ступенькам.
Как бы то ни было, несмотря на бессонную ночь, спать подружкам не хотелось, а может, в этом были виноваты размеры комнатушки, один вид которой вызывал кислородное голодание? Или в этом было повинно нервное напряжение, вызванное событиями минувшей ночи? Так это было или нет, но девушки, как только устроились и приняли душ в летней душевой, сразу же направились на пляж, уже начавший заполняться отдыхающими. Подружки взяли два шезлонга, зонтик и поспешили окунуться в море. Вода была теплой, ласковой, обволакивающей и очень чистой. Доплыв до буйков, Машка перевернулась на спину, Ирка последовала ее примеру. На высокой горе прямо перед ними высились зубчатые крепостные стены, ранее знакомые им по открыткам. Несмотря на поднявшееся солнце, крепость сохраняла грозный, неприступный вид.
— Машуня, смотри, какая красота! Просто не верится, что это мы видим своими глазами, а не по телевизору, — первой не выдержала Ирка. — Как здорово, что мы здесь!
— Если по-честному, Ириша, — чуть помедлив, отозвалась Маша, — я бы предпочла все это сейчас смотреть по телевизору, а не ломать голову над тем, что делать дальше. «Опель» разбит, и неизвестно, во сколько обойдется его ремонт. И как мне его переправить домой?
— Маша, не надо о плохом. Принимай жизнь такой, как она есть. Что с того, что ты будешь себя «грызть», накручивать? От этого проблемы не исчезнут. Рустем пообещал, что ремонт обойдется недорого, так что держи хвост морковкой!
— Недорого — это каждый понимает по-своему, — философски заметила Маша, но Ирка не захотела поддерживать беседу, перевернулась и поплыла к берегу.
Машка последовала за ней, но тревога в ее душе не исчезла, а заняла укромный уголок, выжидая момент, чтобы напомнить о себе.
Утреннее солнце ласкало их тела, изгоняя прочь мысли о времени, тревоги, даря бездумность, безмятежность, расслабленность. В результате на обеих подружек накатил тяжелый сон без сновидений.
Машка проснулась от ощущения, что находится в раскаленной печи. Открыла глаза, и сразу зажмурилась от слепящего света. Солнце свирепствовало, обжигая и жаря, словно мясо на раскаленных углях. Перед заслезившимися глазами Маши плясали фиолетовые блики, во рту пересохло, а кожа на груди и животе покраснела от солнечных ожогов. Зонт, который должен был подарить им тень, предательски отбрасывал ее в противоположную сторону. Ирка еще спала, сжавшись в клубок на шезлонге, и спина у нее была багрово-красной.
— Ира, подъем! — хрипло позвала Маша, с трудом вставая.
Все тело у нее ныло, ощущение было такое, как будто она всю ночь таскала мешки. Маша переставила зонт, вернув тень. Солнце стояло высоко, бросая вниз беспощадные обжигающие лучи. Ей показалось, что солнце выгнало из ее тела всю жидкость, до капли, взамен наградив смертельной усталостью.
— Ира, у тебя лицо сгорело! — прокричала она над ухом все никак не просыпающейся подруги и стала тормошить ее за багровое плечо.
— Бо-ольно! — Ирка вырвалась и проснулась. — Что, правда лицо сгорело? — испуганно спросила она, шаря рукой по шезлонгу, очевидно, в поисках косметички, в которой хранила зеркальце.
— Лицо — нет, спина — да. Похоже, нам предстоит веселая ночка, надо будет купить крем в аптеке. Пошли, искупаемся.
Ирка молча кивнула, осторожно потирая плечо, за которое недавно ее тормошила Машка. Они поднялись и нетвердой походкой отправились к морю. Верхние слои морской воды прогрелись до температуры горячей воды из крана, и им пришлось отплыть подальше, чтобы прийти в себя, а Машка даже нырнула, не беспокоясь о прическе. Ее тело, погружаясь все глубже и глубже, ощущало изменение температуры воды: сначала стало прохладно, потом холодно, а когда от давления заложило уши, Маша, так и не достигнув дна, поспешила на поверхность за глотком воздуха.
— Машка, ты даешь! — вынырнув и еще даже не раскрыв глаза, услышала она рядом голос Ирки. — Похоже, ты здорово ныряешь!
Маша ударила в направлении голоса рукой по воде, вызвав массу брызг и визг Ирки. Их шуточная дуэль продолжалась некоторое время при превосходстве Машки, потом Ирка капитулировала и поплыла к берегу. Машка легко ее догнала и поплыла рядом.
— Ириша, какие предложения на ближайшее время?
— Убить жажду холодным пивом! Ни о чем другом я пока не могу думать! — скосив глаза, тяжело дыша, сообщила Ирка.
— Возражений нет.
Машка перешла на кроль и торпедой устремилась к берегу. Ей было приятно чувствовать свое послушное сильное тело. Взмах, еще взмах, глоток воздуха под левую руку, выдох в воду, снова взмах, еще, вдох, выдох. Когда стало совсем мелко, и можно было достать дно, Маша перевернулась на спину и, чуть помогая руками ленивым волнам, вскоре выбросилась на берег. Встала, вновь вошла в воду, и, наклонившись, смыла прилипшие песчинки. Ягодицами почувствовала взгляд, обернулась, поймала его — он принадлежал лысоватому полному мужчине, лежавшему под зонтом рядом с раздобревшей на обильных ужинах матроной в сверхоткрытом купальнике, в котором она выглядела ожившей карикатурой.
