Нил Гейман - Книга кладбищ
Мо сказала:
— Это он. Всё из-за него. Если бы не он… они бы сами ни за что не додумались до такого. Надо его проучить, тогда и остальные будут послушными.
— Ты о ком? — спросил Дик.
— О том, кто всё время сидит и читает. Парень из библиотеки. Мик Иничей.
Дик медленно кивнул. Затем спросил:
— Это который?
— Я его тебе покажу, — пообещала Мо.
Нику было не привыкать, что его не замечают и относятся к нему как к тени. Если обычно взгляды сами собой с тебя соскальзывают, ты безошибочно узнаёшь, когда кто-то прицельно смотрит на тебя или хотя бы в твоём направлении. А уж если ты едва задерживаешься в памяти людей, то когда на тебя тычут пальцем и ходят за тобой следом — это как-то отдельно настораживает.
Они вышли за ним из школы и пошли следом, мимо продавца газет, через железнодорожный мост. Ник не спешил, чтобы точно убедиться, что эти двое идут именно за ним — крупный парень и светловолосая девочка с заострёнными чертами лица. Они не отставали, и тогда он свернул в церковный дворик в конце дороги, где было крохотное кладбище. Он остановился и стал ждать у могилы Родерика Перссона и его супруги Амабеллы, а также его второй супруги, Портунии («Они спят, чтобы вновь проснуться»).
— Вот ты где, — сказал звонкий девичий голос. — Мик Иничей. Ты вляпался, Мик Иничей.
— Вообще-то меня зовут Ник, — сказал Ник, глядя на них. — Через букву «н». А вы — Джекил и Хайд.
— Это ты надоумил первоклашек, — сказала девочка.
— Сейчас мы тебя проучим, — сказал Дик Фартинг и нехорошо улыбнулся.
— Учиться я люблю, — сказал Ник. — Если бы вы тоже любили, вам бы не пришлось тиранить малолеток, чтобы у вас были деньги.
Дик нахмурился и сказал:
— Ты покойник, Иничей.
Ник покачал головой и развёл руками:
— Я — нет. А вот они — да.
— Кто? — спросила Мо.
— Люди, которые здесь находятся, — сказал Ник. — Слушайте. Я вас сюда привёл, чтобы вы выбрали…
— Ты нас сюда не приводил, — сказал Дик.
— Но вы же здесь, — сказал Ник. — Я хотел, чтобы вы сюда пришли. Я пошёл сюда сам — вы пошли за мной. Одна фигня.
Мо нервно озиралась.
— Ты здесь не один?
Ник сказал:
— Мне кажется, вы не понимаете. Вам надо прекратить вести себя так, будто все вокруг — ничто. Перестаньте мучить других.
Мо едко улыбнулась.
— Ну хватит. Ударь его уже, — сказала она Дику.
— У вас был шанс, — сказал Ник. Дик размахнулся своим здоровенным кулаком, но Ник уже исчез, и кулак врезался в могильный камень.
— Куда он делся? — спросила Мо. Дик ругался и тряс рукой. Она озадаченно обвела взглядом тёмное кладбище. — Он же только что был здесь. Ты его видел?
У Дика и так было плохо с воображением, а сейчас он и вовсе не был расположен напрягать мозги.
— Может, убежал, — предположил он.
— Он не убегал, — сказала Мо. — Он просто раз — и исчез.
У Мо с воображением всё было хорошо. Она, как-никак, была мозговым центром их банды. И сейчас, стоя посреди неуютного, укутанного тенями кладбища, она почувствовала, как волосы шевелятся у неё на загривке.
— Здесь что-то не так, — сказала Мо. И нервно добавила, причём её высокий голос при этом дал петуха: — Идём скорей отсюда.
— Я его найду, — ворчал Дик Фартинг. — Я из него котлету сделаю.
Мо почувствовала подступающую тошноту. Ей казалось, что тени вокруг шевелятся.
— Дик, — проговорила Мо. — Мне что-то страшно.
Страх — штука заразная. Иногда достаточно, чтобы кто-то один сказал о своём страхе, чтобы его подхватили все присутствующие. Мо была в ужасе, и теперь Дик к ней присоединился.
Он ничего ей не ответил. Он просто помчался прочь со всех ног. Мо, не отставая, бежала следом. Они спешили назад, в знакомый им мир. Уже загорались фонари, и над городом сгущался вечер, превращая простые тени в бездны мрака, где могло скрываться всё, что угодно.
Они добежали до дома, где жил Дик, зашли внутрь и включили весь свет. Мо позвонила маме и в слезах потребовала, чтобы та её забрала домой на машине, хотя её дом был буквально в двух шагах — однако Мо в тот вечер не хотелось делать ни одного шага наружу.
Ник смотрел им вслед. Он был доволен.
— Это ты здорово придумал, голубчик, — сказал голос из-за плеча. Там стояла высокая женщина в белом. — Растворение на «отлично». А потом ещё Страх.
— Спасибо, — ответил Ник. — Я ещё не пробовал нагонять Страх на живых. Только в теории знал, как это должно быть.
— Сработало на ура, — похвалила она, затем представилась: — Меня зовут Амабелла Перссон.
— Я Ник. Никто Иничей.
— Живой мальчик? С большого кладбища на холме? С ума сойти!
— Э-ээ… — протянул Ник, который не подозревал, что кто-то может о нём знать за пределами родного кладбища. Амабелла постучала по могильному камню:
— Родди! Портуния! Смотрите, кто к нам пожаловал!
Их стало трое, и Амабелла представила Нику двух других. Они обменялись рукопожатиями и приветствиями.
— Несказанно рад знакомству, — проговорил Ник, знавший нюансы этикета целых девяти столетий и потому умевший правильно поздороваться с кем угодно.
— Мистер Иничей только что нагнал Страху на двух других детей, которые, несомненно, того заслуживали, — объяснила Амабелла.
— Молодец! — воскликнул Родерик Перссон. — Они неподобающе себя вели, да?
Ник сказал:
— Они заставляли других детей отдавать им карманные деньги и всякое такое.
— Нагнать Страху — это, конечно, неплохо для начала, — сказала Портуния Перссон, дородная женщина намного старше Амабеллы. — Но ты уже знаешь, что будешь делать, если это не сработает?
— Я пока об этом не думал, — начал Ник, но Амабелла перебила его.
— Я считаю, что Снохождение — оптимальный выход в данном случае. Ты ведь умеешь Сноходить?
— Не уверен, — ответил Ник. — Мистер Пенниворт меня этому учил, но я ещё не… Короче, некоторые вещи я знаю только в теории.
Портуния Перссон сказала:
— Сноходить — это, конечно, хорошо, но я предлагаю Привидеться. Такие люди по-другому не понимают.
— Хм, — произнесла Амабелла. — Привидеться, говоришь? Портуния, я не думаю…
— Разумеется, не думаешь. Хорошо, что у нас есть кому думать.
— Мне пора домой, — поспешно сказал Ник. — А то там начнут волноваться.
— Беги, конечно, — сказали Перссоны. — Рады были познакомиться. Спокойной ночи, юноша.
Амабелла Перссон и Портуния Перссон с неприязнью посмотрели друг на друга. А Родерик Перссон сказал:
— Если позволишь, я хотел ещё спросить о твоём наставнике. Он в добром здравии?
