Карина Сарсенова - Хранители пути
Мужчина нервно поправил элегантно спадающий на лоб длинный, искусно подвитой локон, и скривил тонко вылепленные губы в презрительной улыбке. Затем так же нервно одернул лацкан идеально скроенного стального в белую нить шелкового пиджака. Поддернув манжет, он бросил быстрый и цепкий взгляд на усыпанные розовыми бриллиантами платиновые часы. И, недовольно поморщившись, вновь принялся рассматривать безукоризненно обработанные ногти, покрытые бесцветным матовым лаком. Он так увлекся этим нехитрым занятием, что не заметил вошедшего в приемную босса.
— А, Эрик! Сегодня ваше королевское величество изволило-таки явиться на работу?! Как там поживает французский брадобрей? Не испортил тебе твою драгоценную причесочку? — окинув снисходительным взглядом оцепеневшего и вытянувшегося в кресле щеголеватого типа, на ходу выпалил Шалкар. — И за что я тебе только зарплату плачу, педераст! — с наглой улыбочкой ввернул он напоследок и скрылся за громко хлопнувшей дверью своего кабинета.
— Нувориш поганый… Простолюдин. Вот что значит — из грязи в князи, — спустя полминуты вымолвил пришедший в себя секретарь. — Гомика от настоящего мужика отличить не может, невежда. Я метросексуал! — расправив плечи, он горделиво приосанился.
— Ты что-то сказал? — мигом высунулся из кабинета деланно улыбающийся Шалкар.
— Нет, шеф, вам послышалось! На улице кто-то кричал! — поспешно махнул рукой Эрик в сторону невидимого за плотными портьерами окна.
— На улице, говоришь? — ехидно вопросил Шалкар и еще шире и неискренней улыбнулся. — А, ну тогда ладно, — и бесшумно исчез за столь же неслышно закрывшейся за ним тяжелой дверью.
— Первый у себя? — сухим осенним ветром прошелестел Геннадий над ухом погрузившегося в свои переживания Эрика. Подпрыгнувший секретарь испуганно вылетел из уютных кресельных глубин.
— У себя, а как же… — насилу отдышавшись, вымолвил смертельно побледневший пижон и сразу же расплылся в профессиональной льстивой улыбочке. — Проходите, Геннадий Андреевич!
— Еще один бандюган, — вполголоса пустил он вымученный комментарий в наглухо закрывшуюся за Дамбаллой кабинетную дверь и с облегчением опустился в насиженное кресло. — Гад к гаду липнет, покуда сыт. Когда же сожрут они друг друга, наконец!
— Группа Амадео сегодня вечером дает благотворительный концерт в детдоме, — голос Шалкара плотными волнами низкого звука расходился по погруженному в полумрак пространству. — Ты должен изобразить всяческое им содействие. Как обычно, подтяни нашу прессу. Пусть прикормленные журналисты напишут то, что мы им скажем, — отвернувшись от занавешенного багровыми шторами окна, он пристально взглянул на стоящего перед ним Дамбаллу.
— Амадео не дурак, но артисты его — обыкновенные человеческие придурки. Запудрить им мозги — проще простого. Покажи хорошее обращение пару раз, скажи то, что они хотят услышать, сделай для них то, что им важно — и все, они тебе доверяют. А дальше можешь вести свою игру. И они поведутся за тобой без вопросов. А когда вопросы все-таки возникнут… — Шалкар откинулся в кресле и загадочно улыбнулся в кабинетный сумрак. — Будет уже поздно… Твоя задача довести их до состояния «слишком поздно». Да, и не забывай вовремя разжигать интриги внутри коллектива, ведя каждого на его собственном крючке. Делай их врагами друг другу, используя их лучшие качества. Пусть они ощущают себя жертвами обмана и несправедливости. Зависть и ревность — прекрасная пища не для создателя, но для разрушителя… Разрушая себя, они станут друзьями своим худшим побуждениям, а значит, и нам…
Подобие улыбки проступило на сухом лице Геннадия. Быстро поклонившись, он вновь впился взглядом в своего шефа.
— Мы ублажили их добросердечие, организовав несколько благотворительных вечеров, — сложив руки на груди, довольным тоном произнес Шалкар.
Молниеносный кивок Дамбаллы подхватил и рассеял среди лениво снующих теней сказанные демоном слова.
— Теперь можно и шкурку подпалить, — Шалкар потянулся, расправив плечи, и смачно ухмыльнулся. — Им даже в голову не придет, откуда ветер дует.
Треск крошащихся под ногами иссохших листьев рассыпался по кабинету, распугивая собравшиеся было у его ног тени. Остро глянув на их испуганный танец, Дамбалла снова тихо засмеялся.
— Значит, так, — подытожил Шалкар, резанув косым взглядом по чрезмерно развеселившемуся Геннадию. — Все организуешь, как всегда. А затем по плану.
— А что с Амадео? — подал голос притихший Дамбалла. — Он может знать…
— Амадео я беру на себя, — задумчиво изрек Шалкар, играясь, как с котенком, с клубком лежащих на его коленях маслянисто-черных теней. — Тем более что его время почти вышло. Время всего этого мира почти вышло… — сыто ухмыляясь, произнес он, поглаживая проступающего из клубка миниатюрного монстра.
Шелестящий смех Дамбаллы осыпался на ковер осколками неудержимого кашля.
— Что это с тобой? — с брезгливым удивлением подняв брови, вопросил Шалкар.
— Не… не… — извиваясь в мучительных конвульсиях, Дамбалла жадно глотал душный сумрачный воздух. — Неееееехрррррр… — страшный хрип пронзил наступившую зловещую тишину и оборвался судорожным вздохом. Вытирая крупные капли холодного пота, градом катящиеся с узкого лица, Геннадий, покачиваясь, еле удерживался на ногах под изучающе-неприязненным взглядом Шалкара.
— Ты что, заболел что ли? — с деланным равнодушием поинтересовался хозяин кабинета. Натужно дышавший Геннадий отрицательно помотал головой. — Ну да, ты же не можешь болеть… Или можешь… — задумчиво произнес Шалкар, внимательно изучая позеленевшего Дамбаллу. — Отвечай же! — раздосадованный недееспособностью подопечного, рявкнул он.
— Я… я не знаю, босс, — растерянно просипел Геннадий, опираясь дрожащими руками о громоздкий письменный стол. — Мне плохо… Слабость…
— И давно у тебя слабость? — подавшись вперед всем телом, поинтересовался Шалкар.
— Да вот только что…
— А, ну так это пройдет. Моя энергия давит на тебя, периодически происходит сбой системы. Легкое что ли дело — со старшим чином общаться. Вали отсюда, чего стал столбом! — вдруг гаркнул он на бессмысленно таращившегося на него Геннадия. — Иди, причини кому надо изрядное зло и быстро восстановишься!
Сверкнув внезапно огненным взглядом, Дамбалла длинным ужом выскользнул за дверь. Сноп алых искр, высыпавшихся из его взгляда, засиял в кабинетном полумраке и медленно осел на покрытый тенями ковер. И на них, ровно на том самом месте, где мгновение назад стоял Геннадий, высветился контур до сих пор невидимых и неведомых, пугающе нечеловеческих следов…