Артур Конан-Дойль - Тайна Клумбера
Неужели угрозы этого человека осуществятся и неужели звонил тот самый астральный колокольчик, который должен напоминать мне о случившемся? Это, конечно, совершенно невероятно. И все же незнакомец произвел на меня неизгладимое впечатление.
Я постарался как можно точнее записать все, что он мне сказал, но боюсь, что я много пропустил. Чем кончится это странное дело? Придется обратиться к религии и святой воде.
Ни Чемберлену, ни Эллиоту не сообщил ни слова. Они сказали мне, что я сегодня утром выгляжу, как привидение.
Вечером. Сравнил свои записки с рассказом артиллериста Руфуса Смита, который ударил старика прикладом. С ним произошло то же самое, что и со мной. Он тоже слышал этот звук. Что все это значит? У меня голова идет кругом.
10 ОКТЯБРЯ (ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ДНЯ)
Боже, спаси нас!
Этими краткими словами заканчивается дневник. Мне показалось, что запись, сделанная после четырехдневного перерыва, говорит о потрясенных нервах и надломленной воле Хэзерстона больше, чем мог бы сказать самый подробный рассказ.
К дневнику была приколота записка, очевидно, недавно написанная генералом. «С тех пор и до настоящего времени, — было сказано в ней, — не проходило дня или ночи, чтобы я не слышал этот ужасный звук, который вызывал у меня целые вереницы мыслей. Ни время, ни привычки не приносили мне успокоения; напротив, с каждым годом мои физические силы ослабевали, нервы отказывались выносить постоянное напряжение.
Я разбит и душою, и телом. Живу в постоянном трепете, всегда напрягаю слух, ожидая ненавистный колокольчик, боюсь говорить с кем-нибудь, чтобы не выдать свое ужасное состояние. Я не знаю покоя, у меня нет даже надежды на покой на этом свете. Клянусь, предпочел бы смерть, и все-таки как только настает пятое октября, я изнемогаю от страха, ибо не знаю, какая загадочная и ужасная смерть мне угрожает.
Прошло сорок лет, как я убил Гхулаб-шаха, и сорок раз я проходил через все ужасы смерти, так и не обретая желанного покоя.
Мне не дано знать, в каком виде придет ко мне возмездие. Я заточил себя в самом глухом углу, окружив себя стенами и оградами, ибо в минуты слабости инстинкт заставляет меня принимать хоть какие-нибудь меры самосохранения. Но в душе я хорошо знаю, что все это тщетно. Теперь они уже скоро придут, потому что я стар, и природа может перегнать их, если они не поторопятся.
Я ставлю себе в заслугу, что не принял синильной кислоты или опиума. Этим способом я мог расстроить планы своих оккультных преследователей, но я всегда считал, что человек не имеет права покидать своего поста, пока его не отзовет высшая власть. Но все эти годы я без колебания подвергал себя опасности, а во время войн делал все возможное, чтобы встретить смерть. Но она избегала меня, унося молодых людей, для которых жизнь только начиналась, и было все, что придает цену жизни. А я жил, получал кресты, почести, но они потеряли для меня всякое значение.
Ну что же, я думаю, что все это — не случайность, и что в происшедшем заложен глубокий смысл.
Судьба послала мне драгоценное утешение в лице моей верной и преданной жены, которой я еще до свадьбы открыл свою страшную тайну. Она благородно согласилась разделить мою участь и сняла таким образом с моих плеч половину моего бремени. Но непосильная ноша сломила жизнь бедняжки.
Мои дети также явились утешением для меня. Мордаунт знает все или почти все. Что касается Габриель, то мы решили держать ее в неведении, хотя она чувствует, что у нас не все обстоит благополучно.
Мне хотелось бы, чтобы эти записи были показаны доктору Джону Истерлингу из Странрара. Он случайно услышал звук, который преследует меня. На моем печальном опыте он убедился, что я был прав, что в мире есть много таинственного, о чем не имеют представления в Англии. Дж. Б. Хэзерстон».
Приближался рассвет, когда я закончил читать это удивительное повествование.
Я прочел его вслух своей сестре и Мордаунту, которые с напряженным вниманием слушали.
Мы взглянули в окно, блеск звезд стал слабее, и на востоке забрезжил сероватый свет. Арендатор, хозяин собаки-ищейки, жил в двух милях от нас, значит, надо было идти. Оставив дома Эстер и попросив ее рассказать все отцу, насколько это будет ей под силу, мы захватили с собой немного еды и отправились на поиски.
Глава XVI
ПРОВАЛ КРИ
Когда мы вышли из дома, было еще темно, поэтому мы с трудом различали дорогу на торфяной равнине, поросшей вереском. Но постепенно становилось светлее, и когда мы, наконец, добрались до хижины Фуллартона — совсем рассвело.
Несмотря на раннее утро, хозяин уже был на ногах — вигтаунские крестьяне поднимаются на заре. В нескольких словах мы объяснили хозяину, насколько это было возможно, цель нашего посещения и договорились об оплате. А какой шотландец не позаботится об этом в первую очередь? В результате хозяин не только разрешил нам воспользоваться его собакой, но даже решил сам сопровождать нас.
Мордаунт, — которого беспокоила возможность огласки нашей тайны, сперва возражал против этого, но я убедил его, что наличие сильного и ловкого мужчины может оказаться весьма полезным, тем более, что мы не знаем, с какими трудностями нам придется встретиться. Кроме того, у нас будет меньше хлопот с собакой, если ее хозяин будет рядом. Эти доводы оказали свое влияние.
Рыжие волосы хозяина, похожие на паклю, торчали во все стороны, борода была не чесана, собака, тоже рыжая, была из породы длинношерстных и напоминала собою пук пакли.
Весь путь до холла хозяин разглагольствовал о разуме собаки, об ее сверхъестественном чутье, но рассказы эти не доходили до сознания слушателей, потому что мои мысли были заняты загадочной историей, только что прочитанной в дневнике Хэзерстона, а Мордаунт всей душой стремился на поиски. Он беспрестанно озирался, надеясь увидеть какие-нибудь следы. Но на торфяной равнине не было и признака движения. Все было безмолвно.
Мы пробыли в Клумбере очень недолго, была дорога каждая минута. Мордаунт бросился в дом, вынес старый сюртук отца и передал его Фуллартону; тот протянул его собаке. Умное животное тщательно обнюхало сюртук, потом с легким визгом помчалась по аллее, снова вернулось, чтобы еще раз обнюхать его и, наконец, радостно залаяло. Хозяин привязал к ошейнику собаки длинную веревку, чтобы она не могла бежать слишком быстро, и мы направились на поиски. Собака натянула веревку. Около двухсот ярдов мы шли вдоль шоссе, потом пробрались через проход в изгороди и, наконец, вышли на торфяную равнину. Собака вела нас к северу.
К этому времени солнце уже поднялось над горизонтом и в его лучах окрестности были радостными, светлыми.
