Эдвард Ли - Роголом
- Чего-чего? - поинтересовался Аякс.
- Просто делай! - крикнул Дин. - Ты видел шахту. Это же лабиринт! Если я пойду туда, мне надо будет суметь найти выход.
Аякса переполняло отвращение, но он все равно сделал это. Оказалось, что малая кишка человека достигала от двадцати четырех до тридцати двух футов в длину. Аякс обрезал концы ножом, затем крепко-накрепко связал их вместе морским узлом. От вида выступившего с каждого конца дерьма, у Аякса вытянулось лицо. Я трогаю полицейские экскременты, - подумал он, стряхивая с рук похожие на шматки теплой бурой глины комки. Но когда Дин привязал последний конец к задней поясной петле, до него, наконец, дошло...
Путеводный канат, - подумал Аякс.
- Давай же, - сказал Дин. Дробовик он держал в одной руке, фонарик - в другой. - Я пойду туда... чтобы вытащить Арианну.
Аякс не стал спорить. Он последовал за Дином в главный забой, который разветвлялся на четыре разных коридора. Затем бросил 150-футовый клубок внутренностей на грязный пол, держа свой конец привязанным к запястью.
- Я буду проверять по коридору за раз, - сказал Дин. - Если закричу... тяни.
- Понял, - ответил Аякс.
Дин сделал глубокий вдох. Затем принялся спускаться в первый проход.
***
Полный отстой, - подумал Дин, медленно двигаясь вперед. Вырытый в земле коридор, петляя, уходил вниз. Чем глубже спускался Дин, тем тяжелее становился смрад.
Гнусная вонь, бьющая в нос, имела свое объяснение. Именно в эту шахту они сбросили сотни бычьих трупов, а сточных вод слили столько, что можно было наполнить общественный бассейн.
Некоторые из коридоров представляли собой лазы, в которые можно было едва протиснуться. В то время, как другие проходы являлись транспортировочными. Некоторые, как он знал, вели к центральному стволу, другие заканчивались тупиками. В конце концов, коридор, по которому он двигался, закончился огромной горой щебня. Черт... Раздосадованный, Дин вернулся по спасательной веревке из внутренностей к выходу.
- Не повезло, - сказал он Аяксу. - Там тупик.
- Может, там везде тупики, - отметил Аякс. - Может, ее вообще здесь нет.
- Я знаю, что она здесь, - уверено произнес Дин. Он не мог объяснить, откуда он это знал. Просто знал. Это место было полно архаичного зла. И здесь присутствовала какая-то столь же архаичная благожелательность, нашептывающая ему свои тайны, подбодряющая своей неземной мудростью.
- Арианна находится где-то там. А также та адская матерь и ее сын, которые порвали этому городу задницу.
- Откуда ты знаешь? - Недоверчиво спросил Аякс.
- Просто знаю. И я знаю, почему они здесь. Знаю, что вызвало их - месть.
- Месть? За что?
- Им нужен я. Они устроили этот ужас в качестве мести за то, что я сделал.
Аякс ухмыльнулся, как будто услышал что-то смешное.
- И что же?
Слова Дину давались со скрипом, будто он признавался в убийстве.
- Я отломал от бычьих голов больше рогов, чем кто-либо за всю историю.
Дин проверил второй проход, затем третий. Оба заканчивались тупиками.
- Должно быть, это здесь, - сказал он о четвертом.
Он шагнул в него, словно это был пищевод гигантского мертвого зверя, и стал продвигаться к его брюху.
***
Когда Арианна очнулась, она подумала, что тонет в грязи. Она не сколько дышала, сколько хватала ртом воздух. Голая, она была подвешена за запястья в какой-то низкой пещере со склизкими каменными стенами. Старая шахта, - догадалась она. Я на дне шахты. Несмотря на отсутствие видимых источников света, она видела окружающие ее недра, словно через какой-то фильтр. Как будто зло источало свой собственный свет. По крайней мере, это Арианна знала хорошо. Именно зло принесло ее в это мерзкое место.
Перед ней громоздились бычьи туши. Некоторые трупы мумифицировались, превратившись в перекрученные кожаные мешки. Другие раздулись от тлена и гнилостного газа. Но большая часть раскисла до состояния безымянной, кишащей личинками жижи. Но то, что простиралось дальше, было еще отвратительнее. Настоящее озеро мерзости, будто все нечистоты ада сбрасывались сюда. На самом деле, это было место, где Дьявол опустошал свой кишечник.
И именно из этого озера появилась женщина. Арианна уже видела ее раньше, ночью, когда ее едва не убил сержант Лэсс. Женщина, чьим телом была не плоть, а тьма. Женщина, сотканная из всех дурных мыслей и гадких желаний, порожденных человечеством. Она была похотью всех насильников, педофилов и кровосмесителей. Она была эрекцией в паху каждого сербского палача. Она была импульсом, заставлявшим летчиков сбрасывать напалм на женщин и детей. Была кровью, поступавшей в сердце каждого охранника "эсэсовского" концлагеря. Это была Пасифая.
Она брела по колено в жидких нечистотах, улыбаясь своей черной улыбкой. Арианна просто висела и наблюдала.
- Да, вовсе не Содомская Блудница. - Голос призрачной королевы отозвался эхом, словно в горах. - Ты могла бы иметь власть над мужчинами, и посмотри, что ты с ней сделала. Отдала ее, и теперь они тобой управляют.
- Есть "мет"? Или какая-нибудь "дурь"? - спросила Арианна. - Меня всю ломает.
- Ты вовсе не настоящая женщина, а глупый кусочек мяса, в котором мужчины осушают свои чресла.
- А я так не думаю, - уныло пробормотала Арианна. - Так что пошла ты на хрен.
- Поэтому единственное, на что ты годишься, это быть наживкой для твоего возлюбленного.
- Моего "возлюбленного"? Что за херню ты несешь, сучка? Эй, я съем твою "киску" за двадцать баксов.
- И он скоро будет здесь, - пообещала темная женщина. - Я чую в воздухе его запах.
- Ладно, десять баксов. Черт.
Рука чистой тьмы коснулась почти плоской груди Арианны, затем скользнула ниже по бледному и тощему телу.
- А потом мы с моим сыном устроим пир. Ты, конечно же, пойдешь на закуску. Как тебе такое? - Она убрала от нее свои черные руки, а затем запустила их в расщелину в стене.
- Эта пара свежих пухлых пельмешек... - она извлекла из расщелины двух полнощеких голых младенцев.
Рунштедтские Близнецы! Арианна сразу их узнала.
- Да, из них получится прекрасное главное блюдо, - заметила женщина, поднося младенцев к своей эбеновой груди. Те мило агукали.
Даже Арианна почувствовала отвращение.
- Ты чокнутая, больная на всю башку сука, знаешь это? Какая же ты демоническая богиня? Это же всего лишь дети. Оставь их в покое.
- О, мы оставим их в покое... после того, как мой сын и я высосем у них из ротиков их нежные кишочки, слопаем их жир и вылакаем кровь.
