Лиза Смит - Дневники вампира. Дневники Стефана. Книга 1. Начало
Наш экипаж стоял у конюшни Локвудов. Альфред вне всяких сомнений играл в кости с другими слугами.
— После вас, леди, — сказал я, приподнимая Катерину за талию и усаживая на пассажирское сиденье. Я влез на место кучера, щелкнул кнутом, и кони послушно поскакали к дому.
Я улыбнулся Катерине. Впереди нас ожидал целый вечер свободы, и это было упоительно. Незачем было тайком пробираться в домик для гостей, прятаться от слуг… Только часы нескончаемого блаженства.
— Я люблю тебя! — закричал я, но ветер тут же унес мои слова. Я представил себе, как они, путешествуя вместе с ветром, облетают весь земной шар, пока каждый человек в каждом городе не узнает о моей любви.
Катерина встала, и ее кудри бешено заметались вокруг лица.
— Я тоже люблю тебя! — выкрикнула она, а потом со смехом упала обратно на сиденье.
К тому времени, когда мы вернулись в гостевой домик, мы оба раскраснелись и вспотели. Добравшись до спальни Катерины, я немедленно стянул платье с ее стройного тела и, охваченный страстью, нежно пробежался зубами по ее шее.
— Что ты делаешь? — Она отскочила и пронзительно посмотрела на меня.
— Я просто… — Что я делал? Исполнял роль? Пытался представить, что я такой же, как она? — Наверное, я хотел понять, что ты чувствуешь, когда…
Катерина закусила губу.
— Возможно, когда-нибудь ты все узнаешь, мой милый, невинный Стефан, — она легла на кровать, волосы разметались по снежно-белой подушке, — но прямо сейчас мне нужен только ты сам.
Я лег рядом, провел указательным пальцем по изгибу ее подбородка и коснулся губами ее губ. Поцелуй был таким мягким и нежным, что я почувствовал, как ее сущность сливается с моей, и вместе они порождают силу большую, чем каждый из нас. Мы открывали тела друг друга, будто впервые. Там, в полумраке ее спальни, я не мог понять, где заканчивается реальность и начинаются мечты. Не было ни стыда, ни мыслей о будущем, лишь страсть и вожделение, и чувство опасности, таинственное, всепоглощающее и прекрасное.
В ту ночь я позволил Катерине всецело распоряжаться мной и с радостью предложил бы свою шею, если бы это дало нам возможность не размыкать объятий целую вечность.
23
Той ночью, однако, объятия не были вечными, и я провалился в тяжелый сон без сновидений. Но внезапно мой разум и мое тело пробудились, когда я услышал резкий лязгающий звук, казалось отозвавшийся во всем моем теле.
— Душегубы!
— Убийцы!
— Демоны!
Эти слова, похожие на монотонное песнопение, залетали через открытое окно. Едва передвигая ноги, я подошел к окну и со скрипом распахнул ставни. Снаружи, за прудом, были видны вспышки огней, и слышались ружейные выстрелы. Темные силуэты слились в единую массу, будто рой саранчи, налетевший на хлопковое поле.
— Вампиры! Убийцы!
Постепенно я начал различать все больше и больше отдельных слов в зловещем гуле толпы. Там было, по меньшей мере, человек пятьдесят. Пятьдесят пьяных, разгневанных, жестоких мужчин. Я схватил Катерину за плечо и изо всех сил начал трясти ее.
— Проснись же! — нетерпеливо шептал я.
Она рывком села на кровати. Белки ее глаз выглядели огромными, а под глазами залегли тени.
— Что случилось? Все в порядке? — Ее пальцы вспорхнули к ожерелью.
— Нет, не в порядке, — прошептал я. — Команда вышла на охоту. Они ищут вампиров. Сейчас они на главной дороге. — Я указал на окно.
Крики и вопли слышались все ближе. Огонь полыхал в ночи, языки пламени алыми кинжалами пронзали черное небо. Меня охватил страх. Это не должно было случиться — не сейчас.
Катерина выскользнула из кровати, замотавшись в белое пуховое одеяло, и с грохотом захлопнула ставни.
— Твой отец, — холодно сказала она.
Я потряс головой. Этого не могло быть.
— Облава назначена на следующую неделю, а отец не из тех, кто отступает от принятого плана.
— Стефан! — резким голосом сказала Катерина. — Ты обещал, что сделаешь что-нибудь. Ты должен это остановить. Эти мужчины не знают, с чем сражаются, они не знают, насколько это опасно. Если они будут продолжать, многие могут пострадать.
— Опасно? — переспросил я, растирая висок. У меня вдруг сильно разболелась голова. Крики постепенно стихали, кажется, толпа двинулась дальше — или начала расходиться. Я не мог понять, было ли происходящее стихийной акцией протеста, пьяным куражом, или действительно началом облавы.
— Опасность исходит не от меня, опасен тот, кто начал эти нападения, кем бы он ни был, — Катерина поймала мой взгляд. — Если жители города дорожат своим покоем и безопасностью, они остановят охоту и позволят нам самим решить проблему. Они позволят нам найти виновного в этих нападениях.
Я сидел на краю кровати, положив локти на колени и уныло уставившись в потертые деревянные половицы, как будто мог отыскать там хоть какой-нибудь ответ, хоть какой-нибудь способ предотвратить то, что вот-вот случится.
Катерина взяла мое лицо в свои руки.
— Я всецело в твоей власти. Я нуждаюсь в твоей защите. Пожалуйста, Стефан.
— Катерина, я все понимаю, — почти в истерике ответил я, — но что, если уже слишком поздно? У них есть отряд, у них есть подозреваемые, у них даже есть прибор, специально созданный для поиска вампиров.
— Что? — отшатнулась Катерина. — Прибор? Ты не говорил мне об этом, — сказала она, и в ее голосе звучало обвинение.
С тяжелым сердцем я рассказал ей об изобретении Джонатана. Как я забыл рассказать об этом раньше? Простит ли она меня когда-нибудь?
— Джонатан Гилберт, — лицо Катерины исказило презрение. — Итак, этот дурак возомнил, что сможет загнать нас в ловушку, как животных?
Я отшатнулся. Я никогда не слышал, чтобы Катерина разговаривала таким грубым тоном.
— Прости, — сказала Катерина уже более спокойным голосом, будто почувствовав вспышку страха в моем сердце. — Прости. Это просто… Ты просто не можешь себе представить, каково это, когда на тебя идет охота.
— Голоса, кажется, стихают. — Я украдкой выглянул через ставни. Толпа действительно начинала расходиться, факелы уже казались дрожащими точками на фоне чернильно-черного неба. Похоже, опасность миновала.
По крайней мере пока. Но на следующей неделе у них будет изобретение Джонатана. У них будет список вампиров. И они их отыщут, всех до единого.
— Слава богу! — Катерина рухнула на кровать, бледная, как никогда прежде. Одинокая слеза вытекла из ее глаза и побежала вниз по алебастровой коже. Я подошел и вытер ее указательным пальцем, а затем нежно коснулся этим пальцем своей кожи, как тогда, на балу. Я лизнул свой палец и обнаружил, что ее слезы были солеными на вкус. Человеческими.
