Мария Барышева - Увидеть лицо
— Лешка! — крикнул Виталий еще раз и остановился.
Дальше хода не было — сплошняком заросли лещины и березняка длинной и широкой полосой. Сквозь них пришлось бы уже проламываться, но нужды в этом не было. Заросли, насколько глаз хватало, стояли нетронутые — здесь никто не проходил.
Виталий выругался, поняв, что выбрал неверное направление. Он сорвал пожелтевший лист лещины и размял его в пальцах, оглядываясь. Суханова права — лес и вправду был странным. Вон то дерево — самая натуральная айва, точь в точь такая росла во дворе у его сочинской бабки, и откуда, скажи-те, она тут взялась? Лещина и березняк, а так же то и дело встречавшаяся по дороге черемуха выглядели здесь куда как более естественно, обычно и знакомо. Напоминали лесные колки вокруг озер в родных самарских окрестностях. Отчегото вдруг вспомнилось Бобровое озеро, куда еще пацаненком бегал с друзьями порыбачить. А лучше всего было пробраться туда во время паводка, когда шли на нерест щука и лещ! Славное было время, когда так мало было нужно от жизни, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливым, и хорошо, когда в дни поздней весны удавалось отделаться от сестры, всегда норовившей увязаться следом вместе со стайкой пищащих и визжащих подружек, которые, обрывая ирисы на озерных берегах, поднимали совершенно невозможный гвалт…
Его пальцы разжались, просыпав на мокрую землю измочаленные обрывки желтого листа. Сам не зная, почему, Виталий протянул руку и легко похлопал один тонких атласных березовых стволиков. Ощущение было странно приятным, словно встретил старого друга. Потом его лицо вдруг отвердело, и призрачная ностальгия слетела с него, словно подхваченный ветром газовый шарф.
— Тебе чего здесь надо? — холодно произнес он не поворачиваясь.
Евсигнеев, считавший, что шел совершенно бесшумно, удивленно застыл в десятке метров от него, полускрытый толстым стволом старого платана, и его рука, сжимавшая обломок толстого сука, машинально юркнула за спину. Он сглотнул, пристально глядя в светлый затылок стоявшего перед густыми зарослями человека. Капли дождя блестели на его лице, точно злые слезы.
Виталий, не дождавшись ответа, повернулся, и Алексей, понимая, что скрываться глупо, вышел из-за дерева и направился к нему. Мокрая прелая листва мягко пружинила под ногами — непривычное ощущение для ступней, привыкших к асфальту и гладкому полу.
— Ничего… просто, решил тоже поискать. В одиночку тут не справиться.
— Ну, и как успехи, чего нашел? — осведомился Виталий, пристально глядя на него. Алексей разочарованно развел руками.
— Ничего. Как испарился. Наверное, в другую сторону пошел… и как его теперь искать в этой чаще?..
— А дубье зачем?
Алексей чуть подбросил сук на ладони и неопределенно усмехнулся.
— Да так… на всякий пожарный. Мало ли, кто здесь ходит.
— Верно… ходят здесь мало.
Виталий отвернулся и пошел прочь вдоль зарослей. Алексей похлопал веткой по ладони, нерешительно огляделся, потом двинулся следом за ним.
— Будет разумней, если ты выберешь другое направление, — заметил Воробьев, не оборачиваясь.
— Но вдвоем мы быстрее…
— Быстрее прочесывать лес одновременно в разных местах, а не тащиться в одну и ту же сторону. Это не увеселительная прогулка! Если не найти этого малолетнего идиота до темноты, ему плохо придется. Поэтому если ты действительно хочешь помочь его найти, пройди наискосок хотя бы там! — Виталий махнул рукой в противоположную сторону, потом остановился и обернулся. На его губах была кривая улыбка. — Или такой решительный мужчина боится ходить по лесу один?
Пальцы Алексея сжались на импровизированной дубинке и побелели, но его лицо осталось спокойным.
— Слушай, конечно, после того, что было в автобусе, ты можешь…
— Мне наплевать на то, что было в автобусе! — резко перебил его Виталий, вытирая ладонью мокрое лицо. — Нужны действия, а не базар пустой!.. Или делай что-нибудь, или не мешай!
— Но ты же не знаешь, на что тут можно наткнуться! — Алексей с трудом сдерживался, чтобы не заорать. — Надо держаться вместе… нравлюсь я тебе или нет!
— Ты не баба, чтобы нравиться мне или нет, — Виталий откашлялся и сплюнул. — Но знаешь что, Евсигнеев, — он произнес его фамилию подчеркнуто раздельно. — Кому другому я бы поверил, что он пришел с добром. Но только не тебе, мужик. Я не знаю, зачем ты здесь на самом деле.
— Но ведь только я и пришел! — рявкнул Алексей и ударил суком о ствол ближайшего дерева так, что полетели щепки. — Никто из них не пошел — только я!
— И что же? — равнодушно спросил Виталий и хотел было отвернуться, но его остановил неожиданно изменившийся голос Алексея.
— Ладно, куда, потвоему, мне лучше идти?
Виталий едва не сказал, куда тому следует идти на самом деле, но вместо этого указал направление, напутствовав:
— Постарайся запоминать, как идешь, чтобы потом и тебя не пришлось искать. Зови его. И слушай внимательно — может этот крендель откликнется, а может я или кто еще позовем. Давай…
Он отвернулся
Рука Алексея взметнулась в воздух, и сучковатая дубина с силой опустилась на стриженый светлый затылок. Виталия швырнуло вперед, на молодую поросль березняка, и раньше, чем его тело успело смять тонкие ветки и коснуться земли, он ударил снова и успел еще раз. Жесткая кора вминалась в ладони при каждом ударе, и вначале звук, с которым сук ударялся о чужой затылок, был какимто упругим, звонким, но постепенно он стал сырым, чавкающим, словно он бил по сгустку жидкой грязи. Что-то теплое брызнуло ему в лицо, потекло по щекам, подбородку, а он все бил, натужно хакая при каждом ударе. Светлые волосы Виталия потемнели от крови, и голова все больше походила на сдувшийся мяч, а отброшенная в сторону рука подпрыгивала все реже и реже, и все ленивее сжимались пальцы, хватая прелые листья и отмершие ветки. Изо рта Виталия, прижатого к земле, вырывались странные придушенные звуки, похожие на фырканье, словно он и умирая, пытался посмеяться над Алексеем, унизить его, как в автобусе, но здесь-то уже никого не было, и никто не увидит, никто не узнает, что он и быстро зашагал вдоль зарослей. Видение, возрастом в долю секунды, исчезло бесследно, и какоето мгновение Алексей, тяжело дыша, дрожа всем телом и до боли сжимая сук в пальцах, тупо смотрел, как в густеющих сумерках удаляется от него неповрежденный светлый затылок. Крупные капли дождя, находившие лазейки в густой кроне деревьев, весело барабанили по его голове. Потом он резко развернулся и пошел туда, куда указал Виталий.
Как такое могло прийти ему в голову?! Он ведь нормальный, цивилизованный человек — как такое могло прийти ему в голову. Прежде такого не было…
