Стивен Кинг - Томминокеры
Каково же было их изумление, когда учительница, отозвав их в сторону, сообщила, что уровень интеллекта Хилли приближается к гениальности и им следовало бы повезти мальчика в научный институт, чтобы выяснить его реальные способности.
Мэри и Брайен Браун обсудили это предложение… и решили пока ничего не предпринимать. Им не хотелось знать наверняка, какими способностями обладает их старший сын… Достаточно и того, что они сами знали о нем: да, он странный, необычный ребенок.
Хилли отличался одной особенностью: он искренне любил младшего братишку.
Все это продолжалось до семнадцатого июля, пока Хилли не показал свой главный фокус.
Хилли Браун частенько чувствовал, что существует в воображаемом мире чудес. Мир прекрасен и удивителен, как хрустальный шар, который его родители каждый год вешают под потолок на Рождество. Мир занимателен, как кубик Рубика, который ему подарили на девятилетие (кубик изучался мальчиком две недели, после чего он мог моментально собрать его). Он мечтал показывать фокусы. Фокусы были как бы придуманы для Хилли Брауна. К несчастью, Хилли Браун не был создан для фокусов.
Выбирая подарок сыну к десятилетнему юбилею — первой в его жизни «круглой» дате, — отец принес из магазина большой набор всяких принадлежностей для фокусов, упакованный в красивую коробку. «Тридцать новых фокусов!» — гласила надпись на коробке. «Для 8-12 лет» — было написано ниже. Более удачного подарка, по собственному мнению, Брайен не смог бы придумать.
Хилли тут же занялся изучением содержимого коробки. Давид, не обладавший и малой частью способностей брата, как завороженный, молча смотрел на то, что делает Хилли, забыв о прогулках и играх.
Хилли готовился к своему дню рождения. Он удивит всех гостей! Он покажет им все возможные фокусы, и они скажут:
— Да, Хилли будет великим фокусником, может быть, равным Гудини!
Триумф состоялся. Гости были в восторге, родители тоже. Недоволен был только Хилли Браун. С какого-то момента он начал понимать, что показать фокус, пользуясь инструкцией и приготовленным кем-то набором атрибутов, может каждый. Он хотел создавать свои собственные фокусы и свои собственные атрибуты, но чувствовал, что для этого у него не хватает способностей и сообразительности.
О, если бы взрослые подходили к себе с такими же строгими мерками, как десятилетний Хилли Браун!
Дело было четвертого июля. Давид вошел в комнату Хилли и увидел, что тот опять занят набором для фокусов. Он разложил перед собой множество различных атрибутов и кое-что еще… кажется, батарейки. Ну конечно же, батарейки. Батарейки из большого папиного приемника, — подумал Давид.
— Что ты делаешь, Хилли?
Лицо брата потемнело. Он вскочил на ноги и вытолкал Давида из комнаты с такой силой, что малыш упал на ковер. Это было настолько необычно, что Давид заплакал.
— Вон! — кричал Хилли. — Не смей подсматривать! В семействе Медичи людей убивали, если они подсматривали за подготовкой фокусника к выступлению!
С этими словами Хилли захлопнул дверь перед самым носом Давида. Давид поплакал еще немного, но безрезультатно. Поведение брата было очень странным. Давид спустился вниз, включил телевизор и плакал, пока не уснул прямо на полу гостиной.
Интерес Хилли к фокусам проснулся почти тогда же, когда изображение Иисуса Христа заговорило с Бекки Паульсон.
Теперь мальчик решил, что займется механическими фокусами. Это интереснее, чем манипулировать платочками, шляпами и шариками.
Вскоре он почувствовал, что способен что-то изобретать.
И у него появились различные идеи.
Методы создания новых фокусов стали ясными, как стекло.
Великие фокусы, — думал он, пробуя по-разному комбинировать различные предметы. Но кое-чего ему явно не хватало, и он попросил мать, которая собиралась поехать в большой магазин в Августу, купить ему кое-что из радиодеталей. Он дал ей список и собственные сэкономленные восемь долларов. Мари выполнила его просьбу, немного удивленная таким странным, с ее точки зрения, поручением.
Она даже попыталась выяснить у Давида, известно ли ему, чем занят сейчас его старший брат.
— Он готовит много новых фокусов, — глядя под ноги, сказал Давид.
— И как тебе кажется, они будут хорошими?
— Не знаю.
Давид вспомнил, как грубо выгнал его из комнаты Хилли, и решил воздержаться от комментариев.
Он выглянул в окно и увидел Джастина Харда, распахивающего свое поле на тракторе. Распахивать в середине июля? На мгновение мысли сорокадвухлетнего Джастина Харда стали открытой книгой для четырехлетнего Давида Брауна, и Давид понял, что Джастин собирается вскопать весь сад, разбить его на квадраты и посадить горох. Джастин Хард считал, что сейчас май. Май 1951 года. Джастин Хард сошел с ума.
— Не думаю, что эти фокусы будут хороши, — подытожил Давид.
На показе новых фокусов присутствовали семь человек: мать и отец Хилли, дедушка по материнской линии, Давид, Барни Аппельгейт (которому, как и Хилли, было десять лет), миссис Креншоу из деревни (приятельница его матери) и сам Хилли.
Аудитория разговаривала о чем-то постороннем. Аудитория смеялась и перешептывалась. Аудитория не ждала ничего выдающегося.
Погода начала меняться. Небо потемнело, и на нем зловеще сверкало почти скрытое за тучами солнце. Мисс Креншоу с тревогой посматривала вверх, опасаясь града. Этот мальчик на сцене… в черном костюме… готовящийся к выступлению… Миссис Креншоу на мгновение захотелось убить его.
Хилли показывал фокусы. Он показывал их лучше, чем в прошлый раз, но зрителей, казалось, это совсем не трогало. Его отец сидел с видом человека готового уйти в любую минуту. Это огорчило Хилли, который больше всего мечтал поразить отца.
Чего им нужно? — раздраженно думал он. — Я все делаю прекрасно, даже лучше, чем Гудини, но они не смеются, не поражаются, не восхищаются. Почему? Что же я сделал не так?
В центре импровизированной сцены стоял небольшой помост, под которым Хилли спрятал свое изобретение, работающее на батарейках. Это изобретение делало так, что вещи исчезали, а потом опять появлялись.
Хилли находил это чрезвычайно интересным. Зрители тоже стали смотреть на него с все усиливающимся вниманием, когда он начал проделывать штучки с исчезновением предметов.
— Первый фокус — Исчезновение Помидора! — провозглашал Хилли, показывал зрителям помидор, прятал его в коробочку, предварительно дав всем удостовериться, что коробочка пуста, затем взмахивал рукой, произносил какое-то заклинание вроде «Престо-маджесто!» и потихоньку нажимал на старую велосипедную педаль. Помидор исчезал. Он демонстрировал зрителям коробочку — та было пуста. В этом месте должны были звучать бурные овации.
