Убить Уайти (ЛП) - Кин Брайан

Дверная ручка была жирной и скользкой, но она повернулась в моих руках и отперлась. Я поспешил за Сондрой в дверной проем.

- Не толкайся, Ларри. Ты делаешь мне больно.

- Тогда мы квиты. Ты тоже делаешь мне больно.

Я закрыл за нами дверь и огляделся. Мы находились в другой пустой комнате, более темной, чем первая. Здесь было всего несколько окон, и все они были заколочены толстыми листами фанеры или закрашены черной краской. Единственным источником освещения был единственный грязный световой люк. Вдоль одной стены выстроился ряд инструментальных скамеек и рабочих мест. В полу в разных местах были вбиты кронштейны, указывающие на места, где когда-то стояли станки - прессы для штамповки, сверла, тиски и неизвестно что еще. Один участок пола покрывали опилки - следы древнего разлива масла. Маленькие кучки мышиного дерьма и свисающие паутины заполняли углы. Мы все еще могли слышать хаос снаружи, но с закрытой дверью он был приглушен. В конце комнаты был темный, узкий коридор и лестница, ведущая в подвал.

Голова снова запульсировала, и боль снова охватила мои суставы и мышцы. Дыра, в которой находился мой зуб, начала затягиваться, но во рту был соленый вкус и ощущение, что он покрыт слизью. Прислонившись к двери, я сполз на колени. Сондра присела рядом со мной. Она потянулась к моей щеке, но я отстранил ее. Ее лицо снова опечалилось.

- Ты злишься.

- Да, черт возьми, сержусь.

- Но я говорю тебе правду. Уайти вредит моему ребенку. Что я должна делать? Позволить ему есть ствол?

- Я не понимаю, о чем ты говоришь, Сондра. Что это за ствол?

- Они нужны ему от ребенка.

- Что нужно?

- Стволы. Ну, знаешь, как твоему президенту Бушу?

Я вздохнул в разочаровании.

- В твоих словах меньше смысла, чем раньше. Какое отношение к этому имеет этот идиот?

- Ваш президент сказал им "ньет". Он подписал закон, который запрещает использовать стволы для улучшения состояния людей, когда они больны.

- Законопроект, который... стволовые клетки? Ты имеешь в виду стволовые клетки?

- Да! - oна хлопнула в ладоши. - Ство-ло-вы-е клетки. Это то, что я тебе говорю. Они нужны Уайти. Вот почему он хочет убить ребенка. Чтобы съесть.

- Он... Уайти хочет съесть твоего ребенка?

- Не всего ребенка. Только стволовые клетки. Он съест их, и его тело использует их, чтобы восстановить себя. Вот как он может продолжать жить, когда его ранят. То же самое было с Распутиным. Он может выдержать много ран. Много повреждений. Но для поддержания жизни, после этого ему нужны были стволовые клетки. Вот как Распутин оставался жив так долго. Когда его наконец бросили в реку, он утонул. Но, возможно, он утонул только потому, что у него не было стволовых клеток для питания.

Я сжал челюсти, испытывая отвращение к ее словам. Мои ногти впились в ладони, пуская кровь. Это была незначительная боль по сравнению с остальным.

- Откуда ты все это знаешь? Уайти рассказал тебе?

- Не все. Кое-что - старые слухи в моей стране. Кое-что рассказал Уайти.

- Разве они не могут найти другой источник? Обязательно ли это должно быть от их собственных...

Мой голос прервался. Я не смог закончить предложение.

Сондра пожала плечами.

- Я не знаю. Некоторые говорят, что стволовые клетки могут быть от кого угодно, но Уайти, кажется, был уверен, что они должны быть от его ребенка.

- Господи Иисусе, - я провел рукой по волосам и вздохнул. - Итак, позволь мне прояснить ситуацию. Мы говорим о каннибализме. О настоящем дерьме в стиле Джеффери Дамера. Уайти - потомок какого-то мутанта, урода гребаной эволюции, которому нужно есть стволовые клетки прямо из младенцев, чтобы регенерировать после смертельного ранения? И, очевидно, это не может быть просто ребенок. О, нет. Это должна быть их собственная плоть и кровь. Так ли это? Я что-то упускаю? Ты уверена, что нет чего-то еще, что ты упускаешь? Кровавое жертвоприношение, или глаз тритона, или палец летучей мыши? Какая-то херня вроде этого? Может быть, после того, как он закончит есть младенцев, Уайти нужно завершить ужин кровью юной девственницы?

- Видишь? Ты снова злишься на меня.

- Ты чертовски права, я злюсь на тебя, Сондра. Послушай, что ты говоришь. Уайти хочет съесть твоего ребенка!

- Вот почему я не рассказала тебе все раньше.

- И посмотри, что из-за этого произошло. Посмотри, в каком прекрасном гребаном дерьме мы оказались.

Нахмурившись, Сондра вскочила на ноги.

- Я ухожу.

- Уходишь? - фыркнул я. - Куда ты собираешься идти? Ты что, планируешь выйти на перестрелку? Позволишь копам схватить тебя или позволишь Уайти наложить на тебя руки? Ты никуда не пойдешь. Ты и ребенок будете мертвы, как только выйдете на улицу.

Она отвернулась от меня, задрав нос, и направилась в коридор. Я потянулся за ней, но голова все еще слегка кружилась, и я промахнулся. Застонав, я поднялся на ноги и, спотыкаясь, последовал за ней. Комната закружилась. Сондра оглянулась на меня.

- Что ты делаешь?

- Мы еще не закончили, Сондра. Отнюдь.

Снова повернувшись ко мне спиной, она пошла дальше по коридору.

- Ты не уйдешь, - пробормотал я.

- Да, - сказала она, не оборачиваясь. - Я ухожу.

- А как насчет денег, которые ты украла? Мы будем говорить об этом? Хочешь сказать мне, где ты их спрятала? Или ты еще хочешь врать мне?

Она остановилась, но не повернулась.

- О, да, - прошептал я. - Давай, лги, Сондра. Я заметил, что ты не ответила раньше. Ты уклонилась от вопроса. Ну, знаешь что? Уайти рассказал мне все о деньгах. И знаешь, что на самом деле хреново? По крайней мере, он был честен со мной об этом, даже когда пытался убить меня. Не могу сказать того же о тебе.

- Твои слова. То, что ты говоришь. Они очень жестоки. Я была неправа.

Я сделал неуверенный шаг к ней.

- В чем?

- О тебе, Ларри. Ты - плохой человек, такой же, как и другие. Может быть, даже хуже.

- Да, - усмехнулся я. - Верно. Я такой же плохой, как и все остальные мужчины в твоей жизни. Продай это дерьмо кому-нибудь другому. Я не похож ни на твоего отца, ни на людей с того корабля, ни на этих ублюдков из мафии. Я не бил тебя, не насиловал и не заставлял делать то, чего ты не хотела. Все, что я пытался сделать, это помочь тебе. И за это меня обосрали и оболгали. Почему?

Я осознавал умоляющий, ноющий тон в своем голосе и тот факт, что я начинаю повторяться, но ничего не мог с собой поделать. Я ненавидел свой голос, но не мог остановиться. Как будто мой рот решил, что ему не нравится то, что делает остальная часть меня, и решил взять это на себя.

Сондра на мгновение замолчала. Ее плечи были опущены, и она тяжело дышала. Я не мог понять, плачет она, вздыхает или просто запыхалась. Она по-прежнему не поворачивалась, не смотрела мне в глаза. Когда она заговорила, это был едва слышный шепот, и мне пришлось напрячься, чтобы расслышать ее.

- Я не знаю ни о каких деньгах. Если Уайти говорит тебе, что я взяла его деньги, значит, Уайти лжет. Если бы у меня были деньги, я бы тебе сказала.

Я уставился на нее, не говоря ни слова. Волна головокружения снова прошла, и я почувствовал, что ко мне возвращаются силы. Я сделал еще один шаг к ней. Когда я не упал, я сделал еще один. Когда звон в ушах утих, до меня дошло, что выстрелы прекратились. Снаружи было тихо. Ни взрывов, ни вертолетов, ни криков людей. Но в воздухе все еще пахло дымом. Более того, дым становился все гуще.

- Мы закончим это позже.

- Ты мне не веришь?

- Сейчас это не имеет значения. Давай пройдем в подсобку и посмотрим, не сможем ли мы найти другой способ выбраться отсюда - или хотя бы место, где можно спрятаться.

- Почему?

- Слушай. Ты слышишь это?

Сондра наклонила голову.

- Нет, я ничего не слышу.

- Именно. Я думаю, что Уайти победил, а это значит, что следующим он придет за нами.

- Ты... в порядке, чтобы сражаться с ним?

- Сондра, мое тело чувствует себя так, будто я провел двенадцать раундов с Майком Тайсоном.