Отто Пензлер - Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови
Через некоторое время Клодетта подняла голову и осмелилась сказать:
— Тетушка Мэри, а вы не настолько оторваны от внешнего мира, как мне казалось.
— Ты права, дорогуша. У меня есть телефон, машина и все прочее. Но каких-нибудь двадцать лет назад, поверьте, дела обстояли совершенно иначе. — Улыбаясь от нахлынувших воспоминаний, тетушка поглядела на Эрнеста. — Твой дедушка был тогда еще жив, и снежные заносы частенько лишали его всякой связи с окружающим миром.
— Когда в Чикаго говорят о «северных районах» или «висконсинских лесах», кажется, что это далеко-далеко, — заметила Клодетта.
— В общем-то, это действительно далеко, — встрял в разговор Генри. — Кстати, тетушка, я надеюсь, вы сделали приготовления на тот случай, если вы окажемся отрезанными от мира на день-другой? Снег собирается, да и по радио обещают метель.
Старая дама, хмыкнув, посмотрела на Генри.
— Ты, Генри, как-то слишком обеспокоен. Словно, едва ступив на порог моего дома, жалеешь о том, что приехал. Если волнуешься по поводу метели, я прикажу Сэму отвезти тебя в Ваусау, и завтра ты будешь в Чикаго.
— Да нет, не надо.
Наступило молчание, и тетушка тихо позвала Лизу. Служанка вошла в комнату и помогла ей встать со стула, хотя старая дама — Клодетта уже успела заметить это и сказала мужу — в особой помощи не нуждалась.
У двери тетушка Мэри, невозмутимо-грозная, с тростью в одной руке и нераскрытым лорнетом в другой, пожелала всем доброй ночи и исчезла в темном коридоре. Послышались удаляющиеся шаги старой дамы и почти безотлучно находившейся при ней служанки. Большую часть времени в доме никто не жил, кроме них двоих. Лишь краткие наезды племянника Эрнеста — «мальчика дорогого Джона» — и Генри, о чьем отце тетушка никогда не говорила, скрашивали приятную дремоту их тихого существования. Да еще Сэм, обычно ночевавший в гараже.
Клодетта нервно взглянула на мужа, и тут Генри высказал то, что пришло на ум им обоим.
— Похоже, она сходит с ума, — заметил он бесстрастно.
Не дав Клодетте возможности возразить, он поднялся и вышел в гостиную, откуда доносились звуки музыки из радиоприемника.
Клодетта повертела в руках ложку и наконец произнесла:
— Эрнест, мне действительно кажется, что она немного не в себе.
Эрнест снисходительно улыбнулся.
— А я так не считаю. У меня есть соображения по поводу того, почему она занавешивает окна на западной стороне. Там погиб мой дед: однажды ночью он ослабел от холода и замерз на склоне холма. Не могу сказать точно, как все произошло, в тот день меня здесь не было. Мне кажется, тетушка не любит, когда ей напоминают о его смерти.
— Но о какой опасности она говорила?
Эрнест пожал плечами.
— Вероятно, дело в ней самой. Что-то терзает ее, а она терзает нас. — Он замолчал на мгновение, а потом добавил: — Она действительно кажется странной, но такой она была всегда, сколько я ее помню. В следующий приезд ты этого и не заметишь.
Клодетта поглядела на мужа и сказала:
— Эрнест, мне не нравится этот дом.
— Чепуха, дорогая.
Эрнест приподнялся со стула, но Клодетта его остановила.
— Послушай, Эрнест. Я прекрасно помнила, что тетушка Мэри запретила раздвигать шторы, но у меня было такое чувство, что я должна это сделать. Я не хотела, но что-то заставило меня. — Голос ее дрожал.
— Но, Клодетта, — спросил Эрнест обеспокоенно, — почему ты раньше мне об этом не сказала?
Она пожала плечами.
— Тетушка могла подумать, что я ищу отговорку.
— Ну, ничего плохого не случилось. Ты немного переволновалась, а тебе это вредно. Забудь об этом. Думай о чем-нибудь другом. Пойдем послушаем радио.
Они поднялись и вместе направились в гостиную. У двери они столкнулись с Генри. Тот отступил в сторону и заявил:
— Мне нужно было догадаться, что мы здесь застрянем. — И прежде чем Клодетта успела возразить, добавил: — С нами все будет хорошо. Просто поднимается ветер, снег идет, а я знаю, чем это кончается.
Генри пропустил Клодетту с мужем в гостиную, а сам направился в пустую столовую. Там он на мгновение остановился и посмотрел на длиннющий стол. Затем обогнул его, подошел к окну, раздвинул шторы и, прищурившись, уставился в темноту. Эрнест увидел его у окна и крикнул из гостиной:
— Генри, тетушка Мэри не любит, когда там раздвигают шторы!
Генри обернулся и ответил:
— Ну, пусть она боится, а я рискну.
Клодетта вгляделась в ночную тьму поверх головы Генри и вдруг воскликнула:
— Посмотрите, там кто-то есть!
Бросив быстрый взгляд через стекло, Генри ответил:
— Нет никого. Это снег, ветер гоняет его туда-сюда.
Задернув шторы, Генри отошел в сторону. Клодетта неуверенно заметила:
— Но я могу поклясться, что видела, как кто-то прошел мимо.
— Тебе могло показаться с того места, где ты сидишь, — предположил Генри. — Думаю, на тебя подействовали чудачества тетушки Мэри.
Клодетта не ответила. Она замерла, не отрывая глаз от все еще колыхавшихся штор. Потом поднялась и вышла из гостиной, прошла по длинному коридору в восточное крыло дома, отыскала комнату тетушки Мэри и осторожно постучала в дверь.
— Войдите, — послышался голос хозяйки.
Клодетта открыла дверь и переступила порог комнаты. Тетушка Мэри сидела в ночной сорочке, а ее непременные атрибуты — лорнет и трость покоились на бюро и в углу соответственно. Выглядела она на удивление добродушной, это Клодетта отметила сразу.
— Хм, а ты думала, я переодетое чудовище? — спросила старая дама, улыбаясь, что выглядело очень непривычно. — Нет, я не чудовище, как ты убедилась. К тому же сама побаиваюсь окон на западной стороне.
— Я хотела вам кое-что сказать об этих окнах, — начала Клодетта и вдруг замолчала.
Молодой женщине стало не по себе от странного выражения, появившегося на лице старухи: не гнев или недовольство, а затаенное мучительное напряжение. Она испугалась!
— Ну и?… — быстро спросила тетушка Мэри.
— Я посмотрела в окно, и на мгновение мне показалось, что снаружи кто-то есть.
— Вот именно, показалось. Клодетта, у тебя разыгралось воображение. А может быть, это из-за метели.
— Воображение? Допускаю. Но метели не было, ветер задул позднее.
— Я сама часто обманываюсь, дорогуша. Иногда утром выхожу посмотреть, нет ли следов, и никогда их не нахожу. У нас есть и телефон, и радиоприемники, но, когда начинается метель, до нас практически невозможно добраться. Ближайший сосед живет у подножия большого холма, за три мили отсюда, к тому же через леса. Главная дорога проходит там же, а небольшие подъезды в такую погоду заметает.
