Станислав Буркин - Русалка и зеленая ночь
– Надо набрать страну или город, – вспомнил слова героического замминистра Даня.
– Набрать страну, набрать страну, – бормотал доктор, колдуя над идиотской панелью.
«Ф Р А Н Ц I Я», – аккуратно набил он указательным пальцем и хлопнул по красной кнопке.
Внезапно в тесной кабине погас свет, словно отключили электричество, но тут же зажглось тусклое табло, на котором высветилась желтая надпись: «Куди, куди, пане?»
От злости доктор ударил по панели кулаком, потом взял себя в руки и набил: М А Р С Е Л Ь.
Через секунду на табло появилась надпись: «Добре, панэ. До Марселю так до Марселю». Тут же все безумно затряслось, ракета оглушительно взвыла и ощутимо поползла вверх из шахты.
Отшвырнув двух стоящих на нем роботов, поросший кустарником люк откинулся. Тут же из шахты, как из вулкана, вырвался и, бурля, заклубился дым. Из него медленно выползла баллистическая ракета и стала подниматься над землей. Один из роботов успел ухватиться за огнедышащее сопло, под его тяжестью ракета неуклюже завиляла и накренилась. Казалось, что она вот-вот упадет. Но вдруг двигатель автоматически прибавил мощность, и ракета упрямо устремилась ввысь, оставляя густой клубящийся дымный след.
«Перегруз!» – выскочило на табло. Но если бы доктор и мог каким-то образом вмешаться в ситуацию, сейчас он все равно не был способен даже просто оторвать руку от подлокотника. И адское давление все возрастало. Вдруг раздался удар, и отбросившая первую ступень ракета мягко заскользила по инерции над огромной голубой планетой. Какое-то время отработанная ступень с приварившимся к ее соплу военным роботом следовала за ними, но понемногу стала отставать и поворачиваться боком.
Исчерпав силу инерции, пилотируемая часть сбросила, словно скорлупку, титановый обтекатель и на новых двигателях ринулась дальше, горизонтально выравниваясь на заданной орбите. Когда нужная скорость была набрана, двигатели заглохли, и капсула эвакуатора с тремя россиянами на борту повисла над проплывающей голубой планетой.
Машенька потеряла сознание еще до старта. Даня тоже не соображал, жив он или уже нет. Доктор оказался наиболее приспособлен к таким передрягам и теперь, осоловело пялясь на допотопную аппаратуру, молил Бога сохранить им жизнь.
После считанных минут безмятежного скольжения по орбите их аппарат включил реактивный руль, нашел цель и начал процедуру снижения. Как метеор, капсула ворвалась в плотные слои атмосферы, вспыхнула и, тряся огненным хвостом, пронеслась над альпийскими долинами. Улыбчивые посетители горнолыжных курортов проводили комету, тыча в небо пальцами и козырьком приставляя к глазам руки.
Вдруг в километре над землей капсула лопнула и развалилась на части. Вылетевшие из нее кресла с пассажирами поочередно выбросили тормозные парашюты, а затем и основные шелковые купола. Три парашютиста медленно опускались на благословенные галльские земли, на ровно расчерченные поля красноватых виноградников, как ковры устилающих залитые зимним солнцем холмы.
4
Хороший бамбук
вырастает за плетнем.
Китайская пословицаОчнулся Даня только через три дня в некоем до безобразия уютном монастыре. Торс у него был в гипсе, а шея в ортопедическом воротнике. Обе руки были повреждены, но по-разному. Левая была тоже загипсована, а правая – в бинтах. Пальцы на левой не слушались совсем, а на правой шевелились, но, все равно, как не свои. На голове была повязка. Он не лежал, а полусидел, и прямо перед ним имелось большое окно с приспущенными жалюзи.
Покой находился на первом этаже, за окном был виден небольшой опавший садик и две темные галереи с каменными колоннами. В садике отдыхало несколько стариков: они или сидели за шахматными столиками друг против друга, или почитывали газеты. За колоннами, по галереям, приподнимая полы ряс, туда-сюда носились монахини в черно-белых облачениях и забавных головных уборах.
Рядом с Даниной койкой стояла капельница и какая-то медицинская электроника. Невысокие беленые потолки на арочных сводах потрескались по углам. Над входной дверью висело черное распятие с серебряной фигуркой Христа.
– Франция, – пробормотал Даня и даже чуточку улыбнулся.
* * *Узнав о его пробуждении, доктор Блюмкин все бросил и поспешил в монастырский госпиталь евангелиста Луки, который находился вблизи городка Ньон, что в ста двадцати километрах севернее Марселя. Сам доктор не пожелал, да и не имел необходимости отлеживаться в монастыре, а прописался в небольшом двухэтажном отеле в чрезвычайно живописной местности.
Машенька повредила колени и вывихнула челюсть. По сравнению с Даней ей повезло. Скорее всего, благодаря тому, что встречу с Землей она пережила без сознания. Как правило, человек в расслабленном состоянии получает меньшие травмы. Но, несмотря на то, что ушибы ее были несерьезными, она предпочла остаться в монастыре с Даниилом. Вечерами она грустила по России и, сидя у койки своего друга, вязала носки.
Аркадий Эммануилович, как старший, принял всю ответственность за их появление на себя, но французские власти к космическим беженцам оказались благосклонны. Они подпали под программу предоставления политического убежища и получили статус резидентов Европейского Союза. Благодаря этому они даже имели право свободно передвигаться по всей Европе.
В отличие от Киева, тут сенсацию из их появления делать не стали и даже наоборот, старательно спрятали от глаз прессы, дабы они спокойно оправлялись от телесных и душевных потрясений. Но время от времени доктора посещали агенты различных европейских инстанций для утрясения тех или иных формальностей.
Утром этого дня под видом чиновника к доктору пробрался журналист и предложил ему написать обо всем, что с ними случилось, и о России вообще. За эксклюзивный материал редакция «Paris Soir» обещала отвалить реальные деньги, отсутствие которых доктор уже успел ощутить. Блюмкин с удовольствием принялся за работу. Но, услыхав о том, что Даня пришел в себя, он бросил дела и помчался в монастырский госпиталь.
– Дружище, дорогой, наконец-то! – воскликнул доктор, распахнув дверь комнаты. Он стоял в проеме, опершись на костыли, в белом халате на плечах и с букетиком цветов.
– Док, – простонал Даня, – как я рад тебя видеть.
Машенька, стоя вполоборота возле окна, подтачивала ногти пилочкой и отстраненно наблюдала за встречей.
– Мы в безопасности? – осторожно спросил Даня, когда доктор устроился на табуретку рядом с кроватью.
– В полной, – сказал, как отрезал, доктор. – Можно сказать, заново родились. Теперь все будет по-новому. Европа нас приютила.
