Антон Вильгоцкий - Воины Церкви
Год назад, накануне президентских выборов, Райшмановский попытался устранить Патриарха Русской Православной Церкви. Сначала – в Большом театре, послав туда одну из самых отчаянных банд московских сатанистов. Потом, когда первосвященник внезапно исчез оттуда – на церковном кладбище. Демоны, помогавшие Райшмановскому и его людям, узнали, что душа иеродьякона Амвросия – того самого, который чуть было не вывел Геннадия на чистую воду, но вовремя был убит сатанистами – стремится вернуться на Землю, чтоб рассказать Патриарху правду. Этого нельзя было допустить. Поэтому, когда стало известно, что владыка отправился к могиле Амвросия, туда немедленно был отправлен отряд бестий-уничтожителей. Да только вот, обратно он не вернулся. Патриарху удалось перебить всех демонов и спастись. Никто в "Оке Сатаны" не верил, что подобное в его силах. Значит, первосвященнику помогли. Но кто? Неужели сам Бог?
Неизвестным также оставалось, сумел ли Патриарх поговорить с Амвросием. Судя по тому, что он до сих пор не сделал никаких громогласных обличительных заявлений (а ведь Церковь такие заявления очень любит) – нет. Но вот, внезапно выяснилось, что православные все же знают о творящихся под покровом тайны гнусных делах сатанистов, и даже пытаются им препятствовать. И даже – Райшмановский яростно утопил кулак в обивке дивана – успешно!
Каждое из ритуальных убийств было крайне важным для ушедших в тень сатанистов. По принесении в жертву определенного числа христианских детей должен был прийти в действие магический механизм, открывающий широкий портал из Ада на Землю. Настолько мощный портал, что из него в человеческий мир смогли бы шагнуть не только злобные духи и боевые демоны низших рангов, но и все остальные, включая самих повелителей Ада, которым доселе не позволяли ступить на земли Адама и Евы наложенные Господними ангелами священные печати. Черное колдовство Райшмановского должно было разрушить одну из этих печатей, находившуюся в Москве. А там уж хоть трава не расти – вырвавшись на свободу, обитатели Ада быстро найдут и уничтожат остальные препятствия, после чего Ад воцарится по всей Земле…
Разумеется, попытка церковников помешать этому была для "Ока Сатаны" очень болезненным ударом. Ведь каждое жертвоприношение следовало совершать в конкретном месте, в строго определенное время. К счастью, в календаре оставался еще один подходящий день. Но вот удастся ли повторить ритуал на том же месте, где были убиты монахами четыре геббита?
"Скорее всего, удастся, – решил в конце концов Райшмановский. – Как молния не попадает два раза в одно и то же место, так и они вряд ли снова появятся там, где им однажды сопутствовал успех. Посчитают, что мы струсили и затаились. А вот шиш! Надо, конечно, сперва разведать обстановку. И сказать ребятам, чтобы детеныша на этот раз не на месте крали, а привезли с собой. Кажется, у кого-то из бригады Харракса есть маленький брат".
Еще, конечно, следовало окончательно решить вопрос с Патриархом. Потеряв своего лидера, Церковь будет обезглавлена и обескровлена, в ней начнутся разброд и шатания, борьба за освободившийся высший пост. "Им будет просто не до каких-то там умирающих в лесах и на пустырях детишек, – злорадно потирая руки, подумал Райшмановский. – Передерутся за бочонок с черной икрой".
Он сразу же принялся обдумывать возможные варианты устранения первосвященника. И подходящее решение созрело довольно быстро…
Глава 20
Ветер справедливости
Вскоре после побудки Николай Ветров первым вышел на тюремный двор и направился к месту, где строилась церковь, чтобы до начала работ пообщаться немного с отцом Аристархом, который всегда раньше всех приходил сюда. Священнику нравилось подолгу смотреть на постепенно обраставший "кожей" деревянный остов храма, на сложенные окрест аккуратные штабеля досок и бревен, на корыта с цементом для фундамента и горку кирпичей, предназначенных для внутренних отделочных работ. Сейчас здание, которому предстояло вскоре стать духовным центром ИТК-29, было уже почти готово. Оставалось закрыть зиявшие белизной прорехи в его верхней части, а затем – установить купол, который еще не привезли. После этого – провести работы по благоустройству внутренней части храма, установить алтарь, повесить иконы, и все – можно проводить службы. Батюшка понимал, что после того, как церковь будет достроена, ему придется бывать в тюрьме намного чаще, чем прежде, и даже сейчас. Поэтому специально для священника рядом с храмом был возведен небольшой деревянный домик.
Сейчас отец Аристарх, как обычно, стоял перед фасадом, любуясь деревянным зданием, которое еще не обрело подобающего ему величия, но уже казалось обжитым и уютным. Батюшка чувствовал – Бог уже поселился здесь, поверив мечтам и молитвам истерзанных отчаянием строителей-зеков.
– Приветствую тебя, пастырь, – Ветер остановился рядом и перекрестился на недостроенный храм.
– Здравствуй, Николай, – повернулся к нему священник. – Как поживаешь?
– Со вчерашнего вечера ничего не изменилось, – усмехнулся Ветров. – По-прежнему сижу. Я хотел спросить вас кое о чем.
– Ну, тогда пойдем ко мне, – молвил батюшка. – До начала работы еще полчаса. Успеем поговорить.
Священник и заключенный пошли к деревянному домику.
Через несколько минут они сидели за широким столом в горнице отца Аристарха. На столе дымились две железные кружки с чаем, стояли тарелки с вареными яйцами, хлебом, сыром и луком.
– Так о чем ты хотел спросить? – поинтересовался батюшка, прихлебывая горячий чай.
– Еще на воле я часто замечал – хоть и не был тогда истинно верующим, – начал Ветер – что многие люди лишь притворяются христианами, лишь говорят о любви к Богу и стремлении к благочестию, а на деле являются лицемерными грешниками. И ведь не поймаешь их, не придерешься. Знал, вот, девчонку одну – Люсей звать – так та на весь город блудом своим прославилась. И что же? Каждый понедельник по утрам к собору шла, с головой, платочком замотанной. Свечки ставила и молилась. Вот как же так?
– Нет такого вопроса, на который не было бы ответа в Священном Писании, – ответствовал Аристарх. – Стоит вспомнить древние времена, когда святая христианская вера зарождалась только. Когда все было простым, искренним и чистым. Тогдашний духовный идеал с его простотой и свободой, отвергал узурпацию власти и обогащение. Угнетатель, вероотступник и "пожиратель бедных" нередко был представлен в одном лице.
Однако бедность, порожденную праздностью, Библия недвусмысленно осуждает. Неимущий, исполненный злобы, зависти и алчности, не мог быть причислен к "беднякам Господним", которые не считали свою бедность проклятием, а некоторым образом даже гордились ею.