Максим Перфильев - Жажда Смерти
— Черт! — выругался капитан. Он только сейчас обратил на это внимание: — Карос! Ты должен идти рядом со мной.
Карос широко выпучил глаза. Он казался немного озадаченным. Он тоже забыл про это. Он немного ускорил шаг, направляясь к военному офицеру. В этот момент над головой послышались какие-то странные многочисленные животные кличи. Все подняли головы. Между деревьями пролетела стая птиц.
— Ну, вот, математик, вот тебе и птицы в лесу. А ты беспокоился, что животных нету. — произнес Кварион.
Лаен начал внимательно осматриваться по сторонам.
— Да. — отозвался геолог. — И мой тепловой сканер их отследил. Значит, он все-таки работает.
— Я, конечно, не орнитолог. — с умным видом произнес Акрониус. — Но мне не нравятся эти птицы.
— А что такое? — спросил автомеханик.
— Ты слышал, как они кричат?
— Нет. А что?
— Ну, ты слышал?
— Я не разбираюсь в этом!
Лаен выдержал небольшую паузу.
— Я никогда не слышал такого странного крика. Может, я просто никогда не встречал этого вида. Может, мне кажется. — произнес ученый, поправляя очки.
Автомеханик с геологом переглянулись. Все молча пошли дальше.
Викториус, оставшись один, плелся позади группы. Ему тоже как-то не очень понравились эти птицы. Они его напугали. Вообще, надо сказать, сейчас он испытывал какой-то странный необъяснимый страх. Даже не за свою жизнь, и не за свое здоровье. Просто страх, ни чем не обоснованный. Как будто кто-то пришел и принес его с собой. И этот кто-то был рядом. Он двигался вместе с командой, но был невидим. Его можно было лишь ощущать какими-то рецепторами. И чем чаще этим рецепторам приходилось выполнять свою работу, тем более чувствительными и точными они становились со временем. Викториус имел высокоразвитые рецепторы. Он оглянулся по сторонам и маниакально улыбнулся. Какое знакомое чувство. Он очень хорошо помнил его. Он испытывал его уже много раз.
Что-то проползло по рюкзаку. Оно осталось сзади. Оно плыло за ним, словно мягкий дымок от сигареты. Оно чуть-чуть приподнялось и коснулось шеи. Затем как будто бы лизнуло языком ухо. Оно не было холодным. Оно не было горячим. Оно не было теплым. Оно, вообще, не обладало температурной характеристикой. Но оно было здесь, и, совершенно точно, прикасалось к телу.
Страх. Еще одно очень знакомое чувство. Викториус ощутил, как его тело постепенно немеет. Его движения становятся скованными. Что-то окутывает его плотной массой. Он улыбнулся еще сильнее. Возможно, сейчас он был похож на психа. Он медленно повернул голову назад, готовясь увидеть там что-то не столько ужасное, сколько необъяснимое — то, чего там быть не должно. Не кровь, не клыки, не когти, не куски мяса или уродства пугали больше всего, а просто нечто, что не на своем месте — например, собственное отражение, или родная, давно умершая, бабушка, маниакально улыбающаяся и вертящая головой. Священник обернулся. Ничего. Как он и ожидал. Он усмехнулся и утвердительно покачал головой.
Нечто проплыло между членами его группы. Интересно, что оно будет делать. Интересно, как отреагируют на него неверующие — те, которые никогда еще не сталкивались с этим вплотную. Интересно, как отреагирует он сам, бывший пресвитер церкви. Интересно, закричит он от страха или нет. Интересно, впадет ли он в панику. Интересно, кто сейчас находится в безопасности.
"Наверное, пора лечиться. — подумал Малочевский. — Я об этом говорил уже много раз. А что если… Хм… Хочешь поиграть, детка? Давай поиграем".
Викториус заулыбался еще сильнее. Его глаза загорелись яростью и безумием. Никогда в жизни он не стал бы делать этого, но сейчас, пребывая в, мягко говоря, очень специфическом психологическом состоянии, он пошел на риск. Его следующее действие с религиозной точки зрения в данной ситуации, наверное, было не оправданным. Он очень тихо, шепотом произнес:
— Дух, проявись.
Интересно, сработает или нет.
Размышляя негромко вслух обо всех произошедших событиях, в очередной раз производя какие-то расчеты, Лаен Акрониус не учел того факта, что рядом с ним идет Бариус Клавор. А, может, и учел, но просто, как говорится, "забил" на это и "закосил".
— Слышь, заучка хренов, ты меня достал. Может, хватит бубнить? — раздраженно произнес спецназовец.
— Тебе мешает что ли. — не поднимая головы, ответил ученый.
— Да, мешает. Заткнись уже, наконец, придурок четырехглазый!
— Бариус! — только успел окликнуть капитан Валиндук, но было уже поздно. Лаен достал пистолет, снял с предохранителя, заслал патрон в ствол и наставил оружие на спецназовца. Тот резкими движениями сделал то же самое с той лишь разницей, что в руках у него был автомат.
— Я тебя убью. — произнес Акрониус.
— Ты чо, охренел, что ли, на меня целиться!
— Я тебя убью. — спокойно повторил ученый.
Все замерли на своих местах. Никто не знал, что делать в подобной ситуации. Они стояли, целясь друг в друга и сверкая глазами. Лаен Акрониус в один миг готов был рассчитаться со своим обидчиком за все оскорбления.
— Бариус, твою мать, идиот, опусти автомат, быстро! — приказал военный офицер.
— Я подвергаюсь нападению, капитан.
— Он же гражданский!
— Я подвергаюсь нападению.
— Опусти автомат! Ты сам его спровоцировал! — Заорал Валиндук.
Викториус медленно подошел к ученому со спецназовцем, и встал между ними так, чтобы его тело закрывало линию огня обоих.
— Отойди святоша, я его пристрелю. — прошипел Бариус.
— Заткнись. — спокойно произнес священник и, медленно подняв руки, накрыл сверху своими ладонями пока что еще холодные стволы. — Сегодня никто не умрет. Либо вам придется убить и меня тоже. — Он стал медленно опускать стволы вниз. Но никто не собирался сдаваться так просто. Каждый крепко держал свое оружие и был намерен его применить. Малочевский почувствовал сопротивление.
— Убери свою руку от дула моего автомата. — нервно прошипел спецназовец.
Викториус втянул воздух носом и принялся медленно говорить твердым размеренным тоном:
— Вы что, совсем идиоты? Вас разводят тут, как баранов, используют, как оружие, а вы даже не в состоянии сдерживать свои эмоции. Один военный, другой ученый — а ведете себя, как дебилы. Вы совсем не понимаете, что здесь происходит? Включите хоть на минутку свои мозги. Вас пытаются контролировать. Нас всех друг в друге что-нибудь раздражает. Бариуса — повадки Лаена, Лиуса — армейский тон капитана, меня — вы все, но это не значит, что нам нужно демонстрировать это при любой возможности. Если мы не одумаемся и не начнем уважать того, кто находится рядом с нами, мы все перемочим друг друга, как те крутые парни из отряда специального назначения, от которых кроме стильных нашивок уже больше ничего не осталось.
