Хизер Грэм - Смертельная ночь
— Но вы можете не отвечать. Мне интересно, как вы сблизились с Амелией.
— Да что вы? А мне интересно, как вы могли о ней ничего не знать.
— Ну, это легко объяснить. Мой отец был единственным ребенком в семье. Его отец погиб во время войны. Он переехал откуда-то в Гейнсвиль. Вот, в общем, и вся история. Моя мать родом из Ирландии, ее родители умерли, когда я был маленьким.
Она взяла лососевый ролл, но перед тем, как положить его в рот, сказала:
— Почему же тогда Амелия о вас знала? Ладно бы еще, если бы она завещала поместье вашему отцу, но в завещании были указаны все три ваших имени. Нотариус говорит, что она написала завещание незадолго до смерти.
— А вы хотели, чтобы она оставила все вам?
— Ну вот еще. Я бы сошла с ума, если бы мне пришлось разбираться со всеми этими страховками и налогами, — фыркнула Кендалл. — Амелия знала, что это для меня тяжкий груз, который я стала бы тянуть лишь из уважения к ее памяти. — Она сделала глоток чая. — А как поживает ваш бизнес?
Он пожал плечами:
— Неплохо. Когда мы только начинали, Закари играл в группе на разогреве у одной рок-звезды, не буду называть его имени. Его дочь уехала в Бразилию и пропала. Мы нашли ее и убедили вернуться. Рок-звезда из благодарности отвалил нам целое состояние, что очень помогло нам раскрутиться.
— Среди ваших клиентов только богатые люди? — спросила Кендалл.
— Не только. Например, сейчас я расследую дело с гонораром в один доллар. — Эти слова вызвали у нее неподдельное любопытство, что отразилось на лице. Дабы сменить тему, он поспешно спросил: — Как же вы подружились с Амелией?
— Она меня спасла, — просто сказала Кендалл.
— То есть?
— Когда мне было шестнадцать лет, мои родители погибли в автокатастрофе, — ровным тоном стала рассказывать она. — После них ничего не осталось. Совсем ничего. Они были музыкантами, они любили играть, а не зарабатывать на жизнь. Но я их не виню… Они хорошо играли. У нас даже был маленький домик на Рэмпарт-стрит. И вот после их смерти я оказалась в приюте. А с Амелией я познакомилась, когда нас с группой из приюта возили на экскурсию. А ей кто-то рассказал мою историю. Потом меня забрали к себе родители Винни, но они сами еле сводили концы с концами, так что Амелия помогала им кормить лишний рот. Я проводила у нее выходные, помогала ей по дому. Тогда у нее еще были управляющий и горничная, но для меня она тоже находила какое-нибудь увлекательное занятие. Потом я выиграла стипендию для учебы в колледже. После учебы я устроилась на работу — почти первую попавшуюся, лишь бы зарабатывать, чтобы платить за квартиру. А когда на Ройал стал сдаваться этот салон, Амелия помогла мне снять его, потому что ей понравилась моя идея. В общем, она дала мне денег, она поверила в меня. Слава богу, я успела выплатить ей все до цента. Теперь вы понимаете, почему я чувствовала себя обязанной помогать ей, когда она заболела.
«Как все просто, — подумал он, — даже слишком, учитывая, сколько всего произошло за те десять-двенадцать лет после смерти ее родителей».
— Теперь ваша очередь, — сказала она.
Янтарные искры вспыхивали в ее изумрудных глазах. Пламя свечи, горевшей на столе, отражалось в них, постоянно меняя цвет.
— Похожая история, — ответил он. — Родители умерли, когда я учился в выпускном классе школы. Сначала мать заболела гриппом, и ее не смогли спасти, а у отца не выдержало сердце. Закари и Джереми тоже учились в школе. Я решил, что единственное, что мне остается, чтобы мы могли худо-бедно продержаться, — это поступить во флот, что я и сделал. Один добрый человек помог мне получить опекунство над братьями, пока им не исполнилось восемнадцать. Вот так мы и жили.
— Вы молодец, — похвалила она.
Он покачал головой:
— Мои братья тоже парни не промах. Они научились готовить и все делать по дому. Они стали играть в местных группах — на свадьбах, выпускных вечерах и все в таком роде. Зарабатывали деньги. Когда закончился срок моей службы, я пошел учиться в колледж — изучал графику и хотел стать архитектором. Джереми в это время поступил на юридический факультет, а за ним и Зак. Я подумал-подумал — и поступил туда же. Дальше была академия ФБР. В конце концов, Джереми попал в полицейскую водолазную службу. Зака направили в уголовный розыск Майами. — Эйдан пожал плечами. — Нужно прослужить не один год, чтобы понять, что это такое. Потом наступает переломный момент, кризис. Но в моем случае работа была ни при чем.
— Ваша жена?
Он никогда и ни с кем не говорил о Серене. И сейчас не хотел говорить. Хотя, может быть, молчать было еще хуже.
— Несчастный случай, — буркнул он.
И вздрогнул, почувствовав ее теплую ладонь поверх своей. А ее глаза удивили его еще больше. В них было сочувствие, тронувшее его, как ни одна другая попытка утешить его.
Ему хотелось отдернуть руку, прервать ее нежное, успокаивающее прикосновение. Это было опасно, так недолго потерять бдительность.
— Мы с вами два сапога пара, — вдруг сказал он.
— Ну не то чтобы… — она забрала руку и покраснела — верный знак того, что это был неосознанный порыв. — Винни мне как брат. Мейсон — самый лучший на свете друг и коллега. Я здесь живу всю жизнь, у меня много друзей, но…
— Но вы потеряли Амелию, а потом получили еще одну пощечину от жизни — в виде меня и моих братьев.
Она рассмеялась:
— Нет, здесь у меня нет к вам претензий.
— А в чем у вас претензии? Ко мне, например?
— Ну… вы ходите вокруг, как дождевая туча. Это… надоедает.
— Вот как?
— Или как злой соседский пес. Но через некоторое время к его ворчанию привыкаешь.
— Ах, спасибо, вы меня успокоили.
Они неловко помолчали, затем он спросил:
— Можно еще один личный вопрос?
— Попробуйте.
— Винни всегда был вашим лучшим другом, но не более?
— Винни и я? О боже, нет!
Этот вопрос явно застал ее врасплох.
— Извините, — засмеялся он, — у этого парня полно поклонниц.
— О да. Но я же говорю — он мне как брат. Мы выросли вместе. В детстве он был маленький и тощий, а теперь он вырос и научился использовать свою внешность себе во благо. Он нашел себя, и я за него очень рада. Но что касается романтических отношений… — она широко улыбнулась, — он мне просто друг. Очень хороший друг.
— То есть в детстве ему доставалось от сверстников? — заинтересовался Эйдан.
Детские переживания играли большую роль в поведении взрослых преступников. Он чуть было не спросил, не имел ли маленький Винни склонности мучить животных.
— А кому в детстве не достается? — спросила она с укоризной. — Разве что регбистам и футболистам.
