Екатерина Неволина - Закрытая школа. Начало
Девушка посмотрела на Авдеева, желая впитать в себя его радость, но лицо Андрея оставалось хмурым.
— Даш, не стоит… — он смотрел куда-то в пол, словно видел там нечто очень интересное.
— Почему? Я тебе уже не нравлюсь?
— Нет, нравишься. Даже очень. Не в этом дело… Просто пойми, мы с сестрой уедем при первой возможности. Лучше оставить все как есть, чтобы потом было не так тяжело…
Даша смотрела на него расширившимися глазами. Этого не может быть! Это не тот парень, что заботливо поправлял на сестре шапочку и смотрел на Дашу так грустно и влюбленно!
— Я не хочу, чтобы ты страдала…
До чего же гнилая отмазка! Почему все эгоисты больше всего любят ссылаться на других, намекая, что делают что-то не ради себя, а для кого-то.
— Я поняла, не дура, — она резко встала и вышла из комнаты.
* * *— Маша, мне нужно с вами поговорить! — Виктор Поляков поймал ее в коридоре и буквально припер к стенке.
— Да?..
Виктор отвел взгляд. Видно, что разговор был ему неприятен, но необходим.
— Я дважды видел, как из вашей комнаты выходил Максим. И я должен сказать, что подобные отношения в нашей школе недопустимы. Ему всего шестнадцать. Он несовершеннолетний!
Целую минуту Вершинина смотрела на директора в недоумении, в ее голове никак не укладывалось, что это он говорит. Наконец уложилось, и тогда Маша вырвала из его рук свой локоть.
— Виктор Николаевич, вы что?! Да как вы вообще могли такое подумать!.. — ее щеки побелели от гнева. Как можно было понять все столь превратно!
— Маша… — голос Полякова стал мягким, почти умоляющим. — Ну простите! Вы все время казались такой грустной… И я решил, что вы влюблены.
— В Максима Морозова? — она уже не знала, плакать ей или смеяться.
— Разве нет?.. Тогда в кого?.. — он снова коснулся ее руки, но на этот раз девушка не отстранилась.
— А разве вы не догадываетесь?! — она крутанулась, чтобы уйти. Но он не дал — удержал, прижал к себе, впился в губы властным, требовательным поцелуем. И это было, наверное, лучшее, что когда-либо случалось в ее жизни.
Дорогие мамочка и папочка! Сегодня у нас в школе бал. Девочки надевают красивенькие платья. Очень странные. Нет, кажется, старинные. Так тетеньки в прошлом одевались. Девочки в этих платьях такие красивые! Особенно Даша. Я думаю, Андрюша в нее влюбился. А я никогда не буду влюбляться, потому что это глупо. Все влюбленные становятся глупыми. Я буду любить только вас, Андрюшу, Алису, а еще Гномика.
У Гномика болит ножка. Его ранили. А наша учительница, Анна Михайловна, сказала, что раны надо промывать, чтобы в кровь не попали очень злые микробы. Это называется зинфицировать. Поэтому я сегодня пойду в лес к Гномику. Не волнуйтесь, я ненадолго. Я еще успею съесть вкусный пирог, который печет наш повар дядя Володя. А еще со мной будет кукла Вероника. Она не даст меня в обиду ни чудищам, ни Бабам-ягам.
Целуем вас, мамочка и папочка.
Ваши Надя и Андрюша.Глава 17. Страшный праздник
Он нашел Дашу на чердаке. Девушка сидела прямо на полу, в нарядном платье, не замечая пыли, и щеки ее были мокры от слез.
Он остановился напротив нее, прислонившись к балке, и просто смотрел, думая, какая она красивая и трогательная.
— Андрей… — она уже не сердилась и не отводила взгляда. — А если бы твои родители не пропали? Если бы ты не собирался уехать? Если бы у меня не было Макса?.. Много этих «бы». Глупо, правда?.. — она провела рукой по деревянному столбу, стирая с него клочья паутины. — Знаешь, почему мне так больно? Я думаю о поцелуях, которые никогда не получу. О словах, которые ты никогда мне не скажешь. Глупо, да? Плачу из-за того, чего никогда не было и не будет…
— Я… — он потерянно посмотрел на нее, а потом опустился рядом и потянулся к ее губам.
Они были похожи на двух маленьких детей, заблудившихся во мраке. Вместе не так страшно.
А несколькими этажами ниже Максим Морозов, зайдя в девичью комнату, застал там одну только Вику. Девушка сидела перед зеркалом в старинном платье с красивым кружевом, выгодно подчеркивающим высокую грудь.
— Ничего себе! — оценил он. — Была Золушка, стала принцесса.
— Спасибо! — Вика застенчиво улыбнулась, ища предлог, чтобы задержать его, попросить остаться…
— А где Даша? — тон Морозова изменился, и стало понятно, что все ее надежды вновь окажутся тщетными. Счастье похоже на песок — вечно просыпается сквозь пальцы, и не удержишь.
— Я не знаю… Максим, может, подождешь ее здесь?..
— Нет, лучше пойду.
И он ушел, еще не зная, что вскоре — вот прямо сейчас — ему предстоит новая боль. О, если бы он знал, то, пожалуй, лучше бы остался с Викой!..
* * *Петр Морозов нервно расхаживал по холлу. Как всегда, самоуверенный, наглый, вызывающий.
Увидев его, Маша поняла, что сейчас — ее выход.
— Петр Алексеевич? — она приблизилась к нему, и он обернулся, оглядел ее белый передничек со смесью удивления и брезгливости.
— Да?..
— Послушайте, вы не можете… не имеете права так обращаться с сыном! — на щеках вспыхнули алые пятна, а руки сами собой сжались в кулаки.
— Простите, что?
Такое ощущение, что он считает ее букашкой, противным тараканом, по странной случайности оказавшимся на праздничном столе.
— Вы плохо обращаетесь с сыном. Не заставляйте его врать и не смейте бить! — закончила Маша решительно.
— А с кем, собственно, имею честь? — он издевательски оскалился.
— Я работаю здесь уборщицей.
— Даже так? — Петр Морозов приподнял одну бровь. — А я спонсор этой школы. То есть именно я плачу вам вашу жалкую зарплату. И, если вы ею дорожите, не попадайтесь больше на глаза ни мне, ни моему сыну.
Смотреть на него против света было неудобно, но Маша знала, что нельзя отвести глаза, чтобы он не подумал, будто она пасует.
— Он не ваш сын! — сказала она громко. — Я знаю, что вы его купили. И могу это доказать. Так что прекратите давить на Максима, иначе пожалеете!
Девочка… Маленькая девочка в красной шапочке с помпоном. Нет, не девочка. На-день-ка. У нее есть имя. Наденька. Хорошее имя, красивое. Очень ей подходит.
Она идет по лесу, ищет его. Эта маленькая храбрая девочка не боится никого на свете. Она доверяет даже страшному темному лесу… И тому, кто приближается к ней сейчас.
— Привет! А ты сегодня без такси! — обращается она к НЕМУ. — Ты не видел моего Гномика? Мне надо его полечить.
— Пойдем, я отведу тебя к нему, — лжет ОН.
