Лихоморье. Трилогия (СИ) - Луговцова Полина

Катер причалил к берегу возле заброшенного поселка. Водима помог Тильде выбраться и выгрузил пакеты с продуктами и сумки с вещами. Глядя на них, девушка усмехнулась:

– Ты что, возьмешь в Лукоморье тушенку и макароны? Разве в сказочной стране нет еды?

– Я буду жить в Нумги до сентября, – объяснил он. – Здесь я родился и вырос, мне тут нравится. Приятно хотя бы два месяца в году побыть в одиночестве.

– Хочешь сказать, тебе здесь нравится больше, чем в Лукоморье? Как-то странно. Наверное, не так уж там замечательно, а?

– Вполне замечательно, – возразил он. – Просто там нельзя находиться больше одного дня, иначе обратно уже не вернуться. А я не могу остаться там навсегда, иначе кто покажет дорогу туда таким несчастным девочкам, как ты?

– Надо же, какой добрый! – Тильда смерила его недоверчивым взглядом. – Решил посвятить жизнь спасению униженных и оскорбленных?

– Называй это, как хочешь. У каждого своя цель в жизни.

– А у меня нет никакой цели. – Она вздохнула. – Я просто хочу, чтобы меня любили.

– В Лукоморье все тебя полюбят, – пообещал он.

Они шли по улице между разрушенных домов, вспугивая чаек, рассевшихся в пустующих оконных проемах. Птицы с пронзительным криком взмывали в воздух и кружили над ними, с любопытством разглядывая неожиданных гостей. Водима остановился перед входом в подъезд. Дверь отсутствовала. Из темноты доносились тихие шорохи.

– Нам сюда, – сказал он. – Заходи, не пугайся. В моей берлоге не так страшно, как в подъезде, вполне можно переночевать.

– Переночевать? – удивилась она. – А как же Лукоморье? – Тильда с неприязнью разглядывала разрушенное строение.

– Перед трудной дорогой нам нужен отдых. Утром сразу же отправимся в Лукоморье.

– А потом? – снова спросила она.

– Не понял. Что «потом»?

– Когда вернемся из Лукоморья, что будем делать? Отвезешь меня обратно в интернат?

– Конечно! – поспешил согласиться он, чтобы скрыть растерянность. Она не должна догадываться о том, что не вернется назад. – Скажешь, что отца срочно вызвали на работу и тебе пришлось вернуться.

– Мне не хочется в интернат! – Тильда состроила кислую мину. – Здесь и то лучше, хоть и жутко. Не отправляй меня в эту тюрьму! Можно, я поживу с тобой до осени?

– Представь, что со мной будет, если о таком узнают!

– А мы никому не скажем. Я навру, что сама сбежала из интерната, потому что захотела домой, или еще что-нибудь придумаю. Ну, можно? Я не буду тебе мешать.

Они поднялись на последний этаж, и Водима решил сменить тему:

– Смотри, вот это моя бывшая квартира. Я жил здесь с родителями. Нам дали ее после того, как снесли наш старый дом.

– А почему бывшая?

– Потому что теперь здесь все ничье. Здания постепенно разбирают жители из ближних сел. Мое жилище не трогают благодаря хорошему замку, железной двери и волшебному заклинанию, которое я накладываю на дверь, когда ухожу.

Водима отпер замок и пропустил Тильду вперед. Внутри было очень светло, окна выходили на солнечную сторону. Стекла в них были целы. Снаружи стояла белая ночь.

Он отнес пакеты с продуктами на кухню и включил генератор. Заработал старый холодильник, похожий на сейф, откопанный после взрыва. Водима наполнил две кружки чаем из термоса, подумав о том, что потом надо будет принести воды из залива: в Обской губе она была пресной, и он пропускал ее через фильтр, а потом кипятил на портативной газовой горелке.

Тильда взяла дымящуюся кружку, буркнув под нос «спасибо», и подошла к окну.

– Красиво-то как! – едва слышно выдохнула она, глядя на раскинувшуюся до самого горизонта водную гладь и не догадываясь о том, что видеть белый свет ей осталось совсем недолго.

Лунный Чертог

Представляя себе вход в Лукоморье, Тильда ожидала увидеть все что угодно, но только не это. Заметив небольшую деревянную дверь, вмурованную в склон прибрежной возвышенности, девушка удивленно спросила:

– Что там за калитка в земле?

– Дверь в другой мир, – ответил охранник. Выглядел он хуже, чем обычно: черные круги под глазами расползлись на пол-лица, а ниже, вокруг губ и на подбородке, кожа совсем посинела. – Путь в Лукоморье лежит через подземелье и начинается за той дверью.

– Дверца какая-то стремная. – Тильда не скрывала разочарования.

– А ты что ожидала увидеть? Золоченые ворота? – усмехнулся он. – Чтобы издали было видно? Но тогда все бы давно переселились в Лукоморье, и чудесный мир перестал бы отличаться от нашего. Ведь не место красит человека, ты же понимаешь. Поэтому о секретной дверце известно лишь достойным. Сегодня об этом знаем только ты и я.

– А ты не боишься, что я разболтаю твой секрет? – Тильда покосилась на Водиму, думая, что тот растеряется, но он ответил, загадочно улыбаясь:

– Но ты ведь уже пробовала это сделать?

Тильда вспомнила, как пыталась поделиться с Якуром историей о Лукоморье, услышанной от Водимы, но язык отказался ее слушаться. Вскинув брови, девушка воскликнула:

– Ты что, наложил на меня заклинание?! И я никогда никому не смогу рассказать о том, что увижу в волшебном мире?

– Ну, это же не навсегда. Только на время, необходимое для того, чтобы воспоминания о Лукоморье стерлись из твоей памяти.

– У-у, так не интересно! – разочарованно протянула она.

По мере приближения к двери сердце Тильды колотилось все сильнее. Ее распирали противоречивые чувства. То она млела от предвкушения, что вот-вот окажется в волшебном мире, то сомневалась, что увидит хоть что-нибудь сверхъестественное. И вот до момента истины осталось сделать последний шаг. Водима с силой потянул за дверную ручку.

Дверца подалась с заунывным скрипом. Поток ледяного воздуха, хлынувший из темноты, объял их. Пахнуло зимой. Подталкиваемая в спину своим спутником, Тильда перешагнула через порог. Вниз вели высеченные из грунта ступени, поблескивавшие от инея в дневном свете, падавшем через открытую дверь. Девушка замерла в нерешительности. Водима, стоявший рядом, возился с молнией на кармане своей куртки. Через пару мгновений в его руке вспыхнул фонарь. Яркий луч разогнал тьму. Дверь за спиной захлопнулась, отрезав их от внешнего мира. Воздух вокруг них вновь всколыхнулся, и Тильде представилось, что нечто зловещее, притаившееся в ледяном подземелье, обнюхивает их, как хищник пойманную жертву, перед тем как вонзить клыки. Вспомнились кошмары, мучившие ее в первые ночи после приезда в интернат. Вот они и настигли ее, теперь уже в реальности. Не хватало только жуткого воя. Сверху на щеку девушки упала холодная капля, и у нее мелькнула мысль, что невидимое чудовище нависло над ними, раскрыло клыкастую пасть и пускает ледяные слюни.

Они двинулись вниз по лестнице. Водима шел впереди, освещая скользкие ступени. Казалось, им не будет конца, но через какое-то время спуск закончился, и они ступили на ровную поверхность. Кожу щипало от холода, и Тильда замерзла так, что ее потряхивало, хотя она и надела теплую куртку и шапку, прислушавшись к совету охранника: он предупредил ее, что температура воздуха под землей почти никогда не поднимается выше нуля, ведь Заполярье – край вечной мерзлоты. Луч фонаря скользил по сводам, покрытым ледяной глазурью. Приходилось то и дело нагибаться или лавировать между длинными сосульками, свешивающимися с потолка: местами они достигали земли. Ноги то и дело соскальзывали с ледяных наростов, и приходилось держаться за ледяные стены, чтобы не упасть, особенно там, где дорога шла под уклон.

Подземный тоннель поворачивал то вправо, то влево, то сужался, то расширялся. Местами Тильде и Водиме приходилось ползти на четвереньках или скатываться вниз на спине. Они постепенно спускались все глубже под землю. В конце концов, Тильда не выдержала и взмолилась:

– Не могу я больше! Сколько еще до твоего Лукоморья?!

– Почти пришли, – ответил Водима, и его голос, показавшийся неожиданно далеким, заметно дрогнул. В нем слышался страх.