Виталий Вавикин - Дети ночных цветов. Том 1
«Всего один глоток. Еще один глоток», – голос принадлежал и не принадлежал ему одновременно. Он разговаривал сам с собой, каждый раз меняя точки зрения, словно играл в одиночку в шахматы, забывая все планы противника, как только менял сторону.
«Еще один глоток».
«Нет. Это наркотик, галлюциноген».
«А если нет?»
«Что нет?! Если это была не галлюцинация, тогда что?»
«Твой отец не был глупцом».
«Мой отец спятил и убил себя!»
«Твой отец оставил тебе самое дорогое, что у него было, надеясь, что ты сможешь продолжить его исследования».
«Он спятил! Спятил! Спятил!»
Бадди закупорил пробирку, сжал во вспотевшей ладони, занес для броска руку.
«Нет. Не делай этого!»
«Уже делаю».
Пробирка описала дугу и упала в заросли шиповника.
«Надо было не закрывать пробку», – сказал Бадди своему внутреннему голосу, который еще мгновение назад, казалось, начал жить своей собственной жизнью, но на этот раз не было ни ответа, ни возражения – желанная тишина. Бадди запрокинул голову, подставляя лицо теплым солнечным лучам.
«Надеюсь, у этого галлюциногена нет никаких побочных эффектов?» – с надеждой подумал Бадди. Сыпь, несварение желудка, аритмия…
Ему показалось, что он снова ощущает сладкий цветочный запах. Воображение нарисовало разбившуюся пробирку. Желтое зелье стекает по осколкам, просачивается в землю. Бадди нервно облизнул губы, вспоминая, как сделал глоток этого зелья. «Определенно это наркотик, который вызывает привычку с первого раза», – решил Бадди, чувствуя, как сильно его тянет броситься в заросли шиповника, отыскать пробирку, открыть ее, выпить зелье или, если пробирка разбилась, слизать остатки отвара с осколков. Бадди попытался представить, что случится с человеком, если он будет принимать это зелье в течение недели, месяца, года.
Он заставил себя повернуться к кустам шиповника спиной и вернулся в дом. Приготовил себе кофе, стараясь не думать о произошедшем. Чуть позже он соберет все бумаги отца в железную коробку и выбросит, а лучше сожжет на заднем дворе. Бадди представил, как огонь пожирает белые листы.
«Мой отец сошел с ума. Мой отец спятил!»
Бадди позавтракал парой тостов с ветчиной и попытался заставить себя собрать записи отца в коробку и уничтожить их. Он подошел к столу. Солнечные лучи пробивались сквозь окна, но Бадди чувствовал, как тьма сгущается вокруг. «Все это из-за наркотиков, – решил он. – Все это скоро пройдет». Но ничего не проходило. Наоборот, здесь, в полумраке, воспоминания о ночном путешествии оживали с новой силой и реалистичностью.
– Ненавижу тебя! – прошептал Бадди, посылая мысленные проклятия своему усопшему отцу.
Снова начал возвращаться сладкий цветочный запах. Нет. Все это у него в голове. «Чертовы сны! Чертовы глюки!» Бадди схватил рубашку и выбежал из дома, не удосужившись закрыть за собой дверь. «Ну и что?! Пусть кто-нибудь заберется сюда и ограбит меня. Может быть, у них хватит ума забрать и железную коробку?! Что ж, в таком случае можно даже доплатить им». Бадди улыбнулся.
Как хорошо, что родной город не такой маленький и унылый, как Милвилл! Бадди шел по улицам, наслаждаясь начинающимся днем и даримым солнцем теплом. «Огайо не так уж и плох», – думал он, проходя мимо примелькавшихся домов и знакомых лиц. Люди улыбались, здоровались с ним. Одни из них нравились ему. Другие нет. В памяти снова всплыл четкий образ дивного мира, мира, который Бадди посетил в эту ночь.
«Посетил в эту ночь?! – Бадди нервно рассмеялся. – Да в эту ночь не было ничего кроме галлюциногенов и кислотного путешествия!»
На мгновение ему показалось, что он чувствует знакомый сладко-цветочный запах. «Да не может быть!» Бадди огляделся. Скорее всего, он еще под воздействием наркотиков. Бадди остановился, пытаясь успокоиться. «Ничего такого в эту ночь не было. Ничего!» – попытался он убедить себя, почувствовал на плече чью-то руку и вздрогнул так, словно к нему прикоснулся сам творец дивного мира, по которому он путешествовал в эту ночь.
– Кларк Мингер! – гневно воскликнул Бадди, повернувшись к почтальону.
Мингер вздрогнул и спешно сделал шаг назад. День был жаркий, и он был одет в футболку и шорты. На ногах мокасины. Бадди подумал, что хоть Мингер в этом году и стал его начальником, в душе он так и остался почтальоном.
– Ну и напугал же ты меня! – попытался пошутить Бадди, затем вспомнил ночное путешествие и нахмурился, не то уперев взгляд в Кларка Мингера, не то устремив сквозь него.
«Сколько дней не брился Хоскинс? – подумал Мингер, пытаясь вспомнить график работы. – Надеюсь, он сможет выйти на свою смену?» Он вспомнил своего отца, который в последние годы начинал пить с утра и к вечеру уже едва держался на ногах. Что ж, если Хоскинс собирается закончить так же, то он, Кларк Мингер не станет останавливать его. У каждого своя судьба, свои преимущества и недостатки. Мингер не без удовольствия отметил, что сейчас, глядя на Хоскинса, можно заметить лишь недостатки. «Наверное, это из-за Кларисс», – решил он, не зная, радоваться или сочувствовать.
– Надеюсь, к завтрашнему дню твои праздники закончатся? – спросил Мингер, чувствуя, что просто обязан что-то сказать.
– Праздники? – Бадди растерянно хлопнул глазами.
Как же сложно было воспринимать Кларка Мингера всерьез! Особенно когда на нем шорты и мокасины! «Интересно, сколько ему лет? – подумал Бадди. – Двадцать три? Двадцать пять? Гм… Да в этих шортах не больше восемнадцати!» Бадди подавил улыбку, но тут же помрачнел. Он старше Мингера как минимум лет на десять, но Мингер его начальник. Вот так. Разве не об этом говорила Кларисс, советуя серьезнее относиться к работе? Разве не ставила сосунка в шортах в пример? Бадди почувствовал укол ревности и не смог скрыть внезапно вспыхнувшую неприязнь.
– Пожалуй, самое время выпить, – буркнул он первое, что пришло в голову.
Кларк Мингер поморщился, но все-таки заставил себя кивнуть. Его отец – Кларк тоже пытался его понять. Понять и простить… А лучше забыть и не вспоминать. Последнее нравилось Мингеру больше всего. Он кивнул Хоскинсу и, насвистывая услышанную утром по радио мелодию, зашагал прочь. Впереди был целый воскресный день и эта встреча… Стоп. Какая встреча? Мингер улыбнулся. Впереди только воскресный день – и точка.
Бадди проводил его раздраженным взглядом и попытался собраться. Зачем же он вышел из дома? Чтобы встретить этого… Мингер завернул за угол, оставив воспоминания, от которых не так просто отмахнуться. Они въедаются в сознание, мучают, терзают. Они… Бадди вспомнил пустоту, разделявшую в его ночных видениях два мира. Пустота и темнота – бесконечные, тягучие. Бадди сделал глубокий вдох. «Господи, когда же закончатся эти видения?! – он шумно выдохнул. – Все. Конец. Воскресный день безвозвратно испорчен!»
