Елена Усачева - Страна восковых фигур
Где-то там за бесконечными коридорами и поворотами ее ждал трамвай, и бегемотик распевает уже свою неизменную песенку… Где-то там нормальная жизнь. Где-то там о ней волнуются ее друзья.
Танька крутанулась на каблуках и встретилась с ледяным взглядом мадам Тюссо. За ней неизменной тенью маячил Карл.
— Хозяйка, — промурлыкал принц. — Переход состоялся.
— Вот только кого и куда, — сквозь зубы процедила Мари.
— Мы так не договаривались, — рыдал призрак, пытаясь встать.
— Тебе что было сказано? — зло глянула на него мадам Тюссо.
— Я все сделал, но в последний момент… — Привыкший к молниеносным перемещениям в пространстве, призрак с трудом справлялся с восковыми ногами и руками. — Я не согласен на такое тело! Выпустите меня отсюда!
— Несносная девчонка, — негромко произнесла Мари. — С первой же секунды ты приносишь мне одни несчастья.
— Отдайте ее мне! — вопил призрак, пытаясь хоть что-то сделать. Правая нога у него была повернута в одну сторону, левая в другую. Одна рука вцепилась в «молнию» на куртке, другая почесывала нос. Танька чуть не прыснула — до того все это было смешно. — Она провела меня, как последнего барабашку. Пустите, я устрою ей настоящий ад!
— Все! — Мадам Тюссо подняла руку, и привидение тут же смолкло. — Ты свою роль уже отыграл. Сиди, куда посадили, раз оказался таким недотепой. Потом подумаем, что с тобой делать!
Танька бросила взгляд в сторону костра. Бумага в нем давно прогорела, от палочек остались одни чадящие угольки. Огонь, единственное ее спасение, погас.
— Ну что же, — Мари медленно обошла вокруг напряженно замершей Фроловой, — не получилось у нас с тобой по-хорошему. Добровольно умирать ты не хочешь. — Танька отрицательно покачала головой. — Друзей ты своих отпустила. — Фролова вздохнула и посмотрела в потолок. Чувствовала она себя как на уроке, когда даже не представляешь, о чем идет речь. — Что же мне с тобой делать?
— Домой отпустить, — брякнула Танька и перестала дышать.
А вдруг и правда отпустит?
— Езжай! — легко согласилась мадам Тюссо. — К тому же трамвай починили. Доедешь с ветерком.
В зале повисла гробовая тишина, даже призрак перестал скулить.
— Я пошла? — Танька сделала шаг и поняла, до какой степени у нее были напряжены все мышцы.
— Иди, — кивнула Мари. — Карл проводит тебя.
— Я сама найду! — отмахнулась от провожатого Фролова и побежала к двери.
Внутри у нее все вопило от восторга. Она еле сдерживалась, чтобы не помчаться к двери вприпрыжку.
По лестнице Танька спустилась чуть ли не кувырком. Всем телом упала на дверь. Тяжелая пружина нехотя скрипнула.
На улице стоял трамвай. В его салоне горели веселые огоньки. Из кабины водителя слышалось:
«И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди…»
До свободы оставалось сделать всего пару шагов.
Глава IX
Тишина и пустота
Танька сделала один шаг и остановилась.
Салон вагона был пуст. Свет ярких лампочек отражался от блестящих сиденьев. Песенка бегемотика гуляла туда-сюда.
Это было непривычно.
А кому еще было здесь ехать? Кукла осталась в Музее. Алексей с сестрой там же. Ой-ой-ой, что-то с ними теперь будет…
Никогда раньше Танька не переживала так за других.
Что они ей? Подумаешь…
Но теперь… Теперь она не могла их бросить в беде. Их нужно было спасать. И никто, кроме нее, сделать этого не мог!
Фролова стукнула кулаком по сложенной двери.
— Трогай! — крикнула она услышанную в каком-то фильме фразу. Внутри вагона сразу что-то заурчало и затрыкало.
«Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется…» —
взревел машинист, и трамвайчик, тяжело переваливаясь с боку на бок, простучал по рельсам.
Когда красные огоньки скрылись за поворотом, Танька почувствовала, что плачет. В этих слезах не было ни горечи, ни обиды. Наоборот, ей сейчас было легко-легко, как никогда.
Она знала, что делать, и ни минуты не сомневалась, что еще прокатится на этом трамвае до своей остановки. Это обязательно случится, но потом. Чуть-чуть попозже. Сейчас же ее ждала пара неотложных дел.
Для начала нужно было придумать, как вытащить из беды куклу Таню. Ленка очень расстроится, если Фролова вернется без ее любимой игрушки. Да и еще кое перед кем у нее остался должок.
Алексей, Настя — они не должны из-за нее пострадать.
Короче, дел набралось много. Нужно было спешить. И как назло, в голове у нее не было ни одной стоящей идеи.
Фролова постояла около крыльца, соображая, как лучше поступить. Ее возвращения не ждут, поэтому можно было неожиданно ворваться в зал, подхватить куклу, Алексея и сбежать.
Танька представила весь этот цирк и грустно хмыкнула. Пока она со своей «добычей» дойдет до выхода, ее успеют сто раз остановить.
Есть еще вариант — потихоньку влезть в окно.
— Просочиться в трубу, — подзадоривая сама себя, прошептала Танька, обходя Музей кругом, — проползти по вентиляции. Что там еще может быть? — Она оглянулась. За ней пока никто не следил. — Еще можно пройти сквозь стену, превратиться в привидение. О! Сделать подкоп! — Она копнула мыском ботинка жесткую, как асфальт, землю. — Месяца через два я окажусь в подвале, это если копать без перерывов на обед, ужин и сон. А завтрак за такую работу просто не полагается.
Фролова с тоской посмотрела вокруг.
Ну и захолустье Мари выбрала для своего убежища. Страннее места не придумаешь. Улица не улица. Дом напротив вроде бы есть, но дойти до него нельзя. Как только делаешь шаг, тут же попадаешь в густой туман, при этом сверху начинает накрапывать противный дождик, и ни здания напротив, ни самой улицы уже не видно.
Бррр, чертовски неприятное расположение у этого дома.
Где бы такое на нашей планете могло быть?
— Ну, хоть раз в жизни повезло, — буркнула Фролова, заканчивая обход Музея. — Забесплатно смотаться на часок на другую планету. Только транспорт несолидный. Была бы ракета — это да, а трамвай…
Со стороны крыльца что-то зазвенело, заскрежетало, заухало, и тонкий голосок заверещал:
— Чур, не драться! Я ценный кадр. У меня голос!
Танька на цыпочках подкралась к углу и выглянула.
Около крыльца снова стоял трамвай. Только теперь огоньки в его салоне не горели, и вообще он выглядел несколько потертым и помятым, словно побывал под обвалом.
— У нас договоренность! У меня планы! Руки!
Верещал бегемотик. Он сучил лапками и пытался вырваться из крепких рук Тихомирова. Но Макс жестко держал его за шкирку, и когда игрушка орала особенно пронзительно, безжалостно встряхивал ее, отчего из распоротого брюшка горе-машиниста начинала вываливаться вата. Фуражка на его голове съехала набок и чудом держалась на одном ухе.
