Майк Гелприн - Уцелевшие
Мйелна судорожно вздохнула и закрыла руками лицо.
Пленница была заперта в помещении, которое Кебу соорудил по приказу Накти. Пару дней назад раб отгородил тростниковыми циновками дальний угол в подвале писца и выкопал в середине образовавшейся каморки яму в кубит глубиной. Четверо нанятых работников уложили в эту яму огромный камень, сдвинуть который с места в одиночку было невозможно. К этому камню и привязали утром похищенную демоницу. Руки и ноги ей опутали крепкими тростниковыми веревками. Рот пришлось заткнуть, потому что демоница кричала и ругалась не переставая и норовила укусить любого, до кого могла дотянуться.
– Как же мы будем ее кормить? – нахмурился Накти.
– Ничего, пару дней проживет без еды, а там видно будет, – спокойно ответил Рахотеп.
Демоница притихла и с ненавистью глядела теперь на своих похитителей. Рахотеп повернулся к молодому рабу.
– Кебу, – обратился он к рабу, – не забудь ни слова из тех, что сказал тебе твой господин, и выполняй все в точности. Ослушание может стоить тебе жизни.
– Конечно, господин! Я никогда не посмел бы ослушаться.
– А ты ничего не забыл? Ну-ка, повтори!
– Во-первых, – с готовностью заговорил Кебу, – помимо моего господина и тебя, господин, только мне позволено приближаться к демонице. Даже Тию не должна входить к ней. Во-вторых, мне должно молчать об этом, хотя я и так никогда не распускаю язык о делах моего господина. В-третьих, я должен докладывать обо всем, что покажется мне странным или необычным.
– Я вижу, ты все запомнил правильно, – похвалил Рахотеп раба.
– Каждое твое слово, господин, – еле слышно отозвался тот.
Рахотеп вздохнул. На сердце у него было тяжело.
– Вы пойдете к храму богини Мут вдвоем, – решила Мйелна. – Ты, Йиргем, и ты, Муйтх.
– Мы все пойдем, – запальчиво встрял Райгр. – Правда ведь? – оглядел он остальных йолнов.
Мйелна укоризненно покачала головой.
– Вы недооцениваете людей, – сказала она. – Пока мы не знаем, ни сколько их посвящено в тайну, ни что именно им известно, так не будем же сами давать им в руки новое знание. Пойдет Йиргем, а Муйтх последует за ним, отставая на сотню шагов. Умеешь ли ты обострять слух, Муйтх?
– Умею, – кивнула йолна, – хотя до сих пор мне требовалось для этого немало сил.
– Ничего, – вздохнула Мйелна, – сейчас мы все должны забыть о бережливости. Берите у своих тел столько, сколько потребуется, и смотрите лишь, чтобы хватило сил сменить тело, когда выжмете до дна то, которое носите. Сколько у вас рабов?
– Двое зрелых мужчин и пять женщин, – ответила Лйерн. – И есть еще трое совсем молодых, почти детей.
Мйелна кивнула.
– Это на крайний случай. Лучше, чем ничего. Позаботьтесь, чтобы они не сбежали. Новые тела могут понадобиться уже очень скоро. А сейчас… До рассвета еще много времени, готовьте свои сердца к тому, что может случиться.
Йиргем мрачно кивнул. Любой йолн знал, что мир и благополучие, окружающие его семью, зиждутся на том, насколько надежно сохранена тайна. Необходимость хранить ее стояла за каждым решением, за каждым, даже самым незначительным шагом. В прошлом случалось, что йолны жертвовали даром жизни, чтобы уберечь тайну, ибо раскрытие ее означало бы не одну, а множества смертей.
И все же каждый из семьи Йиргема понимал, что тот сейчас думает не только о судьбе народа йолнов. И никто из рельо́ не осмелился бы винить его за это.
– Мйелна, – сказал Йиргем, прерывая паузу, – перед тем как мы пойдем… Я должен знать… мы все должны знать, – поправился он, окинув взглядом притихших, посерьезневших рельо́. – Каким бы знанием ни обладал Накти, он привез его из Абу. Расскажи нам, Мйелна, что случилось там? Что могут знать эти люди?
Мйелна вздохнула и опустила голову.
– Ты прав, тайи́, – сказала она. – Быть может, то, что я расскажу, поможет вам сегодня.
Накти пришел к храму богини Мут задолго до рассвета. По совету Рахотепа он выбрал место, которое позволяло ему видеть все ведущие к храму дороги, при этом самому оставаясь невидимым.
Поначалу Накти думал, что будет страшнее и придется приложить немало сил, чтобы демон не заметил его страх. Но сейчас, томясь в ожидании, Накти чувствовал себя лишь взволнованным, а не испуганным. Быть может, накануне он истратил последние отпущенные ему запасы страха. Или же он стал уже слишком стар, чтобы бояться за свою жизнь. Если же случится так, что демон завладеет его Ка… что ж, рано или поздно, если верить старику Эмсафу, жрецу с острова Абу, демон покинет украденное тело. А значит, Накти может надеяться на достойные похороны и счастливое посмертие.
Писец вздохнул, вспоминая старого жреца Эмсафа, с трудом найденного ими на Абу. Вот от какой судьбы да уберегут его боги! Накти впервые в жизни порадовался, что его сыновья и дочери покинули Ипет-Исут, а жены давно нет в живых. Когда никого из близких нет рядом, нужно опасаться лишь за себя.
Эмсаф, жрец богини-бегемотицы Таверет, был стар, очень стар. Он был немолод уже в те времена, когда Накти юным писцом сопровождал сборщика налогов и от нечего делать собирал местные легенды в верховьях великой реки. Прошедшие годы не пощадили Эмсафа – он уже едва ходил, заговаривался, с трудом узнавал собственных внуков, а один его глаз подернулся белым и перестал видеть. Но, как это иногда случается со стариками, далекое прошлое оставалось ясным в его памяти. Накти и Рахотепу старческое слабоумие Эмсафа оказалось на руку – будь тот в здравом уме, кто знает, стал бы он рассказывать чужакам то, что много лет хранил в тайне и не решался доверить даже папирусу.
В юные годы Эмсафу присущи были беззаботность и легкомыслие, отнюдь не подобающие молодому помощнику жреца. Во всяком случае, юноша позволил себе влюбиться в девушку, совершенно не подходящую ему по положению. Красавица Бинт-Анат говорила, что принадлежит к древнему и знатному роду одного из племен пустыни, но в тот день, когда судьба свела ее с Эмсафом, девушка была всего лишь рабыней, дочерью неизвестного отца. Ее мать привели в Кемет из пустыни вместе с прочей военной добычей.
Эмсаф влюбился и потерял разум. Он готов был выкупить девушку и жениться на ней, но его отец и мать, конечно же, и слышать о том не хотели. Купить сыну дорогую наложницу они, возможно, и согласились бы, но видеть бывшую рабыню его законной женой – никогда. Сам же Эмсаф не в состоянии был уплатить выкуп – Бинт-Анат была не просто красивой девушкой, но и ценной работницей, умеющей с помощью ниток и бычьих жил сплетать бусины из драгоценных камней в редкие по красоте узоры. Хозяева не расстались бы с такой за бесценок. Впрочем, за небольшую плату они позволяли влюбленному видеться с девушкой, если это не мешало работе.
