Энн Райс - Дар волка
Но напомнил себе, что прошлой ночью это случилось лишь после полуночи. И снова принялся штудировать источники по ликантропии и мифологии оборотней. Роль волков в культуре человечества поразила его не меньше, чем истории об оборотнях. Средневековые описания Братства Зеленого Волка, с описаниями танцев селян вокруг костров, в которые бросали чучела волков, просто очаровали его.
Он уже готов был счесть, что наступила ночь, как вдруг вспомнил про сборник «Человек-волк и другие рассказы», написанный французскими писателями. Почему бы не посмотреть его? Найти книгу оказалось легко. Зайдя на «Амазон», он заказал бумажную версию, а потом принялся искать место, где можно почитать ее онлайн.
И снова никаких проблем. На портале «хоррормастерс» он увидел, что можно бесплатно загрузить книгу. Он готов был прочесть ее всю, в тщетной надежде на то, что среди всего вымысла найдет хоть зернышко правды.
В канун Рождества 18… года, когда я спал крепким сном в «Лебеде» во Фрибуре, мой старый друг Гедеон Спервер внезапно вбежал в мою комнату, крича: «Фриц, у меня для тебя хорошая новость! Я сейчас отвезу тебя в Нидек».
Нидек!
«Ты же знаешь про Нидек, самый красивый замок в округе, величественный памятник славы наших предков».
Такова была следующая фраза.
Ройбен не верил своим глазам. Фамилия Мерчент в рассказе, озаглавленном «Человек-волк»!
Бросив читать, он ввел слово «Нидек» в Google. Да, реальное место, Шато де Нидек, живописные развалины по дороге из Оберхаслаха в Вангенбург. Но суть не в этом. Суть в том, что эта фамилия более ста лет назад прозвучала в коротком рассказе о волке-оборотне. Который был переведен на английский в 1876 году, как раз перед тем, как семья Нидеков перебралась в Мендосино и построила огромный дом с видом на море. Если Саймон Оливер прав, то эта семья появилась ниоткуда, буквально. И фамильное имя их было Нидек.
Ройбен был ошеломлен. Такое совпадение, да еще какое совпадение, что этого еще никто до него не заметил! Потому что заметить и не мог.
Но есть что-то еще, в этих первых строках. Ройбен снова принялся читать. Спервер. Видел он уже эту фамилию где-то, и она тоже имела отношение к Мерчент и Нидек Пойнт. Но какое? Он не мог припомнить. Спервер. Буквально видел перед собой фамилию, написанную чернилами, но где? И тут его будто ударило. Это фамилия ближайшего друга и наставника Феликса Нидека, Маргона, которого Феликс называл Маргоном Безбожником. Не эта ли фамилия была написана на той большой фотографии в раме, висящей над камином? Ох, и почему же я не переписал имена? Но он был уверен в том, что не ошибся. Вспомнил, как Мерчент сама произнесла имя и фамилию. Маргон Спервер.
Нет, это просто не может быть совпадением. Одно имя — ладно, но два? Нет. Невозможно. Но что все это может значить, ради всего святого?
Он задрожал в предвкушении.
Нидек.
Что там сказал Саймон Оливер, юрист их семьи? Рассказывал снова и снова, раз за разом, больше себя успокаивая, чем Ройбена.
«Этот род не назовешь древним. Они появились будто ниоткуда, в 80-х годах девятнадцатого века. После исчезновения Феликса очень долго искали родственников, хоть кого-нибудь, у кого могла быть информация о нем. И никого не нашли. Конечно, в девятнадцатом веке хватало людей, появившихся из ниоткуда и сделавших себя. Крупный лесоторговец появился из ниоткуда, построил себе огромный дом. Все в порядке вещей. Суть в том, что вряд ли кто-нибудь станет оспаривать завещание, какой-нибудь дальний родственник, о котором никто и не знал. Их просто не существует».
Ройбен глядел на экран компьютера.
Не могла ли эта фамилия быть выдумана по какой-то причине? Нет. Абсурд. Какой может быть причина для этого? Что, эти люди прочли малоизвестный рассказ про вервольфов и решили взять оттуда фамилию Нидек? А потом, больше столетия спустя… Нет, чушь полная. Есть тут Спервер, нет тут Спервера, так просто не может быть. Мерчент ничего не знала об этих семейных тайнах.
Он увидел перед собой сияющее лицо Мерчент, ее улыбку, услышал ее смех. Такая цельная, такая наполненная внутренним… внутренним, чем? Внутренним счастьем?
Но что, если в этом мрачном доме хранится какая-то важная тайна?
Следующую четверть часа он просматривал короткий рассказ «Человек-волк».
Он оказался ожидаемо увлекательным и достаточно типичным для девятнадцатого века. Хью Люпус был вервольфом, живущим в замке Нидек, жертвой фамильного проклятия, в рассказе описывались и забавные, но совершенно бессмысленные, с нынешней точки зрения Ройбена, вещи, такие, как гном, открывающий ворота замка, и могущественная ведьма по прозванию Черная Чума. А Спервер был охотником из Шварцвальда, Черного леса.
Какое это имеет отношение к той реальности, в которой очутился Ройбен? Естественно, он не мог всерьез верить в книжные клише насчет проклятия вервольфов, поразившего Нидек Пойнт.
Но откуда ему знать?
Он не может отрицать такую возможность, это уж точно.
Ройбен подумал о большой фотографии над камином в библиотеке Мерчент, о тех людях, стоящих в густом тропическом лесу, — Феликсе Нидеке и его наставнике, Маргоне Спервере. Мерчент упоминала и другие имена, но он не мог их вспомнить. Разве что в рассказе он их точно не видел.
Да, ему придется хорошенько проштудировать всю литературу о вервольфах. Он принялся заказывать одну за другой художественные книги про волков-оборотней, легенды, поэмы, антологии и научные труды. Завтра их ему доставят.
Но все равно чувствовал, что хватается за соломинку. Просто дает волю воображению.
Феликс мертв, давно. Маргон, скорее всего, тоже мертв. Мерчент долго их искала. Абсолютная ерунда. Тот зверь проник в дом из леса, через разбитое окно в столовой. Услышал крики, точно так же, как слышишь крики ты. Почуял зло, как чуешь его ты.
Какая романтическая чушь.
Внезапно его охватила печаль. Как жаль, что Феликс умер. Но имена из рассказа «Человек-волк» — реальность. Что, если какой-то зверь-выродок продолжает рыскать в лесу… охраняя дом?
Ройбен почувствовал, что очень устал.
Но внезапно ощутил волну тепла. Услышал тихий гул горящего в камине газа. Шуршание дождя, падающего в наполненные водой сточные желобы. Почувствовал тепло и легкость. Голоса города пульсировали и рокотали в его ушах, и он вдруг поймал себя на странном ощущении связанности со всем окружающим миром. Гм. Совершенно обратное ощущение от прежнего отчуждения, которое он чувствовал, разговаривая с реальными людьми в «Обсервер».
— Теперь, возможно, ты один из них, — прошептал он. Голоса слились в однородный шум. Звуки слов, крики, мольбы, все это было где-то в глубине, под поверхностью.
