Стивен Кинг - Девочка, которая любила Тома Гордона
– Господи. – Из глаз Куиллы брызнули слезы, которые ей так долго удавалось сдерживать. – Господи, вы думаете, мою девочку похитили, не так ли? Утащили в лес, пока мы спорили?
Тут заплакал и Пит.
В ТР-90, ТР-100, ТР-110 поиски Триши продолжались, но район поисков существенно сузился, и поисковые труппы получили указание сконцентрировать свое внимание на том участке, где Тришу видели в последний раз. Мужчины и женщины, прочесывающие лес, теперь искали скорее не девочку, а ее вещи: рюкзак, синее пончо, одежду. Но не трусики. И сотрудники прокуратуры, и полицейские знали, что трусиков не найти. Такие, как Маззероле, с нижним бельем своих жертв не расставались. Хранили их и после того, как тела жертв находили в канавах или дренажных штольнях.
Триша Макфарленд, которая не только никогда в жизни не видела Френсиса Раймонда Маззероле, но даже понятия не имела о его существовании, находилась в тридцати милях от северо-западного периметра нового, уменьшенного района поисков. Члены Ассоциации следопытов штата Мэн и егери Службы охраны лесов скорее всего этому не поверили бы, даже если бы их не пустили по ложному следу. Более того, она уже покинула штат Мэн. В понедельник, в три часа пополудни, Триша пересекла границу Нью-Хэмпшира.
А еще через час или около того Триша увидела кусты, усыпанные красными ягодами, рядом с буковой рощицей. Она направилась к кустам, не решаясь поверить своим глазам: разве совсем недавно она не убеждала себя, что может, как по заказу, увидеть и услышать все, что ей захочется.
Все так… но она также сказала себе: если увиденное или услышанное удивит ее, значит, она видит и слышит что-то реально существующее. И уже через несколько шагов она не сомневалась, что кусты настоящие, никакая это не галлюцинация. Кусты митчеллы… и обсыпавшие ветки сочные красные ягоды, похожие на маленькие яблочки.
– Ягоды! – выкрикнула она, и последние сомнения отпали, когда две вороны, лакомившиеся ягодами в гуще кустов, взлетели в воздух с карканьем.
Дойти до кустов шагом у Триши не получилось. Последний отрезок она пробежала и остановилась у первого куста, тяжело дыша, с пятнами румянца на щеках. Протянула грязные руки, затем убрала их: у нее возникла безумная мысль, что пальцы пройдут сквозь ягоды. И никакая это не митчелла, а кусты-вампиры, как в фильмах ужасов. Стоит ей коснуться ягод, как они превратятся в шипы и вопьются в ее руки, чтобы напиться теплой кровушки.
– Нет. – Триша качнула головой, вновь потянулась к ягодам. И, после секундного колебания, коснулась одной. Маленькой и мягкой. Ягода лопнула под ее пальцами. Красный сок брызнул на кожу. Однажды она видела, как отец брился и порезался. Такие же крошечные капельки выступили тогда на щеке.
Триша поднесла палец с капельками (и маленьким кусочком кожицы) ко рту, облизала. Митчелла по вкусу напомнила ей не жвачку «Тиберри», а сок клюквы, налитый из бутылки, которую достали из холодильника. От этого воспоминания Триша заплакала, но едва ли она знала, что по ее щекам текут слезы. Руки уже тянулись к ягодам, срывали их, заталкивали в рот. Ягоды она не пережевывала: просто проглатывала и набивала рот новыми.
Ее организм раскрылся навстречу ягодам, наслаждался их сладостью. Все прочие ощущения исчезли. Весь окружающий мир сузился до лесной «плантации» митчеллы, на которую ей удалось набрести. Она срывала ягоды целыми гроздями, тут же отправляя их в рот. Пальцы окрасились красным, потом ладони, наконец, губы и подбородок. По мере того, как она углублялась в кусты митчеллы, все большие участки кожи окрашивались соком, цвет которого так напоминал кровь. И вскоре напоминала девочку, которая сильно порезалась и нуждалась в срочной медицинской помощи.
Заодно Триша съела и несколько листочков. Мать оказалась права: на вкус ничего, вполне съедобные, даже если ты не лесной сурок. Кисловатые. А сочетание листьев и ягод напомнило ей желе, которое бабушка Макфарленд подавала с жареной курицей.
Она бы и дальше двигалась на юг, методично обдирая кусты, но ягодная «плантация» резко оборвалась. Триша вышла из кустов и оказалась лицом к лицу с крупной оленихой. Ее темно-коричневые глаза не отрывались от девочки. Триша выронила горсть ягод, что держала в руке, и пронзительно закричала.
Пока Триша ломилась через кусты, олениха не обращала на нее ни малейшего внимания. Не очень-то испугал ее и крик девочки. Уже гораздо позже Триша подумала, что в осенний охотничий сезон такая вот непугливость может стоить оленихе жизни. Олениха лишь дернула ушами да отступила на пару шагов в глубь небольшой полянки, на которой тут и там пересекались полоски пробившегося сквозь листву солнечного света.
За спиной оленихи, взирая на Тришу с куда большим испугом, стояли на тоненьких ножках два олененка. Олениха развернулась, через плечо еще раз посмотрела на Тришу и неторопливо направилась к своим детенышам. Триша провожала ее восхищенным, полным изумления взглядом. Точно так же, во все глаза, Триша смотрела и на бобров, которые сначала сидели на своих хатках, а потом уплыли по своим делам.
Троица оленей постояла на краю полянки у буковой рощицы, словно позируя для семейного портрета. Потом олениха мордой ткнулась одному из оленят в бок, может, подтолкнула его, и втроем они ретировались в лес. Триша увидела их белые хвостики, а мгновением позже полянка осталась в ее полном распоряжении.
– До свидания! – крикнула им вслед Триша. – Спасибо, что загляну…
Она замолчала на полуслове, потому что поняла, с чего это олени облюбовали эту полянку: ее всю усыпали буковые орешки. О том, что они съедобные, Триша узнала не от матери, а на уроках ботаники. Пятнадцать минут назад она умирала от голода. Теперь же ее радовали роскошным обедом, совсем как на День благодарения[23]… пусть и вегетарианским, но кому это мешало?
Триша присела, подобрала орешек, попыталась раскрыть его остатками ногтей. К ее удивлению, проблем не возникло. Буковый орешек раскрылся легко, совсем как орешек арахиса. Скорлупа была размером с костяшку пальца, а вот зернышко оказалось чуть больше семечка подсолнуха. Триша раскусила зернышко, еще сомневаясь, сможет ли она их есть. Вкус ей понравился, да и ее организм ничего не имел против. Более того, зернышек буковых орешков ему хотелось никак не меньше, чем ягод митчеллы.
Голод она в основном утолила ягодами. Триша не могла сказать, сколько она съела (не упоминая о листьях: зубы ее, наверное, стали такими же зелеными, как у Артура Родоса, отвратительного мальчишки, который жил неподалеку от Пепси), но скорее всего много. Да и желудок у нее сжался. А потому орешки ей следовало…
– Их надо взять с собой, – пробормотала Триша. – Да, крошка, орешками надо запастись на будущее.
