Дрю Карпишин - Вознесение
— Я не хочу неприятностей. — Она колебалась, оставалось ее только немного подтолкнуть.
Он протянул ладонь и успокаивающе похлопал ее по руке.
— Не беспокойтесь, мы с Хенделом хорошие друзья. Я не дам вас ему в обиду, — хитро подмигнув ей, сказал он.
После короткого раздумья она сдалась и протянула ему карточку Джиллиан.
— Только не очень долго, — предупредила она, когда он ставил свою подпись.
Передав обратно карточку, он одарил медсестру еще одной улыбкой и повернулся к палате. Джиллиан тихо стояла на пороге, пристально разглядывая их.
— Пора идти, — сказал Джиро, и она послушно зашагала рядом с ним.
Кали не удивилась, обнаружив дверь кабинета Хендела закрытой. Она могла только догадываться, через что ему пришлось пройти за последние 24 часа.
— Открыть дверь, — услышала она его голос в ответ на стук. Увидев ее, он жестом велел ей заходить и сразу же произнес, — закрыть дверь.
В кабинете Хендела царил беспорядок, но это было обычным делом. Он ненавидел бумажную работу, и документы быстро скапливались в целые горы. На его столе всегда возвышалась кипа печатных отчетов, а на полу рядом лежало еще несколько пачек. Наверху высоких металлических шкафов у задней стены кабинета лежали всевозможные бланки, запросы и прошения, требующие подписи или просто ожидающие сортировки.
Шеф охраны сидел за своим столом, сосредоточенно глядя в экран компьютера. Она пересекла комнату и села на один из двух стульев напротив его стола. Когда она подошла, он протянул руку, выключил монитор и со вздохом крайнего утомления откинулся на спинку стула.
Он сменил мокрую, запачканную одежду, в которой она видела его вчера у палаты Джиллиан, но, похоже, еще не успел принять душ. Мелкие крошки хлеба виднелись в его волосах и среди рыжевато-коричневых волосков бороды. Щеки покрывала дневная щетина, а вокруг покрасневших глаз залегли темные круги.
— Ты что, работал всю ночь? — спросила она.
— У нас утечка, — ответил он. — Какой-то урод из персонала уже успел разболтать обо всем. Меня заваливают звонками журналисты, школьные начальники, правительственные чиновники и разозленные родители. Родители хуже всего.
— Они просто беспокоятся о своих детях.
— Ага, я знаю. — Он кивнул. — Но если я только выясню, кто слил эту историю, то мало ему не покажется, не сомневайся. — Он подался вперед, ударив кулаком по столу, как бы подчеркивая свои слова.
— Ты уже связывался с Грейсоном?
Хендел отрицательно покачал головой.
— Я оставил сообщение, но он так и не перезвонил.
— Может, он не получил его.
— От номера экстренной связи никакого толку, если ты не удосуживаешься прослушать сообщения, поступающие в этом самом экстренном случае, — резко ответил он, и тут же извинился. — Прости. У меня голова трещит от всех этих проблем.
— Хочешь поговорить о чем-нибудь?
— Нет, — сказал он, опустив локти на стол и положив голову на руки.
Кали молча и терпеливо ждала. Через несколько секунд он поднял на нее глаза и мягко произнес.
— Полагаю, что, нам, возможно, придется вывести Джиллиан из программы.
— Я тоже думала об этом, — согласно кивнув, ответила она.
Хендел снова откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол и, откинув голову назад, уставился в потолок.
— Я думаю о том, чтобы подать прошение об отставке, — произнес он обыденным тоном, который никак не вязался с тем, что он только что сказал.
— Что? — воскликнула Кали. — Ты не можешь уйти! Ты нужен детям!
— Правда? — вслух поинтересовался он. — Вчера я подвел их, когда они больше всего нуждались во мне.
— О чем ты? Пострадали только Ник и Джиллиан, но они будут в порядке через пару дней. Ты все делал правильно!
Он сбросил ноги со стола и сел прямо, подавшись вперед.
— Нет, не все, — сказал он; его голос был абсолютно серьезен. — Когда я понял, что Джиллиан не остановится сама, я должен был, оглушить ее шокером, не раздумывая. Но я колебался.
— Я думаю, это хорошо, — возразила Кали. — Я волновалась бы больше, если бы ты стал стрелять в нее без раздумий.
— Все, кто находился в тот момент в столовой, подвергались опасности, — медленно произнося слова, объяснил он. — Каждая секунда моих колебаний увеличивала риск того, что кто-то еще пострадает. Или хуже.
— Но ведь этого не произошло. Нет смысла наказывать себя за это.
— Ты не понимаешь, — сказал он, разочарованно покачав головой. — Я поставил Джиллиан выше всех остальных учеников Академии. А я не могу допускать такого в этой должности. Меня учили действовать в экстренных ситуациях, и я не могу позволить своим личным чувствам мешать мне.
Кали ничего не ответила, обдумывая его слова. Ей казалось, что он принимает все слишком быстро к сердцу, но он был не из тех, кто бросается пустыми обещаниями; она не сомневалась, что он говорил об уходе на полном серьезе.
— Что собираешься делать?
— Я подумывал о том, чтобы попросить Грейсона нанять меня в качестве личного учителя Джиллиан.
Неожиданно все обрело смысл. Кали поняла, что дело вовсе не в том, что Хендел чувствует себя виноватым в случившемся. Вернее не совсем в этом. Хендел заботился обо всех детях в программе, но Джиллиан была не такой как все. Ей требовалось больше помощи, чем остальным детям. Ей требовалось больше внимания и времени. Из-за этого Хендел и привязался к ней больше, чем к остальным. Это было несправедливо, но кто сказал, что жизнь справедлива?
Для него Джиллиан стала особенной. Хендел беспокоился о ней. Любил ее. И был готов на все, лишь бы остаться в ее жизни, даже если это значило для него загубить свою карьеру.
— Повремени немного со своей отставкой, — сказала Кали, мягко похлопав его по руке. — По крайней мере, до тех пор, пока дирекция не разрешит Джиллиан остаться в Проекте.
— Они не позволят ей остаться. И ты, и я это знаем.
— Может быть и нет, — признала она. — Но всегда есть шанс. — Она мысленно вернулась к их разговору с Джиро прошлым вечером. — Если понадобится, я привлеку к этому своего отца.
— Твоего отца? — растерянно переспросил Хендел.
— Адмирала Джона Гриссома.
У Хендела отвалилась челюсть.
— Гриссом твой отец? Я… я не знал об этом.
— Я не люблю о нем говорить, — сказала она. — Скорее всего, Джиро единственный, кто знает.
— И как он отреагировал, когда ты рассказала ему об этом? — спросил Хендел, все еще потрясенный.
— Я… я не помню, — неуверенно ответила Кали, пытаясь вспомнить тот момент. — Забавно. Я должна была помнить, как говорила ему нечто подобное. Я действительно не могу вспомнить, чтобы рассказывала ему. Но он знает. Мы говорили об этом прошлым вечером. Но если я ему не говорила, то откуда он знает?
