Сергей Софрин - Проект «Асгард»
— Где-то я с Вами солидарен, но прочему и мы с Десткоттом и Будмэном лишены информации, почему и мы…
— Довольно! — Резко перебил Мейтерса Торквилль. — Вы переходите границы дозволенного! Все, что Вам положено знать, Вы знаете, остальное — вне Вашей компетенции. Забыли наш уговор: «Золотая заря» поддерживает культурную линию, намечаемую «Асгардом», — не более. Передумали служить общему делу — замена будет найдена немедленно!
Концовка разговора протекала в более спокойном русле и была, в основном, направлена на сглаживание возникших неприятных углов. Похоже, брат Ангел всерьез испугался слов Торквилля, пригрозившего подыскать на его место другого человека.
* * *1 апреля 1888 года, база «Розайт»
Все свободное время я изучаю ритуальную магию и работы мистиков эпохи Возрождения. В голове пудинг. Торквилль постоянно делает какие-то астрологические вычисления и их результаты отсылает в Лондон. Оттуда приходит ответная корреспонденция, и тогда он надолго запирается в своей комнате, которую я выделил ему для проживания. От К. Т. привезли обитый медью сундук, заглядывать в который пока не разрешается.
* * *19 июля 1888 года, Глазго
Эти строки я пишу на набережной Клайда, ожидая, пока Торквилль насладится видом окружающей нас природы. Он стал в последние дни очень сентиментальным и задумчивым, даже — поэтичным. Носит с собой томик Гете и сыплет цитатами. Думаю, скоро грядут весьма важные события, упомянутые К. Т. на сегодняшней аудиенции у Великого Фонарщика Лун.
Кто этот Фонарщик Лун, и какое отношение он имеет к нашему делу — я не ведаю. Вопросы же задавать тут не принято — каждому доступен свой уровень посвящения. Возможно, он прибыл откуда-то с Востока, например — с Тибета. Его лицо скрыто за маской льва, на руках зеленые шелковые перчатки, одежда напоминает одеяние тибетских лам. Он, кажется, висит в воздухе среди оранжевых бумажных фонариков в дальнем пределе Зала Церемоний над возвышением из зеленого гранита, молчит и слушает. Слушает или спит сном Сфинкса, погрузясь в медитативный транс, паря в восходящих потоках космического сознания, направляя энергию сквозь тверди и сефироты в наши астральные тела. Фонарщик питает нас кровью Вселенной, его молчание — пульсирующее электричество. Мы перед ним пигмеи или, как бы это выразиться точнее, — не совсем человеки… Ущербные младенцы, лишенные материнского тепла, жалкие безумцы, восхваляющие свое безумие, курильщики опиума, убившие в себе жизнь и инстинкт самосохранения…
Покидая угольное подземелье, я плакал, скорбя о судьбе заблудшего человечества…
* * *14 августа 1888 года, Лондон
Позавчера я, Торквилль и К. Т. инкогнито прибыли в Лондон. Позже носильщики доставили сундук К. Т. и зеркальную ширму, купленную Мейтерсом в модном нынче магазинчике «Салон Мисс Молли». Сам брат Ангел не появился, чему я, признаться, обрадовался: нового конфликта между ним и Торквиллем созерцать не хотелось. Мой друг находился во столь взвинченном состоянии нервов, что любая оплошность Мейтерса могла стоить ему если не жизни, то, наверняка, здоровья.
Вообще, самообладание покинуло Торквилля еще в Глазго, и я очень опасаюсь, как бы не пришлось отстранять его от задания, которое, несомненно, опасно и весьма щекотливо для джентльменов: убивать не на войне, не врага, не на дуэли — тяжело. Меня укрепляет вера в правоту нашего дела и четкое понимание обстоятельств: смерть нескольких представителей городского отребья пойдет на пользу всему цивилизованному миру, эти нечистоты породившему. Мы вынуждены выполнять грязную работу, которую, увы, за нас никто не сделает… А я, брат Тетра (названный так в честь кельтского властителя мертвых), поставлен головой предприятия: как солдат и добросовестный исполнитель приказов. Даже мой учитель — Торквилль — ныне подчиняется распоряжениям бывшего ученика.
Лондон, 1888 год. Продолжение
30 августа 1888 года, Лондон
К. Т. открыл свой сундук. Он оказался полон сложного химического оборудования, бутылей с жидкостями и оптических приборов, напоминающих собой подзорные трубы. Мы до обеда, следуя указаниям К. Т., собирали некий агрегат, после чего огородили его зеркальной ширмой Мейтерса.
Торквилль передал мне пакет с инструкциями Мастера, и я зачитал их присутствующим, не забыв вставить собственные пояснения, относящиеся к нашим ночным экспедициям в район Уайтчепл. Риск велик, а мои охотничьи навыки ограничены: за мной лишь первый удар. Поэтому, владеющему опытом медицинской практики Торквиллю придется постоянно быть начеку. На нем лежит ответственность за извлечение нужных органов и прочую медицинскую атрибутику. Перспектива заражения туберкулезом или сифилисом никого не прельщает. К. Т. станет осуществлять прикрытие. В его компетенции запутывание следов: распространение абсурдных слухов, связь с газетчиками и полицией, нагнетание паники. Последнее абсолютно необходимо предприятию — иначе оккультная сторона действа может не возыметь успеха.
* * *31 августа 1888 года, Лондон
Итак, мы начали. Все прошло как по маслу. Моя рука не дрогнула, овца даже не вскрикнула, кровь собрана и помещена на лед. Нервы Торквилля моментально успокоились: он вновь уверен в себе и энергично готовится к следующей вылазке.
* * *4 сентября 1888 года, Лондон
Газеты шумят и смакуют подробности убийства Мэри-Энн Николс. Они просто неистовствуют в стремлении поразить обывателя несказанной жестокостью произошедшего. Будто ранее Уайтчепл был спокойной гаванью достойных обывателей и домохозяек, будто не здесь вечно роятся проститутки, чахоточные каторжане и опустившиеся пьянчуги. Заметка К. Т. для агентства новостей с Флит-стрит, написанная им под псевдонимом, подняла такую волну ажиотажа, что ей позавидовала бы популярность дешевых любовных романов, рассчитанных на юных воспитанниц благородных пансионов.
* * *18 апреля 1999 года
Мне срочно нужна лаборатория. Кабинет и штаб-квартира для будущей организации. Все в одном потайном месте. Необходима практика в управлении энергетикой организма, мистический опыт, общее оккультное понимание мира.
Здесь не обойтись без помощи Марата. У него богатая библиотека по этому вопросу, особенно, что касается восточных методик. Одновременно поступлю к нему в ученики: закалю волю, характер. Научусь, как сказано в манускрипте Виндхаузера-старшего, «принимать и давать смерть».
