Сергей Пономареко - Седьмая свеча
— Не сходи с ума, — тоже стал шептать Глеб. — На следующей неделе ты уже будешь дома. — Она отрицательно замотала головой. — Все будет хорошо. — И он поцеловал ее в щечку.
— Не будет хорошо, и ты знаешь, что я права. Посмотри, что я нашла. — Слезы брызнули из ее глаз. Она сунула руку в тумбочку и достала очень маленький сверток. Раскрыла его — там оказался засушенный лягушонок. — Я его случайно обнаружила под матрасом. Мне сделано! Кто-то наслал на меня изуроченье!
— Как эта мумия могла здесь оказаться? Может, это амулет предыдущей больной и он, наоборот, приносит счастье?
— До меня здесь умерла четырнадцатилетняя девочка. Вирусный менингит. Поздно привезли.
— Кто тебе такую глупость рассказал? — голос Глеба хрипел от возмущения.
— Никто. Я случайно об этом узнала. Меня водили на процедуры, вот и услышала обрывок разговора.
— Предположим, что эта лягушка — атрибут черной магии. Но кто ее мог подбросить? Не сама же она сюда доскакала в засушенном состоянии?
— Ты прав. Ее подбросили. И сделать это мог кто угодно из обслуживающего персонала. Деньги делают все и творят чудеса. Я здесь пятый день, а ее могли подбросить не сегодня и не вчера. Возможно, гораздо раньше.
— Я узнаю, кто это сделал, и тогда… — Глеб сжал руки в кулаки, представляя, что он с этим человеком сделает.
— Ничего ты не узнаешь, никто тебе не признается. Разве что сожжешь живьем сорок кошек.
— При чем здесь кошки? — удивился Глеб.
— Есть такой ритуал, позволяющий обрести способность ясновидения. Частью этого ритуала является сожжение сорока кошек.
— Ты хочешь сказать, что твоя мама в свое время сожгла… кошек? — Глеб от удивления даже раскрыл рот.
— Ничего я не хочу сказать. Просто у мамы была книга, в которой об этом говорилось. Это та книга, которая пропала, — книга Духов.
— Послушай, я недавно читал книжку про всякую нечисть — обитателей стихий, вроде сатанов, и всякое такое, у них есть другое название…
— Элементеры, — кивнула Ольга, — те же самые духи. Сейчас мама, покинув телесную оболочку, пребывает в состоянии элементера.
— И что, благодаря этой книжке можно ими управлять, и даже духом твоей мамы? — спросил нерешительно Глеб.
— Можно, но только теми духами, которые приписаны к этой книге. Теперь из-за роковых случайностей ими сможет управлять неизвестно кто.
Глеб вновь вспомнил, что и он виноват в том, что душа тещи, точнее, ее новое состояние, подвластно управлению враждебными силами.
— А твоя мама может превратиться… в вампира? — осторожно спросил он.
— В том виде, как это традиционно представлено в книжках и фильмах, — нет. Она не материальна, поэтому не может сосать кровь. Я тебе уже говорила, что человек имеет невидимый энергетический слепок. Вот им она может подпитываться, отчего человек заболевает неведомой болезнью, чахнет, пока не умрет. Она в астральном образе будет истощать жизненную энергию того человека, на которого ее направят. Ведь образ Бога проявляется в трех ипостасях: Бог-Отец, Бог-Сын и Святой дух. А человек — производное от Бога, сотворенное по его подобию, и поэтому имеет свой нематериальный образ — дух.
— Выходит, чтобы избавиться от астрального вампира, надо проткнуть материальное тело в области сердца осиновым колом?
— Считается, что это помогает, в чем я глубоко сомневаюсь, — сказала Ольга, — но я не позволю совершить кощунство над телом моей матери.
— Тогда какие действия можно предпринять, чтобы обезопасить нас?
— Уничтожить колдуна, кто бы он ни был.
— Может, проще обратиться в милицию?
— Интересно, что ты им скажешь? Спасите дочь от призрака матери? События, к которым мы оказались причастны, проявляются лишь как вера в каждом из нас. Над тобой только посмеются, так как они не захотят иметь дело с потусторонними вещами, которые не способны воспринять разумом.
— В таком случае, думаю, стоит обратиться к таким же старушкам-шептухам, может, они помогут?
— Видишь ли, я, к примеру, не знаю никого, кто мог бы помочь в этом. Знания, изложенные в книге Духов матери, представляют собой страшное оружие в умелых руках. Возможно, меня хотят уничтожить только из-за того, что я знаю о существовании этой книги. Догадываюсь, у кого она сейчас находится, а в случае чего могу ею даже воспользоваться — ведь я родная дочь.
— Есть другой выход? — спросил Глеб, все еще не веря в серьезность происходящего.
— Есть. Моя смерть, — ответила Оля и печально улыбнулась. Грустно посмотрев на него, она сказала: — Извини, я поддалась минутной слабости. Возможно, все обстоит не так трагично, как я тебе обрисовала. В любом случае, я не желаю сохранить жизнь, став причиной смерти кого-либо… каким бы плохим ни был этот человек. Тем более если речь идет о Мане, предположительно, моей единокровной сестре. Как жаль, что мама мертва и не сможет раскрыть эту тайну.
Тяжелый осадок остался у Глеба от этого разговора и от вида еще больше побледневшего и заострившегося лица родного человека.
«Чем я могу ей помочь? — размышлял Глеб. — Неужели только пролив кровь другого человека? Поддаться этим суевериям — это же дикость… Нет уж, увольте». А возникший внутри голос с ехидцей добавил: «Тогда готовься еще к одним похоронам, возможно, не последним. Ты же не знаешь, что тебя ожидает: вполне вероятно, смерть грозит и тебе — как свидетелю… Никаких следов. Идеальное убийство».
«Нет и нет. На убийство человека я не пойду, — решил Глеб. — Как могла даже прийти в голову подобная мысль?! Ольга сейчас больна, и ей все представляется в неверном свете. Тем более после утраты близкого человека, матери. Она с детства слышала эти деревенские рассказы о колдунах, ведьмах и им подобных. Ее мать просто была человеком с мощной биоэнергетикой. Что-то у нее получалось, что-то — нет. Слухи сильно преувеличивали ее способности, и она сама уверовала в свое предназначение и даже стала составлять книгу, не понимая, что это лишь начало шизофрении. Гениальность и шизофрения всегда идут рядом, рука об руку. Правда, не каждый шизофреник является гением или просто талантливым человеком. Хотя речь идет, скорее, не о шизофрении, а об истерии. Ладно, не буду больше развивать эту тему, а то голова лопнет. — Глеб в изнеможении откинулся на спинку кресла, мечтая о спасительном сне. — А все происходившее со мной тоже объяснимо — я слишком много выпил и перенервничал. Ведь атмосфера деревенских похорон весьма угнетающая». — Так он пытался уговорить себя, хотя в глубине души знал, что все гораздо серьезнее. Мысли, словно испуганные птицы, постоянно меняли свое направление.
