Энн Райс - Гимн крови
Я встал.
— Я дам вам знать, когда вы ей понадобитесь, — сказал я. — Обещаю.
— Не уходи, — гневно, но вполголоса сказала Ровен.
— Почему? Чтобы ты и дальше могла глазеть на меня? — Внезапно меня снова начало трясти. Я не знал, что хотел сказать. — Может, мне дать тебе образец своей крови? Поэтому ты уставилась на меня?
— Лестат, осторожнее, — сказал Стирлинг.
— Что я стану делать с образцом твоей крови? — Она скользила взглядом вверх и вниз по моей фигуре. — Хочешь, чтобы я изучала тебя? — спросила она холодно. — Хочешь, чтобы стала расспрашивать о тебе? Кто ты, откуда явился? У меня такое ощущение, что именно этого ты хочешь. У меня такое ощущение, что ты бы с удовольствием позволил мне взять образец твоей кожи, твоих волос, твоей крови, всего, что ты можешь мне дать. Я вижу это. — Она показала на свой лоб.
— Неужели? — спросил я. — И ты бы изучала все это в медицинском центре Мэйфейров в какой-нибудь секретной лаборатории. — Мое сердце учащенно билось. Мой мозг отказывался мыслить хладнокровно. — Ты же этакий гениальный доктор, так? Вот, что скрывается за этими серыми глазами? Огромными серыми глазами. Нет, ты не какой-то там ординарный хирург или онколог, ты…
Я умолк. Что я делаю?
Джулиан смеялся.
— Разве она не чудо? Обвела тебя вокруг пальца!
Джулиан рядом с дальней дверью оранжереи, смеялся, спрятавшись в тень.
— Тебе не сравняться с ней. Ты, наглый дьявол. Может, она придумает для тебя какой-нибудь стеклянный ящик, чтобы засадить тебя туда. Теперь в их распоряжении столько чудесных материалов, в этом новом веке. Даже для такой экзотики, как ты…
— Заткнись, жалкий ублюдок, — прошептал я по-французски. — Все это только выдает в тебе склонность ошибаться, еще большую, чем я предполагал. В чем же состояла твоя фатальная ошибка, можешь мне сказать?
— Ты с Джулианом говоришь? — спросил Михаэль. Он посмотрел прямо в точку, но Джулиана уже не было.
— Мерзкий трус, — сказал я по-французски. — Он ушел, никому другому он не позволяет себя видеть.
— Пошли, Лестат, — сказал Стирлинг, дергая меня за рукав. — Тебе действительно пора идти. Тебя ждет Мона.
Ровен даже не обернулась, чтобы посмотреть на призрак. Она была сердита. Она вскочила на ноги. Я снова ощутил толчок, будто она положила мне руки на грудь. И только ее лицо выдавало такую боль, какую даже ярость была не в силах замаскировать.
— Где Мона? — потребовала она. Ее хрипловатый голос никогда еще не звучал эффектнее. — Думаешь, я не знаю, что ты забрал ее из Блэквуд Мэнор? Утром, едва я смогла оставить медицинский центр, я направилась туда. Клем отвез вас троих в отель Ритц прошлой ночью. Я побывала в отеле Ритц. Нет Моны. Нет и Квинна. И никакого Лестата Лионкура. Этим именем ты подписался в похоронной книге тетушки Куин, не так ли? Я распознала буквы в твоем витиеватом росчерке. Ты любишь подписываться своим именем, не так ли?..
-..И у тебя такой прелестный французский акцент, о, да. Где сейчас Мона, монсеньер де Лионкур? Что, ради неба, происходит? Почему ты спрашиваешь о Стелле? Думаешь, я не понимаю, что за тем, что случилось, стоишь ты? Жасмин и Большая Рамона воображают, что ты некий иностранный принц с твоим мелодичным французским акцентом, способностью читать мысли и управляться с духами, заполонившими дом. И да, тетушка Куин просто обожала тебя. Но для меня ты кто-то вроде Распутина! Ты не можешь просто взять и похитить у меня Мону! Не можешь!
Обжигающая боль распространилась по всему моему телу, лицу, коже. Никогда еще мне не приходилось испытывать ничего подобного.
Джулиан же вернулся, вновь укрывшись в тени, и жестоко смеялся, позволив призрачному свету выделить только контуры лица и фигуры.
Михаэль вскочил на ноги. Его примеру последовал Стирлинг.
— Ровен, дорогая, пожалуйста, — сказал Михаэль, пытаясь ее успокоить. Казалось, он не мог решиться обнять ее, хотя она была бы ему за это благодарна.
— Я сказал тебе все, что знаю, — сказал я. Я запинался.
— Давай я провожу тебя, — вмешался Стирлинг. Я почувствовал, как он взял меня за локоть.
— Передай Моне, что мы ее любим, — сказал Михаэль.
— Мона боится нас? — прошептала Ровен. Переполнявшая ее боль уничтожила гнев.
Она приблизилась ко мне.
— Она теперь боится нас, правда?
Она и Мона. Передо мной промелькнул отрывок кошмара. Да, неразрываемая связь. Ребенок. Женщина — дитя. Морриган.
— Я настаиваю, скажи мне! Она боится?
Я прорвался сквозь ощутимую ауру силы, которая ее окружала. Смутный парализующий шок. К черту Михаэля. Но Михаэль не остановил меня.
— Больше нет, — сказал я, вглядываясь в глаза Ровен. — Мона больше ничего не боится. О, если бы я только мог успокоить тебя. Я так хочу этого. Пожалуйста, пожалуйста, подожди, когда она позовет тебя, и не думай о ней больше.
Я почувствовал, как ее сила уменьшилась, а глаза затуманились. Ослепляющая бушующая вспышка угасла, и этого добился я. Пламя утихло в объятиях горя. Во мне восстало желание ее защитить, вновь ожили дикие фантазии, будто никого не было рядом с нами.
Я отпустил ее.
Развернулся и покинул компанию.
Призрак за моей спиной презрительно прошептал: "Ты не джентльмен и никогда им не был".
Приглушенным шепотом я пробормотал в ответ те непристойности, которые знал на французском и на английском.
Я шел несколько быстрее, чем Стирлинг. Но из парадных дверей мы вышли вместе.
Поток медвяного теплого воздуха. Ночь мурлыкала и трещала, аккомпанируя древесным лягушкам и цикадам. Пусть призрак только попробует отвлечь меня от этого! Небо было пурпурным и должно было остаться таким всю ночь. Я закрыл глаза и позволил теплому воздуху обнять меня, любовно себе присваивая. Теплому воздуху не было дела: джентльмен я или не джентльмен, которым, впрочем, я не был.
— Что ты делаешь с Ровен? — требовательно спросил Стирлинг.
— Ты ей кто, старший брат? — отбился я.
Мы пересекли вымощенную камнем площадку у дома и вышли на подъездную аллею.
Благоухание травы. Шум перегруженной транспортом Речной дороги, так же ласкает слух, как шум воды.
— Может и так, — сказал он коротко. — Но я не шучу. Что ты с ней делаешь?
— Бог ты мой! Человек, — отозвался я. — Прошлой ночью ты сказал Квинну, что Мона умирает. Какой был твой мотив? Скажи, что ты не пытался спровоцировать его идти за ней? Но вышло так, что он не пошел. И все же ты искушал его, нацеливал применить нашу силу, чтобы забрать ее с собой. Не отрицай. Ты его провоцировал. Ты, со всеми своими записями, томами, трудами. Квинн едва не сделал тебя своей жертвой, почти взял тебя. Я спас тебе жизнь, человек. Тебе, которому все известно. А теперь ты отчитываешь меня за маленькую словесную дуэль со смертными, которые терпеть меня не могут.
