Гордон Макгил - Омен. Последняя битва.
– Так вы полагаете, что их всех убили?
– Нет, я утверждаю, что так оно и было.
– Но кому же понадобилось совершить это преступление? Отец де Карло наклонился, и Кейт почувствовала, что он волнуется. Руки священника дрожали, глаза блестели, он вообще выглядел так, будто не спал уже целую вечность.
– Он снова родился, миссис Рейнолдс. Taк же, как и Антихрист, сын Сатаны, что было предсказано в «Откровении».
– Извините, святой отец, – прервала его Кейт, поднимаясь с кресла. – Я уважаю вашу веру, но не разделяю ее. – В душе женщина ругала себя последними словами, не понимая, как допустила с свой дом этого сумасшедшего. Надо было немедленно выпроводить ненормального священника.
– Вы не в полном смысле христианка? – поинтересовался де Карло.
– Я в полном смысле журналист, – отрезала Кейт, – а первая заповедь журналистики – быть Фомой неверующим. Мне нужно увидеть доказательства собственными глазами.
Отец де Карло тут же решил воспользоваться этими словами, раскрыл свой чемоданчик и вытащил кое-какие документы.
– Вот доказательство. Почитайте. Кейт неохотно взяла бумаги и разложила на столе. Это были копии свидетельств о рождении. Ее глаза расширились, когда она узнала несколько фамилий.
– Я раздобыл их в центральной нотариальной конторе, – объяснил де Карло. Кейт недоуменно уставилась на него, и священник продолжал: – Я, конечно, не могу взывать к вашей вере, но взываю к вашей логике. Кому может прийти в голову уничтожать мальчиков, родившихся в определенное время? Не тому ли, кто пытается стереть с лица земли единственного, нужного ему, ребенка?
– И кто же это? – спросила Кейт.
– Американский посол Дэмьен Торн. Кейт ошарашенно взглянула на священника и тут же залилась смехом. – Дэмьен, – сквозь хохот выдавила она, пытаясь взять себя в руки. – Но я знаю Дэмьена.
– Вы знаете мужчину, – парировал священник, – но не его душу. Я человек религиозный, но не фанатик. Наша вера запрещает нам клеветать на человека… Если бы у меня была хоть капля сомнения в отношении Дэмьена Торна, моя вера приказала бы мне молчать.
Кейт заставила себя взглянуть священнику в глаза. Она посерьезнела, загипнотизированная его спокойной искренностью. Оба так напряженно вдумывались в слова друг друга, что не услышали, как Питер, на цыпочках прокравшись по коридору, притаился за дверью.
– Я наблюдаю за Торном вот уже двадцать семь лет, – продолжал де Карло. – С того момента, когда его отец переступил порог нашего монастыря и обратился к нам за помощью, не зная, как уничтожить Антихриста. На моих глазах Торн превратился во взрослого мужчину и смел со своего пути всех, кто пытался восстать против него.
Питер напряженно вслушивался, отступив слегка в темноту коридора. – Вы знаете Торна, как мужчину, миссис Рейнолдс. – Священник поднялся и достал из своего чемоданчика папку. – Я оставлю вам все сведения, но вы должны прочесть их до конца и только потом составить свое мнение. Когда вы дойдете до последней страницы, умоляю вас связаться со мной по адресу… – И де Карло записал на папке адрес. – Сделайте это как можно быстрее.
Кейт приняла из рук папку и в упор посмотрела на священника. – Я ничего не могу обещать вам, святой отец, – сказала она. – Вы говорите, будто я знаю Дэмьена, как мужчину, и не знаю его душу. Но ведь я и в собственной душе не разберусь, так как же я могу заглянуть в его?
– Господь подскажет вам, улыбнулся де Карло и почувсвовал вдруг неизмеримое облегчение от того, что скептицизм Кейт изрядно поубавился. – Имеется знак, выделяющий Антихриста среди всех прочих. Вы найдете упоминание о нем в «Откровении Иоанна Богослова». А знак вы отыщете у Торна на затылке, под волосами. Это клеймо дьявола: 666. Да поможет вам Бог! – вымолвил он и направился к двери.
Питер резко отпрянул от нее и бесшумно устремился в свою комнату.
Священник ушел, и Кейт, прихватив папку, поднялась в спальню. В голове у нее царила полнейшая неразбериха, недоверие граничило со жгучим любопытством. Конечно, высказывания священника были безумными. Но надо непременно прочесть записи. Кейт забралась в постель и стала листать документы.
Ее взгляд наткнулся на газетную вырезку о назначении Торна президентом Совета по делам молодежи. Рядом, видимо, рукой священника, были сделаны несколько пометок. Когда Кейт мельком пробежала их глазами, на ум ей внезапно пришло интервью с Дэмьеном: он говорил, что стремится дать молодым людям большие полномочия в общественной жизни. В памяти вспыхнули страстность и красноречие, сопутствовавшие тогда его выступлению. Журналистка вспомнила древнее высказывание: «Отдайте мне мальчика, когда ему нет шести, и я заставладею им навсегда».
Кейт вздрогнула, подумав вдруг об охоте, о Питере, о следах крови на его лице после «крещения».
В обширную документацию отец де Карло вложил и брошюру о «Торн Корпорейшн» со списком тех стран, кому эта корпорация оказывала помощь. На полях он добавил свой вывод: «Президент США к сорока годам».
Кейт попыталась разобраться в своих мыслях. Доверчивость – это, пожалуй, самый серьезный недостаток журналиста. Но и агрессивный скептицизм – не лучший стиль в этой области. Кейт припомнила своего первого шефа, однажды заявившего ей, что никакого труда не составляет бросить фразу, вроде «ну и чушь все это». Язвить или насмешничать, конечно же, неизмеримо проще.
Но ведь как раз в этом-то случае все и являлось чушью, разве нет? Полное безумие. Она страшно утомилась, а священник воспользовался ее усталостью и предложил ей эту… ерунду.
Дэмьен Торн – сын Сатаны. Абсурд, бред. Кейт повернулась на бок и мгновенно провалилась в сон.
Она не слышала, как в спальню вошел Питер, взял в руки папку и впился глазами в оставленный священником адрес.
Глава семнадцатая
Симптомы были налицо. Харвей Дин понимал, что ему грозит опасность превратиться в бросовую, ненужную вещь. Он боялся теперь просыпаться по утрам и идти на работу, чувствовал себя в присутствии Дэмьена на грани срыва. Дин пытался найти хоть какой-нибудь выход, но ничего путного придумать не мог. От этого никуда не уйти. Он вынужден помалкивать и надеяться на лучшее. Его будущее в чужих руках.
Чудовищность ситуации заключалась в том, что Дин внезапно обнаружил в себе страстную отцовскую любовь. Он был без ума от своего сынишки. Дин обожал в нем все, начиная с крошечных ноготков на пальчиках до торчащих на голове волосиков. Он любил малыша сильнее, чем Барбару и Дэмьена, вместе взятых. Однако вздумай он удрать с ребенком хоть на край света, его все равно нашли бы. Дин что-то пробормотал в телефонную трубку и взглянул на Дэмьена.
