Алан Нурс - Звездный хирург
Дал провел на Земле-Больнице восемь лет, и все еще оставался здесь посторонним. Это была чужая ему планета; тысячи особенностей отличали ее от того мира, где он родился и вырос. Сейчас ему вспомнилась отчизна, вторая планета горячей желтой звезды, которую земляне назвали “Гарв”, потому что не могли произнести ее полное имя на “гарвианском” языке. Невообразимо далекий, и вместе с тем находящийся всего в нескольких днях пути от Земли благодаря межзвездным двигателям, изобретенным его народом тысячи лет назад, Гарв II отличался не только теплым климатом, но был горячим местечком еще и в переносном смысле: там находилось “торговое сердце” галактики и располагалась штаб-квартира Галактической Конфедерации Миров. Дал помнил о прожитых на родине днях, и как много раз ему отчаянно хотелось снова оказаться дома!
Он вытащил из кармана своего пушистого розового Друга и пристроил себе на плечо, чувствуя, с каким удовольствием трется о его шею маленькое молчаливое существо. Дал знал: он сам решил прилететь сюда, и, кроме себя, упрекать ему некого. Его собратьям не давалось искусство врачевания. Их больше интересовали торговля и политика, а не биологические науки, и многие века, до тех пор, пока Землю-Больницу не приняли кандидатом в члены Галактической Конфедерации, по родной для Дала планете проносился мор за мором.
Но сколько Дал себя помнил, он всегда хотел стать врачом. С тех самых пор, когда он увидел, как приземляется в его родном городе Патрульный корабль Общей Практики, чтобы сразиться с мором, тысячами косившим народ Дала, он знал, чего хочет больше всего: стать врачом Земли-Больницы, оказаться в шеренге медиков, стоявших на страже здоровья галактики.
Многие на Земле с самого начала пытались остановить его. Он был гарвианин, чужой для людей Земли и непривычный к ее климату. Физические различия между землянами и гарвианами невелики, но как раз достаточны, чтобы обособить его и чтобы безошибочно распознать в нем чужака. На руках у него недоставало по одному пальцу, вес его тощего и длинного тела едва достигал девяноста фунтов, а покрывавший всего Дала — кроме лица и ладоней — нарядный серый мех, как назло, стал длиннее и гуще, едва обладатель этого меха попал в сравнительно холодный климат Земли. Строение лицевых костей придавало его щекам и носу плоский вид, а бледносерые глаза выглядели необычайно большими и задумчивыми. И хотя давно известно, что земляне и гарвиане одинаково разумны, его товарищи по учебе все равно, основываясь на его внешности, воображали, что он либо необыкновенно умен, либо необыкновенно глуп.
Пропасть между ним и людьми Земли пролегала, однако, за пределами одних лишь физических различий. Ведь земляне, отличаясь друг от друга цветом кожи, типом лица и ростом, тем не менее, не выказывают взаимного неприятия. Отчужденность Дала крылась глубже. Его однокурсники вели себя достаточно вежливо, и все же, за одним-двумя исключениями, старательно избегали его общества. Их несомненно возмущало его присутствие в аудиториях и лабораториях. Они явно чувствовали, что рядом с ними медицину изучает чужой.
С самого начала ему ясно дали понять, что никто не в восторге от его присутствия, что он среди них — незваный гость, первый в истории представитель внеземного разума, попытавшийся заслужить знаки отличия врача Земли-Больницы.
И теперь Дал понимал, что в конце концов проиграл. Ему позволили сделать попытку только потому, что к нему дружелюбно относился некий влиятельный врач из Черной службы патологии. А если бы не дружба и поддержка еще одного землянина, учившегося вместе с ним, Тигра Мартина, восемь лет учебы стали бы невыносимо одинокими.
Но сейчас он думал, что гораздо легче было бы никогда и не начинать, чем в последнюю минуту оказаться отрезанным от цели. Уведомление о заседании совета не заставило его усомниться в этом. Он проиграл. Будет множество разговоров, чуть-чуть формальных споров — в расчете на протокол — и мед-совет раз и навсегда умоет руки. Дал был уверен: решение уже принято. Все это — лишь для порядка.
Дал ощутил, как по-иному зазвучали двигатели, и острый, как игла, нос челнока опять начал круто склоняться к горизонту. Впереди уже виднелись раскинувшиеся во все стороны огни Больницы Сиэтл, протянувшиеся с востока на запад от Гор Водопадов до моря, на север — до Аляски, а на юг — к громадным мегаполисам Калифорнии. Где-то там, внизу — зал заседаний совета, в котором встретится наутро дюжина наиболее влиятельных врачей Земли-Больницы, сейчас мирно спавших, чтобы разбирать уже разобранное, вершить суд, уже свершенный.
Он сунул Пушистика в карман, взвалил на плечи сумку и дождался, когда корабль снизится и сядет. Хорошо бы, подумал он с кривой усмешкой, дали место в студенческом общежитии; сейчас он и в этом сомневался.
В порту Сиэтла, как всегда, тщательно изучили его багажную квитанцию. Он заметил, как насупился служащий при виде его скверно сидящего костюма и не вполне человеческого лица; чиновник внимательно прочел его проездные документы, прежде чем отпустил Дала. Он не слышал, о чем оглушительно вещает громкоговоритель, пока диктор не повторил, запинаясь, его имя дюжину раз.
— ДОКТОР ДАЛ ТИМГАР, ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЙДИТЕ К ОКНУ СПРАВОК.
Он заспешил обратно, к центральной справочной.
— Вы называли мое имя. Что такое?
— Телефонограмма, сэр, — на удивление почтительно ответил диктор. — Звонок высшего приоритета. Одну минуточку.
Через несколько мгновений он вручил Далу желтый листок с телефонограммой, и Дал, озадаченно нахмурясь, изучил ее:
ПОЗВОНИТЕ МНЕ ДОМОЙ КОГДА ПРИБУДЕТЕ НЕЗАВИСИМО ОТ ВРЕМЕНИ ТОЧКА СРОЧНО НЕОБХОДИМО ВСТРЕТИТЬСЯ ТОЧКА ПОВТОРЯЮ СРОЧНО
Телефонограмма была подписана: “Форвольд Арнквист, Черная служба”, и скреплена печатью высшего приоритета Четырехзвездного патолога. Дал еще раз прочел ее, перебросил поклажу на другую сторону и снова зашагал к спуску в подземку. Он засунул послание в карман и ускорил шаг, заслышав впереди свистки пневмопоездов.
Черный доктор Арнквист, человек, отстоявший его право изучать медицину на Земле-Больнице, теперь хотел увидеться с ним до начала заседания совета.
Впервые за много дней Дал Тимгар ощутил новый проблеск надежды.
Глава 2
Больница Сиэтл
Студенческие общежития располагались довольно далеко от сектора патологии, где жил Черный доктор Арнквист. Дал Тимгар решил не заходить в общежитие. Было уже за полночь, и, хотя в послании говорилось “независимо от времени”, Дал и помыслить не смел о том, чтобы разбудить врача из Черной службы в два часа ночи. Он и так прибыл в Больницу Сиэтл позже, чем намечал, и, вполне возможно, Черный доктор Арнквист уже ляжет спать. Видимо, лучше отправиться туда безотлагательно.
