Владимир Венгловский - Железный дуб
От Грыцька остается лишь тень на мертвой земле. Сон. Затем исчезает и он. Грыцько снова в призрачном лесу. Видит – хлопец идет, на самого Грыцька похожий, Мыкола-пасечник бежит, пан Лещицкий саблей размахивает. Знает Грыцько – погибнут они все: пасечника железный упырь разорвет, Лещицкий кровью захлебнется… Нет! Стойте! Не идите! Падает Грыцько. Лежит на земле, сосновая игла в щеку впилась. Видит, как двое стоят друг против друга. Чужак, который был в селе, и колдун. Шагов десять между ними. Кто они – друзья или враги?
– Здравствуй, Садовник, – говорит колдун. – Долго тебя ждать пришлось.
Только знает Грыцько, что не сможет услышать ответ чужака – затмило небо покрытое железом лицо Буряка, и падает сверху когтистая лапа. Грыцько заходится криком и смертью.
– Все, хватит! Очнись, парень! Ну же! – донеслись слова чужака.
Скомандовал он, и отпустило хлопца. Смотрит – лежит Петро на земле – мертвее не бывает, будто и не сидел только что на возе. Что это было? Сон или мираж, прошлое или будущее? Не помнит Грыцько, живет в нем только страх от кошмара.
Хотел хлопец перекреститься, как вдруг увидел…
* * *Хозяин пристально посмотрел на кусты, в которых я прятался.
– Хорт, – сказал он, – иди сюда.
Бегу, чуть хвостом, как собака, не кручу. От радости оббежал вокруг, хлопца, что на возе ехал, правда, напугал – замер он с поднятой рукой.
Взбрыкнула лошадка, дернулась. Хозяин руку ей на морду положил, успокоил. А потом подозвал меня, схватил за голову, в глаза заглянул… И я утонул в черной круговерти. Звезды сверкают, галактики закручиваются. Возвращаться не хочется.
– Молодец, Хорт, – сказал Хозяин. – Нашел Врага.
И меня по голове погладил.
– Готов к встрече?
«Готов! Готов! Хозяин, с тобой хоть на край этой Вселенной!»
– Поехали. Грыцько, правь своей лошадкой.
– К-куда? – Грыцько судорожно переводил взор с меня на Хозяина и обратно. – А П-петро?
– На вырубку поехали. А Петро тут полежит, дождется.
– Не-не поеду.
Хлопец попытался забиться под воз. Я зарычал, показав клыки. Через мгновение Грыцько уже схватил вожжи.
– Н-но!
Лошадка сдвинулась с места, воз запрыгал по ухабам. Едем. На выезде из села нас догнал кузнец, что пах теплым металлом.
– Подождите! – закричал он.
Взгромоздился Остап на воз, замер. Вместе так вместе, мне не жалко.
* * *Темный лес обволакивали липкие сети. Остро пахло хвоей и кровью. Жужжали толстые мухи. Среди густых елей виднелся курень лесорубов.
– Свят-свят-свят! – перекрестился Мыкола.
Пусто, безлюдно. Нет нигде ни живых, ни мертвых. Как и не было никого. Пауки меж стволов шевелятся, тенета ткут.
Поубавилось у хлопцев прыти. Друг к дружке ближе подступают. Мыкола намертво вцепился в вилы. Мысли тревожные в голову приходят. А если развернуться да в кусты – и к дороге? Подальше от места, где смерть за каждым деревом чудится. Нет, нельзя. Вроде ж не трус, и казаки в роду были. Вон, говорят, прадед на Сечь сбегал. Было дело. Давно, правда. Только чего сердце к горлу подпрыгивает и ноги предательски дрожат? Надо пример с пана Лещицкого брать – идет впереди, словно петух боевой.
– Стой! – поднял руку Лещицкий. – Смотрите, вон кто-то есть.
– Хлопцы, так это ж Захар Зозуля!
– Эй, Захар!
– Тихо ты! Может, он упырь уже!
– Да какой упырь, – выбежал вперед Мыкола. – Это же мой друг! Захар, что здесь… А-а-а-а!
Вздрогнули хлопцы. Завизжал поросенком на забое Мыкола – это Захар развернулся и схватил его за руку, вывернул до белой кости. Брызнула кровь на безглазое лицо упыря.
– Ах ты, пся крев!.. – Пан Лещицкий подскочил и саблей, с замахом – р-раз! Получай, вражье отродье!
Славная сабля у пана! Рука упыря с металлическим звоном отлетела в сторону.
– Упыря! Упыря бейте!
– Меня ищите?
Тишина окутала лес, словно холодом повеяло. Хриплый голос, чужой. Лещицкий замер с поднятой для удара саблей. Колдун стоял на краю поляны. Лица нет – черная маска уставилась.
– Получай!
Быстро пан двигается, почти незаметно. И как возле колдуна оказался?
Славный удар у Лещицкого! Таким кабана на охоте с одного маху – только хрюкнет бедняга. А человека – так от шеи до пояса раскроит.
«Дзынь-нь-нь», – брызнул металл во все стороны, поцарапав щеку.
– Да что же это? – Лещицкий поднял к глазам осколок булатной сабли. – Пся к … Хр-р-р… – захрипел пан, упал, схватился за разорванное горло.
Засмеялся колдун или нет? Почудилось…
– А-а-а-а! Спасите!
Это пасечника упырь схватил целой рукой. А колдун идет. Сломалось что-то в толпе.
– Бежим!
– Спасайтесь, хлопцы!
– Изыди, сатана!
И хрип Мыколы, страшный, захлебывающийся.
Деревья мелькают, ветки бьют по лицу. Спаси и сохрани! Вон тень за деревом. Еще одна! Еще. Это мертвые лесорубы поднялись? Не узнать никого – маски везде черные, будто людей железом залили.
Едва слышный смех колдуна раздавался над лесом.
* * *Грыцько стоял и смотрел на упыря. Зачем он только пошел с чужаком и сумасшедшим кузнецом? Упырь, ранее бывший Буряком, пыхтел и надвигался. Кроме упырьского «ух … ух … ух», слышно было только, как трещат ветки под ногами. Наконец Грыцько пересилил страх, повернулся, дернулся… Корень попал под ноги, и хлопец полетел кувырком на землю. Острые сосновые иголки впились в щеку.
«Все, конец, – мелькнула мысль. – Господи, спаси и сохрани!»
Обернулся Грыцько. Смотрит – двое стоят: чужак и колдун. Шагов десять между ними.
– Здравствуй, Садовник, – сказал колдун. – Долго тебя ждать пришлось.
Наклонилось над Грыцьком покрытое железом лицо Буряка. Падает с неба когтистая лапа, приближаются острые когти. Зажмурился хлопец – все как в страшном сне. Затем открыл правый глаз – почему смерть медлит? Чьи-то руки голову упыря схватили. Это же Остап-кузнец! Сильный он, с металлом привык работать. Двинул кузнец плечом – только хрустнуло. Рванулся упырь, руками замахал и затих.
– Спа… Спасибо, Остап! – прошептал Грыцько. – Беги, спасайся. Антихрист пришел. Что же ты?!
Остап отпустил руки, упырь неподвижной кучей свалился на землю. Кивнул кузнец, прислушался. Грыцько тоже затаил дыхание.
Стоят двое, смотрят друг на друга.
– Наконец-то ты пришел, – снова заговорил колдун. – Это место сева. Но где Дерево? Где Урожай? Плод давно должен был созреть. Я прибыл, но не нашел Древа. Только гумус и отключенную систему защиты. Пришлось включать ее самому.
– Зато тебя найти несложно, – ответил чужак. – Ты всегда приносишь с собой смерть, которую здесь называют холерой. Я не могу защитить от нее всех.
– Кто же виноват, что моя микрофлора действует на гумус, как смертельная болезнь? Ты не отклоняйся, Садовник. Отвечай, когда спрашиваю.
