Питер Тримейн - Лисы Фэскома
Дэн мрачновато улыбнулся и почесал кончик носа.
— Может быть, теперь, мистер, нам следует попросить вас подтвердить тот факт, что вы действительно являетесь тем, кем назвались?
Все еще в ступоре, я вытащил из внутреннего кармана водительские права и положил их на стойку. Мужчины склонились над моими документами. Шон Дафф тихонько присвистнул. Я своими глазами видел, как его рука начала подниматься, словно он собирался перекреститься, а потом опустилась.
— Значит, это правда. Точно, правда. Но тогда что это значит?
Я не отрываясь смотрел на шкатулку.
Наконец Дэн прервал затянувшееся молчание:
— На крышке ваше имя. Может, вам следует открыть шкатулку. Мы уже открывали. Там письмо. Как раз перед вашим приходом я сказал Шопу, что ему лучше отнести шкатулку стражникам в Ленибрайен.
— Стражникам? — переспросил я, пытаясь вырваться из-под гипнотического влияния шкатулки.
— Гарда Сиоханна,[6] полиция, — раздраженно объяснил Шон Дафф.
— В шкатулке есть что-нибудь, кроме письма? — спросил я.
— Только письмо в пакете. Пакет из клеенки. Мы письмо прочитали и положили обратно, — сказал Дэн.
Я, словно во сне, протянул руку и поднял крышку шкатулки. Было очевидно, что недавно ее открывали, — ржавые петли поддались без труда. Все было так, как говорили Дэн и Шон. Внутри лежал продолговатый пакет из клеенки. Я взял его, аккуратно развернул, и на стойку бара выпал пожелтевший от времени конверт.
Письмо было адресовано Пегги Тризела. Это имя мне ни о чем не говорило. Насколько мне было известно, в нашей семье не было никакой Пегги.
Я вытащил из конверта сложенные листы и осторожно их развернул. Пожелтевшие и выцветшие от времени, они были покрыты тонкими коричневыми строчками. Почерк был разборчивым, и я как зачарованный начал читать, совсем не обращая внимания на нервные восклицания моих собеседников.
«Замок Маунтмейн графство Уотерфорд,
11 сентября 1881 г.
Моя дорогая Пегги!
Боюсь, это будет моим последним письмом к тебе. Боюсь, что жить на этой земле мне осталось недолго. И потому, дорогая, прости, если я кратко пишу о моей любви к тебе. Но знай, что мысли мои всегда с тобой. Да хранит тебя Господь.
Милая Пегги, тебе известны причины моего приезда сюда. Однако мне необходимо уточнить все обстоятельства моего появления в здешних местах, возможно, для того, чтобы прояснить спутавшиеся мысли.
Ты помнишь, как я вышел в отставку по инвалидности, получив ранение в ноябре 1880 года в проклятом богом Афганистане, когда наш полк попал в жуткую переделку под Мейвендом: повстанцы Аюб Хана перешли в наступление на Мейвенд, к западу от Кандагара, и уничтожили около тысячи наших солдат. Я был одним из тех ста шестидесяти раненых, кому удалось пробраться в окруженный Кандагар. Через некоторое время Кандагар освободил генерал Роберте, и меня переправили в Индию, а оттуда домой. Ранение мое было таково, что я больше не мог служить её величеству в рядах британской армии.
И что оставалось мне, отставному хромоногому капитану от инфантерии, что мне было делать? Что я мог предложить тебе, девушке, на которой страстно хотел жениться и которую обещал купать в роскоши, вернувшись с афганской войны героем-победителем? Теперь же я думал, что может придумать калека, почти не имеющий личного дохода, чтобы обеспечить хотя бы собственное существование?
Вот в эту пору я и возобновил знакомство с Джастином Маунтмейном, который в Афганистане командовал моим полком. Он был славным малым. Общительный, с тонким чувством юмора, Маунтмейн здраво оценил мое положение и тут же предложил работу в качестве управляющего его поместьем. Он владел тремя тысячами акров в графстве Уотерфорд в Ирландии, что давало ему около девяти сотен фунтов ежегодного дохода. По всей видимости, Маунтмейн с антипатией относился к Ирландии, он никогда туда не ездил и даже ни разу не посетил свои владения. Мне была предложена должность управляющего, я должен был следить за тем, чтобы его собственность содержалась должным образом. Для этого мне следовало поселиться в поместье Маунтмейна. Жилище Маунтмейна оказалось при ближайшем рассмотрении мрачной громадиной, именовавшейся „Замок Маунтмейн“, хотя трудно вообразить строение менее похожее на старинный замок. Обыкновенный, построенный в восемнадцатом веке помещичий дом невероятных размеров. В мои обязанности входил и сбор ренты с фермеров-арендаторов.
Я охотно ухватился за предложение Маунтмейна, которое сулило мне не только бесплатное проживание в особняке, пусть даже и не отличающемся особыми красотами, но и сто фунтов ежегодного дохода.
Вспомни, моя дорогая Пегги, мы решили немедленно пожениться, после чего я должен был один отправиться в замок Маунтмейн и подготовить все к твоему прибытию в наш новый дом.
Обстоятельства сложились таким образом, что теперь я рад тому, что отправился в Ирландию без тебя.
Замок Маунтмейн оказался мрачным, зловещим, запущенным местом. Местные крестьяне были подозрительными и замкнутыми. Ходили слухи, будто в этих местах нелегально действуют члены Земельной лиги, но в основном все было спокойно. Никаких выселений и лишений имущества по суду.[7] Рента была невысокой, а Маунтмейн справедливо продлевал сроки владения для бедных фермеров. И все же в поместье чувствовалась какая-то гнетущая, зловещая атмосфера. Казалось, одно упоминание имени Маунтмейна вызывает у местных жителей глухую ненависть. Меня это поразило, потому что мне не приходилось встречать более достойного человека, чем полковник Джастин Маунтмейн.
Для того чтобы ты поняла, что я имею в виду, опишу тебе одну сцену. Когда мой экипаж въехал в ворота поместья, там собралась небольшая толпа мрачных крестьян, они выстроились в линию и наблюдали за моим приездом. Некоторые из них угрожающе потрясли в воздухе кулаками, а потом одна старая женщина выскочила вперед, буквально под копыта лошади моего экипажа, и, брызгая слюной, крикнула:
— Помни проклятие Черного Джона, Маунтмейн!
Тогда я понял, что эти люди ошибочно принимают меня за нового наследника Маунтмейнов. Когда же стало известно, кем я являюсь на самом деле, местные жители стали относиться ко мне менее враждебно, но по-прежнему оставались крайне замкнутыми.
И только после того, как я прожил здесь несколько недель, мне открылась темная тайна семьи Маунтмейнов и я понял причину того, почему Джастин Маунтмейн не собирался заявлять свои права наследника лично и появляться в этих краях. Представители трех поколений его семьи встретили здесь ужасную смерть. Джаспер Маунтмейн погиб на охоте в 1846 году; Джервис Маунтмейн утонул в окрестном озере в 1857-м, а старший брат Джастина, Джодокус, умер от сердечного приступа на горе Фэском в 1879 году.
