Андрей Петерсон - Бледнее бледного
«Терпение, моя светлая госпожа, – Хода иронии сдержать не смогла, а скорее – не захотела. – Сейчас все узнаем».
Две испуганного вида служанки накрыли стол, что называется в мгновение ока. И не успела Осси оторвать взгляд от встающего из-за дальнего столика тучного мужичка с аккуратной рыжей бороденкой, в которой кое-где поблескивали седые волоски, как стол ее уже просто ломился от еды.
Ничего особенного тут не было – обыкновенная деревенская пища, но пахла она вкусно, и было ее много. На четверых – не меньше.
Пока Осси рассматривала свиной окорок, здоровенный ломоть оранжевого, уже взопревшего с тепла сыра, запеченную в овощах рыбу, кусок вкусно пахнущей, но не очень понятной дичи и полные до краев миски солений и всяких маринованных штучек, мужичок прошел через зал и теперь нерешительно топтался рядом.
Был он не старый, не очень высокий, но широкий и, причем, весьма. Не толстый, а сбитый такой, коренастый. Чувствовалось, что на ногах он стоит крепко, цену себе и окружающим знает, и своего, как говорится, не упустит. По всему видно было, что привык он, чтобы его уважали, со словом его считались, и всей своей нехитрой жизнью это заслужил.
Смотрел он на девушку с любопытством, но больше со страхом. Причем, как показалось Осси, смотрел и оценивал он ее не как женщину, а как-то иначе… Из чего, между прочим, следовало, что разговор будет сугубо деловой и для собеседника, по всей видимости, важный.
Пододвинув к себе сковородку с рыбой, от запаха которой уже кружилась голова, а рот наполнялся слюной, Осси решила первой прервать молчание:
– Садитесь что ли. Чего стоять зазря… Я так понимаю – у вас ко мне дело?
Бородач кивнул и с облегчением опустился на лавку, жалобно под ним скрипнувшую.
«А ведь он здорово робеет», – вдруг поняла Осси, и, отломив добрый кусок рыбехи, сказала:
– Я – Осси Кай. А вы, – я так понимаю, – тут староста?
Мужик кивнул и сглотнул, но сделал это не от аппетитного вида шкворчащей в масле рыбины, а скорее от страха. Еще раз кивнул и подтвердил:
– Да. Староста я. Ципром меня зовут.
– Ну-ну… – подбодрила Осси.
– Вы на Гаста нашего… – староста кивнул головой на чернявого, который копошился у стойки, но глаз с разговаривающих не спускал. Да и ушки у него, похоже, тоже были, где надо. – Зла, эта… не держите. Не признал он вас сразу…
– Гаст – это хозяин? – На всякий случай уточнила девушка.
– Ага, хозяин, – обрадовался налаживающемуся взаимопониманию староста. – Хозяин он. Этого… – Ципр повел рукой, показывая на зал. – Не признал он вас, госпожа. Только когда перстенек увидел, да змейку вашу…
Хода не таясь, развернула кольца, звякнула, сползая на стол, и улеглась там, заинтересованно приподняв голову.
Мужичок осекся на полуслове, заворожено глядя на Стража.
– Так вот, а когда, значит, увидел, – выдавил он из себя. – То уже поздно, вроде как, было…
– Поздно для чего? – Не поняла Осси.
– Вы зла не держите, он деньги вернет…
– Какие деньги?
– За постой, там… за воду… за еду… Вернет обязательно. Уж мы проследим. Он не со зла, он по глупости…
– Зачем возвращать? – Удивилась Осси. – Он в своем праве. О цене мы с ним договорились, так что… Ничего возвращать не надо.
– Не надо, так не надо, – быстро согласился бородач. – Как, значит, скажете. Главное, чтобы вы тут у нас в удовольствии, значит, были… И чтобы без обид…
Хода, потеряв интерес к разговору, опустила голову и свернулась в узел, не забыв при этом, правда, еще раз демонстративно звякнуть блестящими чешуйками.
– Перстенек у вас, эта… – Ципр с уважением поглядел на кольцо некромансера. – Знатный.
– Да, ничего, так, перстенек, – согласилась Осси, глотая кусок рыбы, которая во рту просто таяла – вымачивали ее в чем-то таком особенном что ли…
Кольцо некромансера, полученное из рук Ревалла Линна, и одетое на палец еще в гробнице, она так и не сняла. Теперь же, скосив глаза на маленький серебристый череп, в точности и в мелочах – в каждой трещинке и выемке, повторяющий навершие посоха, она подумала, что может быть, и зря, что не сняла.
А если честно, – то просто забыла.
Как-то она с ним не то чтобы сроднилась, но и чужим-инородным не чувствовала. Вообще его не чувствовала. Будто и не перстень это был из непонятного металла и мрачноватого назначения, а просто – продолжение руки. Ее, так сказать, неотъемлемая часть.
Просто забыла.
А про кольцо такое никак забывать нельзя было. Не очень-то жаловали в этих землях такие перстни. И за это, как говорится, – отдельное спасибо Ордену, хвала ему и всяческое уважение. Уж расстарался он на славу, создавая колечкам репутацию… Чего говорить…
Ну, да сейчас, уже делать нечего было. Не снимать же и в карман прятать, в самом деле…
– Мне он тоже очень нравится, – последние слова Осси произнесла с легким нажимом и как бы невзначай погладила рукой маленький череп. После чего снова вернулась к рыбине.
– Вот я и говорю – знатный! – Радостно подтвердил Ципр. – У нас тут тоже один такой раньше жил. Зиннесом его звали. Хороший, в общем-то, мужик был… правильный… Хоть и говорили про него всякое.
Староста вздохнул.
– И что с ним стало? – Осси постаралась задать вопрос нейтрально, так – между делом, хотя внутри уже все напряглось.
– Что стало? – Бородач снова вздохнул. – Да ничего не стало… Помер он, когда срок пришел.
Он посмотрел на Осси и вдруг спохватился, что понять его могут неправильно:
– Сам помер. От старости. А мы – ничего… Он нам не мешал, а даже, вроде, – наоборот… И мы ему – чем могли… Еду, там… дрова тоже… Так что – нормально жили, вы не подумайте!
– Не подумаю, – успокоила его Осси.
– Вот и ладненько! – Здоровяк улыбнулся с видимым облегчением. – Вот и хорошо. А теперь вы у нас вот…
Осси аж поперхнулась. Нельзя все-таки за рыбой такие разговоры разговаривать.
– Я не у вас. Я мимо шла.
– Это ничего, – успокоил ее Ципр. – Ничего, что мимо. Главное, что вы тут. И в самое, что ни на есть, вовремя… Вы ведь нам поможете?
Ходу аж судорога свела от беззвучного и слышимого только леди Кай хохота.
«Славься, Осси! Славься наследница Белого Трибунала! Славься, светлая госпожа!» – И по золотистому телу змейки пробежала еще одна волна еле сдерживаемого смеха.
– Помочь? А чем вам помочь? – теперь Осси, наконец, стала понимать…
Потихонечку, как детали в головоломке, как кусочки запутанного пазла вдруг стали вставать на свои места мелкие и не очень непонятные детали сегодняшнего утра. То есть, – уже дня…
И количество людей в трактире, и просто полная подмена хозяина этой дыры, и роскошная по здешним меркам еда, и желание старосты, во что бы то ни стало поговорить со светлой госпожой. И даже его невероятная, для такого тертого жизнью здоровяка робость…
