Ричард Лаймон - Ныряльщица
Я ждал.
«Пусть все не закончится так быстро, как прошлой ночью, — думал я. — Пусть этот прыжок окажется первым из многих. Пожалуйста».
Почему ее так долго нет?
Возможно, она делает перерывы между прыжками. Ныряет с трамплина, затем некоторое время плавает в бассейне и, возможно, отдыхает в шезлонге, прежде чем снова подняться на вышку.
«Терпение, — сказал я себе. — Чтобы выбраться из бассейна и дойти до лестницы, нужно время…»
Она поднялась на вышку. Теперь она была мокрой. Волосы прилегли к голове. Кожа искрилась. Бикини липло к телу. Сквозь бинокль мне было видно, как вода каплями стекает с мочки ее правого уха, струится по спине, правому боку и икрам ног.
Она подошла к краю трамплина остановилась и развернулась. Да!
Чаще, чем в половине случаев, женщин, которые восхитительно выглядят сзади, спереди лучше не рассматривать. Их лица не соответствуют ожиданиям. Их лица все портят.
Но не на этот раз.
Далеко не на этот раз. Лицо моей ныряльщицы было из тех, которые всегда надеешься увидеть, когда некто столь прекрасный сзади оборачивается, но которые почти никогда не встречаются в реальной жизни.
Нет, не так. Оно было куда лучше, чем я надеялся.
Когда я его увидел, мое сердце забилось чаще. У меня перехватило дыхание. Я почувствовал комок в горле.
Пока девушка делала глубокий вдох, готовясь к прыжку, я рассматривал в бинокль ее длинную изящную шею, гладкое декольте и груди, лежащие в небольших тонких чашечках ее купальника. Соски были твердыми, их темные кружки просвечивали через белую ткань.
Ее живот был гладким и плоским.
Еще ниже находился крошечный белый треугольник трусиков бикини, удерживаемый в нужном месте шнурками, завязанными на бедрах.
Я застонал.
Снова переводя взгляд выше, я задался вопросом, почему она продолжает стоять на месте. Может, она нервничает перед прыжком спиной вперед? Собирается с духом?
«Не торопись, — мысленно сказал я ей. — Стой там, сколько потребуется. Хоть всю ночь».
Мой взгляд на несколько секунд задержался на ее груди, затем стал подниматься выше. Я наслаждался гладкостью ее кожи, изгибом ключиц, ямочкой у основания шеи, изящной шеей, мягко очерченным подбородком, формой губ и носа и ее потрясающими голубыми глазами…
Голубыми глазами, глядящими на меня.
Мое сердце заколотилось. Нет! Она просто случайно посмотрела в эту сторону! Она не видит меня! Это невозможно. Я стоял за окном в совершенно темной комнате, и она просто не могла…
Она улыбнулась, подняла руку и помахала в мою сторону.
Мне?
— О господи! — прошептал я и торопливо спрятал бинокль под подоконник.
«Несколько поздновато, — подумал я. — Она уже увидела, что я подглядываю за ней, как извращенец».
Однако не похоже на то, что она разозлилась. Совсем не похоже.
Она чуть ли не обрадовалась, заметив меня.
«Этого не может быть», — подумал я.
Она повернула кисть тыльной стороной ко мне и сделала приглашающий жест.
Мне?
Я оглянулся через плечо, как идиот, желая убедится, что ее приглашение не было адресовано кому-нибудь, стоящему у меня за спиной в моем кабинете. Когда я снова посмотрел на девушку, она выразительно проговаривала какие-то слова. Даже без бинокля я смог прочитать по ее губам: «Приходите ко мне».
«Она шутит», — подумал я.
Я ошеломленно смотрел на нее, совершенно сбитый с толку…
Скала и русалка.
Они не поют мне.
Но эта поет.
Невозможно.
Слегка нахмурившись, но с таким выражением, словно ее это все забавляло, девушка выкрикнула:
«Эй, вы, в окне! Идите сюда! Вода замечательная!»
«О господи», — снова прошептал я.
Я пошел напрямик: спустился по лестнице, вышел из гаража, затем направился прямо к ограде в задней части дворика. Я перелез через нее и пошел направо через узкую полосу, заросшую кустарниками и деревьями. Идти было непросто. И немного страшно: кто знает, что могло шнырять в этом темном странном месте, расположенном между участками.
Но я слышал, как девушка нырнула.
Ба-бах!
Плюх!
Она по-прежнему была там, и прыгала с вышки, ожидая меня.
Мне не верилось, что я иду к ней. Или что она меня пригласила. Так просто не бывает. Не со мной.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Говорят, если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, то обычно оно ей и не является.
Однако это не был сон. (Я почти в этом уверен.) Она застала меня, когда я подглядывал за ней в бинокль, и пригласила к себе.
Это бессмысленно!
«О нет, в этом есть смысл, — подумал я, с трудом пробираясь к последней ограде. — Еще какой!»
Она хочет меня проучить. Отомстить мне.
Возможно, с ней рядом кто-то есть — крутой парень, готовый выбить из меня все дерьмо, как только я покажусь ему на глаза.
«Должно быть, что-то в этом роде, — подумал я. — Что-то зловещее. Иначе в этом нет никакого смысла».
Если только ей не одиноко.
Да ни за что на свете.
Я остановился у красной деревянной ограды. Через щели в досках мне был виден свет бассейна.
Ба-бах!
Плюх!
Я был так близко, что слышал, как выброшенная в воздух вода падает обратно в бассейн. Достаточно близко, чтобы слышать, как девушка плывет. Чтобы ощутить запах хлорированной воды бассейна.
Столбики и поперечины ограды находились с этой стороны. Поэтому перебраться через нее будет легче легкого.
«Не делай этого, — подумал я. — Она, должно быть, приготовила неприятный сюрприз, ожидающий тебя по ту сторону забора. Просто вернись домой и забудь все это».
Да, конечно.
«Ну тогда хотя бы оглядись по сторонам, прежде чем лезть на рожон».
Именно так я и сделаю.
Однако ограда, на которую я забрался, оказалась слишком шаткой, чтобы сидеть на ней и осматриваться. Я неловко свалился с нее, прежде чем успел заметить хотя бы девушку. Мои кроссовки ударились в бетон, я споткнулся, сделал несколько шагов вперед, чтобы удержаться на ногах, и сумел остановиться только перед самым бассейном.
Затем я выпрямился и огляделся по сторонам.
Бассейн был ярко освещенным, чистым и синим. По нему бежала мелкая рябь. Девушки в нем не было. Впрочем, никого другого я тоже не заметил. На бетонном бортике там и тут виднелись мокрые пятна — вероятно, здесь девушка выбиралась из бассейна после прыжков. С другой стороны бассейна располагался небольшой мощеный дворик с включенным освещением. Внутри дома в стиле ранчо, но построенного в основном из стекла, было темно.
