Патриция Бриггз - Звезда Дэвида
— У меня тогда было по горло дел в суде, и в новую семью его определили без меня, — продолжала Стелла, опустив взгляд к рукам, вцепившимся в плотный конверт. — Проблем там не ожидалось, в семье уже были приемные дети, а Девонт — парнишка хороший и трудностей ни для кого не создавал.
— Но что-то случилось? — предположил он.
— Приемная мать говорит, что он вдруг озверел, стал швыряться мебелью, разбивать вещи. Потом он стал ей угрожать, и приемному отцу пришлось отправить его в нокаут. Девонт в больнице со сломанной рукой и двумя сломанными ребрами. И ничего не говорит.
— И ты его приемным родителям не веришь.
Она возмущенно фыркнула:
— Эти Линнфорды с виду — прямо мистер и миссис Бреди с телеэкрана. Она кивает и улыбается на все его слова, а он весь — обаяние и забота. — Она снова фыркнула и заговорила с отчетливой дикцией: — Я бы им не поверила, даже если бы они мне ответили, который час. И я знаю Девонта. Он только хочет окончить школу и получить аттестат, чтобы учиться в колледже и самому о себе заботиться.
Он задумчиво кивнул:
— Так, а зачем ты позвонила мне?
Он вполне готов был говорить с этой семьей, но подозревал, что, если бы ей было нужно только это, она бы позвонила ему не раньше, чем ад замерзнет. Для такого дела у нее есть братья.
— Из-за этих фотографий.
Она показала на конверт.
Ему пришлось проехать еще квартала два, пока нашлось удобное место для остановки. Двигатель он выключать не стал.
К папке было приколото шесть фотографий, и Дэвид их развернул веером, чтобы увидеть все сразу. Это оказалось очень интересным, и захотелось увидеть что-то еще, кроме фотографий. Разрушений было куда больше, чем может устроить один мальчик. Такое могли бы десять мальчиков сделать, да и то с кувалдой у каждого: такие дыры в стенах больше ничем не пробить. Дыры в потолке на высоте десяти футов, тяжелый письменный стол на боку, развалившийся на три куска, старинное Дубовое кресло в щепки, и одной ножки вообще нет. Очень, очень интересно.
— В последний раз я видела такое…
Она не договорила. И хорошо, что не договорила. И надо было признать, что сейчас на снимках не было крови и растерзанных тел.
— Сколько Девонту лет?
— Шестнадцать.
— Ты можешь меня отвести на это посмотреть?
— Нет, там уже все отремонтировано.
Он поднял брови:
— А это давно случилось?
— Двадцать первого, три дня назад. — Она подняла руку, предупреждая его слова: — Знаю, знаю. Ремонтникам было здесь работ на месяц, но деньги — вещь красноречивая. У этого типа они есть.
Что-то здесь не так.
— А зачем они брали в семью приемного ребенка?
Она впервые за весь разговор посмотрела ему в глаза и кивнула, будто он что-то подметил важное.
— Если бы разрешение давала я, то сразу бы учуяла подвох. Богатые не берут безродных невоспитанных детей. А если берут, то едут в Китай или на Филиппины и усыновляют там совсем крошек, над которыми можно сюсюкать. Приемных детей из приютов они не берут — без задней мысли. Но у нас отчаянно не хватает таких приемных семей… и эту утверждала не я.
— Ты сказала, что мальчик отказывается разговаривать. С тобой или вообще ни с кем?
— Ни с кем. После этого случая он еще не сказал ни слова. Полностью закрыл общение.
Дэвид подумал, перебрал варианты.
— Кто-нибудь еще был травмирован, кроме мальчика?
— Нет.
— Ты не против, если бы я сейчас на него посмотрел.
— Буду рада.
По ее указаниям он доехал до больницы, припарковал машину, но не успел открыть дверцу, как она поймала его руку. В первый раз за все время к нему прикоснулась.
— Он может быть вервольфом?
— Допустимо, — ответил он. — Такие вот разрушения…
— Это было похоже на наш дом, — сказала она, не глядя на него, но и не убирая руку. — Как наш дом в тот вечер.
— Будь он вервольфом, я сомневаюсь, чтобы твой мистер Линнфорд смог бы послать его в нокаут, оставшись без единой царапины. Может быть, вервольф как раз Линнфорд.
Это укладывалось бы в картину. Почти все его знакомые вервольфы становились в конце концов богатыми — те, кто оставался жив. С детьми было труднее. Может быть, поэтому Линнфорд с женой брали приемышей.
Стелла резко кивнула — вниз-вверх.
— Вот и я так подумала. И тогда все сходится, если Линнфорд — вервольф. Ты сможешь это определить?
У него в груди ком свернулся. Как это с ее стороны храбро: вызвать единственного известного ей монстра, чтобы разобраться с другим монстром. Это напомнило ему, как она встала между ним и мальчиками, защищая их изо всех сил.
— Давай поговорим с Девонтом, — сказал он, стараясь не рычать и преуспевая в этом лишь наполовину. — А потом я займусь Линнфордом.
Больничные коридоры украшали гирлянды с красными и зелеными лампочками. С каждым годом на Рождество прибавлялось пластика и сам праздник уходил все дальше от того Рождества, которое помнил Дэвид.
Дочь, не задерживаясь, провела его к лифтам, здороваясь на ходу с проходящими сотрудниками. Очень ему не нравилось, что дети с каждым годом стареют. Больно было смотреть на серебро у них в волосах и знать, что в конце концов неумолимое время всех их у него заберет.
В лифте она старалась держаться от него как можно дальше, как от незнакомца — или монстра. Ну, хотя бы не удрала с воплем.
С горечью нельзя жить все время.
И он это знал. Горечь, как почти все неприятные эмоции, пробуждала волка, беспокоила. А беспокойный волк — существо опасное.
Сестра на посту знала Стеллу и поздоровалась с ней, назвав по имени.
— Этот мистер Линнфорд приходил, хотел навестить Девонта. Я ему сказала, что пока к мальчику не пускают. — Она посмотрела на Стеллу недовольно: зачем она доставляет столько хлопот такому хорошему человеку, как мистер Линнфорд? — Какой потрясающий человек: беспокоится об этом мальчике после всего того, что тот ему сделал.
Она отдала Стелле лист на подложке и посмотрела на Дэвида с ленивым любопытством. Он ей улыбнулся самой безобидной улыбкой, и она улыбнулась в ответ, принимая бумагу от Стеллы обратно.
Дэвиду было видно, что она там написала: Стелла Кристиансен и посетитель. И в самом деле, не писать же, что он ее отец, раз он выглядит моложе ее?
— Какой бы он ни был потрясающий, — ответила Стелла сестре с легким намеком на сталь в голосе, — вы его не допустите к ребенку, пока мы не будем знать, что там случилось и почему.
И она решительно направилась к дверям, перед которыми сидел за столом полисмен и читал потрепанную книгу Стивена Кинга «Куджо».
— Привет, Хорхе!
