Сергей Дубянский - Деревянный каземат
– У нее ж ребенок маленький.
– И что? Ребенок с бабушкой. А соскучится… ну, побегает тут полчасика. Зато девка ответственная. Она своему Лешке скажет, так он все дырки собственноручно заделает, причем, на халяву. Это так, информация к размышлению.
Катя вышла на крыльцо и невольно остановилась. Да, в магазине было душно, но там воздух, будто лежал ватным комом – здесь же он лениво ворочался, отталкиваясь от деревьев, заборов, и каждое его прикосновение обжигало кожу. Катя представила, каково людям, которые толкались в проезжавшем мимо автобусе, и решила, что лучше всего идти домой, тем более, она еще не придумала, что предпримет дальше.
…С другой стороны, главное сделано – невидимый журавль уже закурлыкал в небе, а синица, которая приносит в клювике денежки на хлеб и колбаску… да куда она денется? Вон, на нашем рыночке понастроили столько павильонов! Ходить, правда, целую остановку, но, как говорил покойник-отец: – Бешеной собаке – семь верст не крюк. А уж ежели я чего решила, то и есть та самая «бешеная собака»…
Обогнав папашу, несшего на плечах кроху-дочку, и при этом старавшегося не наступить на сына, вертевшегося под ногами, Катя вошла к себе в калитку. Матери в огороде не было. Видимо, ее наконец осенила мысль, что самую жару лучше все-таки пережидать дома.
Первым делом Катя прошла на кухню и открыв холодильник, налила холодного, кислого кваса; припала к стакану, спокойно думая, что ангина ей обеспечена, но разве это повод, чтоб лишать себя удовольствия? Выпив залпом, стукнула стаканом о стол, будто осушила рюмку водки.
– Кто там? – послышалось из комнаты.
– Это я, мам.
– А что так рано?
Заскрипела кровать, и в двери появилась седая благообразная женщина; только несмываемая травяная зелень на руках ломала этот образ строгой гувернантки на пенсии.
– Я уволилась, – ответила Катя беззаботно, – надоело.
– Как? – не поняла мать, – просто взяла и уволилась?
– А что тут сложного? – Катя рассмеялась. Настроение было таким, словно она только что одержала Великую Победу.
– И что? – мать не охала, не возмущалась – вообще, в некоторых вопросах она была женщиной очень разумной; наверное, поэтому Катя иногда любила выслушивать ее мнение, хотя, в конечном итоге, все равно поступала по-своему.
– Ничего, – она подошла к матери и обняла ее, невольно почувствовав, как та похудела, но это совсем не от плохого питания – стареет человек.
Они уселись в комнате, куда солнце не пробивалось сквозь задернутые шторы, и полумрак создавал иллюзию прохлады.
– Все нормально, – продолжала Катя, – понимаешь, надоело работать за такие деньги в таких условиях, а тут повод подвернулся – я все и высказала, а Андрею не понравилось.
Мать вздохнула.
– Не расстраивайся, – Катя погладила ее по голове, – сегодня же поеду к Ирке. Помнишь, Круглову? В училище вместе учились – подруга моя лепшая. Весной она мне рассказывала, что устроилась в «крутую» контору. Зарплата – не выговоришь; ходит – плащик кожаный, сапожки…
– Она тебя что, приглашала?
– Нет, но если она устроилась, то почему я не могу? Такая же медсестра, в чем разница?.. Эх, вдвоем мы там всех на уши поставим!.. А нет, так, знаешь, сколько магазинов по городу? Только надоело торговать, хочется чего поинтереснее…
– Ну, смотри, – мать снова вздохнула, но на этот раз, вроде, облегченно, – а то на одну мою пенсию трудно прожить.
– Не забивай голову, мам. Сейчас жара немного спадет, и поеду, – Катя встала и снова отправилась на кухню за квасом.
* * *Старое желтое здание, соседствовавшее с магазином, носившим забавное название «Папа Карло», находилось возле «толпы», занявшей весь Центральный стадион, кроме трибун и футбольного поля. Правда, Катю слегка смутило, что о фирме «Компромисс» не сообщала ни одна из многочисленных вывесок на фасаде, да и внутри не было стрелок-указателей; тем не менее, она вошла; изучив таблички на первых двух этажах, поднялась на третий и сразу увидела красивую вывеску «ЗАО Компромисс», отсекавшую почти треть коридора. Дальше находились массивные коричневые двери без опознавательных знаков; за одной из них негромко играла музыка, и осторожно заглянув, Катя решила, что это приемная. …Где еще бывают такие классные кресла, стол с кучей телефонов, посуда в шкафу?.. А за внутренней дверью, небось, под музыку балдеет главный шеф. Хорошо они тут устроились…
Людей в комнате не было, и Катя приоткрыла следующую дверь. Там оказалось шесть девушек (среди них и Ира); перед каждой стоял компьютер, и все внимательно следили за мониторами, периодически щелкая по клавишам. Жалюзи были закрыты, поэтому слышалось только жужжание одинокой мухи – совсем, как в ее магазине …то есть, бывшем моем…
Ира подняла голову; смотрела долго и удивленно, а потом, что-то шепнув соседке, встала. В Катином представлении сотрудница солидной фирмы не должна бы носить такую короткую юбку и блузку с таким вырезом, но эти вольности с лихвой компенсировало жутко серьезное лицо. Цокая высоченными шпильками, Ира прошествовала по проходу, разделявшему столы, и улыбнулась лишь выйдя в коридор и прикрыв дверь.
– Привет. Какими судьбами? Я еще смотрю, ты или не ты.
– Привет. Ну, ты смотришься однако!..
– Как?
– Не то, чтоб «панельно», но уж слишком сексуально, – Катя хихикнула, пытаясь соотнести два образа подруги, разделенные десятью годами жизни, но ничего не получилось. Хотя, может, это первое впечатление, а если они, как раньше, усядутся в укромном уголке, да «зацепятся языками»…
– Ты просто или по делу?
– По делу.
– Слушай, я в пять заканчиваю. Подожди меня внизу – сейчас все равно поговорить не дадут, – Ира направилась обратно на рабочее место, а Катя попыталась представить ее, ставящей клизму, и чуть не расхохоталась. А ведь это ж было! Потом она вообразила себя такой же куколкой, незаметно шуршащей за компьютером – картинка получилась не менее противоестественной, чем Ира с клизмой.
…Но поговорить все-таки надо, ведь не знаешь, где найдешь, где потеряешь… Взглянув на часы, Катя вышла на улицу. …Еще только три!.. Можно, конечно, мотнуться домой… а, с другой стороны, восемьсот колов-то, вот они. Неизвестно, правда, когда будет следующее поступление, но уж мороженое в нормальном кафе я имею право себе позволить!..
Она остановилась, прикидывая, куда лучше пойти. На проспекте ей не нравилось – там всегда было слишком много народа, и приходилось долго стоять у кого-нибудь за спиной, ожидая места (цветные шарики в вазочке за это время оползали, превращаясь в серо-буро-малиновую кашу), и Катя задумчиво побрела вдоль стадиона.
