Роберт Стайн - Группа поддержки. Третье зло
Кимми пожала плечами.
— Он забавный малый, — сказала Ронни, жуя гамбургер. — Недавно начудил в кабинете химии. Вы там были на прошлой неделе, когда он разлил соляную кислоту?
— Звучит впечатляюще, — произнесла Дебра с иронией.
— Это надо было видеть, — ответила Ронни. Из ее гамбургера высунулся кусок помидора, и она стала запихивать его обратно.
Внезапно Корки испустила громкий крик. Девчонки оторвались от еды.
— Что случилось, Корки? — воскликнула Кимми.
Глаза девушки расширились от удивления.
— Смотрите, — указала она в свою тарелку.
Наклонившись к ней, подруги увидели, что зеленоватая жидкость начала бурлить.
— Что это значит? — спросила Ронни и потянулась к тарелке. — Ой!
Суп чуть было не брызнул ей в лицо.
— Эй! — встревоженно заорала Корки.
Густая жидкость бурлила, поднимая зеленоватые, словно океанские, волны все выше и выше.
— С ума сойти!
— Ни фига себе! Он живой!
— Что происходит?
Суп клокотал, словно зеленый вулкан. Кипящие волны поднимались выше и становились гуще. Горячая, дымящаяся масса готова была вот-вот выплеснуться на стол.
— Эй!
— Помогите!
— Поднимайся, Кимми! Бежим!
Девушки вскочили из-за стола. В этот момент раскаленная зеленая жидкость поднялась над столом, словно фонтан, и тут же обрушилась на пол.
— Что это?
— Что происходит?
— Куда они побежали?
Маленькое помещение заполнилось удивленными голосами. Ребята смотрели вслед Корки и ее подругам, которые проскочили через узкий предбанник, распахнули дверь и вылетели на улицу.
— Зло… — с трудом выдавила Корки, тяжело дыша и чувствуя, как бешено колотится сердце.
«Оно вернулось, — пронеслось у нее в голове. — Злой дух вернулся». По лицам остальных девушек было видно, что они думают то же самое. Злой дух вернулся, оказавшись прямо на столе. А вдруг он вселился в кого-то из них? Завладел одной из подруг?
Корки переводила взгляд с одного лица на другое. «В кого же? — думала она. — В кого же?»
Глава 2
Мертвец
Корки оглядела покосившиеся серые надгробия.
— Мне ее по-прежнему не хватает, — сказала она Кимми срывающимся от переживаний голосом. — Я по-прежнему без конца думаю о Бобби.
Кимми прикрыла глаза рукой от опускающегося солнца и вслед за подругой окинула взглядом старый кладбищенский холм.
Дебра и Ронни помчались домой с одним лишь желанием — убраться подальше от кафе и от выплеснувшегося прямо на них зла. Кимми же решила отвезти Корки домой, на улицу Страха. Но как только они туда добрались, стало ясно, что обеим неохота оставаться в одиночестве. Они отправились прогуляться и вскоре оказались на кладбище, находившемся всего в квартале от дома Корки. На том самом кладбище, где была похоронена ее сестра Бобби. А еще — ее приятель Чип. Оба пали жертвами зла, древнего зла, которое все еще живет и не думает умирать.
— Идем, — произнесла Кимми и потянула подругу за рукав тенниски.
Корки со вздохом отвернулась от кладбища и медленно зашагала в сторону своего дома по узкой дорожке.
— Это было так жутко! — воскликнула она и помотала головой. — Горячая зеленая жижа — и вдруг закипела, поднялась. Больше не притронусь к гороховому супу!
Девушки медленно шли вдоль могил. Тени старых деревьев раскачивались и плясали, воздух неожиданно посвежел.
— Дух предупредил нас, сообщил, что он все еще здесь, — сказала Кимми тихо. Она остановилась возле своей машины и испустила громкий стон. — Ох, Корки! А что, если он во мне?
Блондинка быстро обернулась и крепко обняла подругу.
— Этого не может быть, — прошептала она испуганным голосом. — Этого не может быть. Этого не может быть.
— Но откуда я знаю? — возразила Кимми, отстраняясь. Ее круглые щеки покраснели, по ним бежали слезы. Вьющиеся черные волосы сбились, потемневшие глаза, наполненные ужасом, уставились на Корки.
— Я видела, как оно ушло из тебя, — ответила та, стараясь успокоить подругу. — Видела, как оно исчезло.
— Я совершенно ничего не помню, — призналась Кимми. — Целые месяцы. Значительная часть моей жизни. Не помню ни единой детали, как будто меня вовсе не было.
— Но теперь ты снова стала собой, — возразила Корки. — Ведь ты чувствуешь себя собой, правда?
Кимми стала задумчивой. На ее лицо наползла тень.
— Мне… мне кажется… — ответила она неуверенно. — Иногда даже не пойму. Порой я становлюсь какой-то безумной. Мне хочется вопить, хочется броситься на постель и просто рыдать.
— Но ты ведь этого не делаешь? — спросила Корки.
— Нет, не делаю. — Она схватила подругу за руку, ее ладонь оказалась ледяной. — Корки, а что, если я захочу кого-нибудь убить? Если я захочу убить вас всех?
— Нет! — закричала девушка с жаром. — Нет! Мы найдем его! Мы его остановим! Не знаю как, но мы его остановим!
Кимми молча кивнула. Корки пристально посмотрела на нее. Она желала успокоить подругу, убедить, что зло больше не владеет ею. Но чем дольше вглядывалась в лицо Кимми, погруженное в тень, тем сильнее одолевали ее сомнения. Вдруг Кимми знает, что злой дух все еще живет в ней? А если знает, сумеет ли справиться с ним?
Пока она смотрела на лицо подруги, оно начало сиять. Синие глаза засветились каким-то внутренним светом. Корки зажмурилась, а когда открыла глаза, Кимми снова выглядела нормально.
— Я позвоню тебе, — сказала Корки и побежала домой.
— Привет! Я пришла!
Корки прикрыла за собой дверь и прошла в гостиную.
— Есть кто дома?
Ответа не было. Дом был наполнен прекрасными запахами. Девушка глубоко вздохнула и узнала доносившийся с кухни аромат жареной курицы. «Дом, милый дом», — подумала она и немного повеселела.
Корки повернулась к лестнице. На нижней ступеньке валялся узел чистого белья, которое только что принесли из прачечной. Она подобрала его и стала подниматься в свою комнату. Сжимая обеими руками свежевыстиранное белье, ступила на порог. Бросила взгляд на окно, на трепещущие занавески, потом на кровать.
— Нет!
Девушка завопила, белье выпало у нее из рук.
На кровати, поверх покрывала, лежала ужасная, полуразложившаяся голова мертвеца.
Глава 3
Ночные гости
Корки в ужасе уставилась на безжизненное, гниющее лицо и даже не заметила, как распахнулась дверца стенного шкафа.
— С Первым апреля! — из шкафа выскочил братишка и начал дико хохотать.
— Шон!
Тот бухнулся на колени, потом опрокинулся навзничь и принялся кататься по ковру, издавая высокий, истеричный смех.
